Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Спустя столетие царь и патриарх прельстились таким же предложением, но прозвучавшим из уст «учёных греков». Заворожённый призывами возродить в составе великой Руси священную Византию, Алексей доверился человеку, о котором ничего не знал, – Паисию Лигариду. В судьбе Русской церкви деятельность этого псевдомитрополита, отлучённого константинопольским патриархом за «папизм», оказалась поистине зловещей. Он посоветовал царю для борьбы со старообрядцами и властолюбивым Никоном созвать церковный Собор и пригласить на него восточных патриархов. Прибывшие в Москву Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский «из корыстного раболепства» и против всех церковных правил низвергли Никона в 1666 году. Затем патриарх Макарий проклял двоеперстие и объявил «еретиками» староверов, посмевших отвергнуть новогреческие обряды.

Наследники византийцев были искренно убеждены, что «получив христианство от греков, русские должны были бы всегда следовать их примеру и не уклоняться от греческих обычаев». [613]Анафемы исправителей древнеправославной веры были приняты в 1667 году на Большом Московском соборе. Старообрядцы ссылались на Стоглав, утверждавший двоеперстие и другие обычаи Русской церкви, но под влиянием царя и негласным – Лигарида, Собор постановил, что эти статьи Стоглава были написаны «нерассудно, простотою и невежеством». Более того, иерархи, напуганные царской «грозой» и жестокими карами староверческого духовенства, призвали к церковным преследованиям «еретиков». Доказать неправо-славность старообрядцев было невозможно, однако в Соборе участвовал «тишайший царь» Алексей. Он и решил судьбу Русской церкви.

С. Д. Милорадович. Черный собор. Восстание Соловецкого монастыря против новопечатных книг в 1666 году. 1885 год

Патриарх Никон при всём своём грекофильстве не допустил бы Раскола. [614]В январе 1657 года он примирился с близким другом Аввакума протопопом Иваном Нероновым, а в конце своего патриаршества, беседуя с ним о старых и новых обрядах, признал: «И те, и другие хорошие; всё равно, по каким хочешь, по тем и служишь». [615]Ослеплённый призраком необъятной власти и монаршим «самопоклонением», царь Алексей был уверен, что расправы, казни и страх позволят сломить яростное сопротивление старообрядцев, подчинить их древнее «правоверие» новогреческой вере. Полубезумный самодержец не мог осмыслить происходящее. Его не останаливали ни потоки крови, ни толпы беженцев, ни костры из старинных икон и книг. Раскол произошёл у царя в голове…

С юности нещадно искоренявший народную безнравственность, а с нею «бесовские» обряды и скоморошьи забавы, самодержец всея Руси стал искать забвения в «потешных комедиях» лютеранского пастора Грегори и в придворных пирах: «В 1674 году 21 октября было у государя вечернее кушанье в потешных хоромах, ели бояре все без мест, думные дьяки и духовник. После кушанья изволил себя тешить всякими играми, играл в органы немчин, и в сурну, и в трубы трубили, и в суренки играли, и по накрам, и по литаврам били; жаловал духовника, бояр и дьяков думных, напоил их всех пьяных, поехали в двенадцатом часу ночи». [616]

Вера в свою монаршую непогрешимость и слепое «грекопоклонство» привели царя к тягчайшим преступлениям. Он стал палачом Русской церкви и народоборцем. Начатая им «духовная опричнина» оказалась неизмеримо страшней злодеяний Ивана Грозного. Были забыты всесословные Земские соборы, объединившие Русь после Смуты. Церковью и страной стал единолично править потерявший голову самодержец. Запуганные русские первоиерархи подчинились воле венценосного «деспота» (от греческого деопотцд). Были забыты грамоты патриарха-мученика Гермогена, разосланные в 1609–1611 годах по стране с обличением изменников и призывом собирать народное ополчение: «/…/ видите, как ваше отечество расхищается, как ругаются над святыми иконами и храмами, как проливают кровь невинную». [617]

Царя-вероотступника осуждали толпы верующих на площадях и проклинали в храмах. От него отшатнулись и были убиты некогда близкие к трону «боголюбцы»: епископ Павел Коломенский, протопопы Аввакум и Логгин, священники Лазарь и Даниил. Бесстрашной обличительницей Алексея стала его дальняя родственница, придворная «верховная боярыня» Феодосия Морозова. В ответ он приказал пытать её на дыбе, а затем уморить голодом. В январе 1678 года, через неделю после убийств и казней пятисот монахов Соловецкого монастыря, восставших против царя, Алексей умер от сердечного приступа, не дожив до 47 лет.

Слепая приверженность всему иностранному передалась его сыну. Она не имела ничего общего ни с увлечением европейской роскошью старообрядки Морозовой, ни с ревностью боярина Фёдора Ртищева в учреждении на Руси современного образования, ни с просвещённым русским западничеством последующих столетий. Фёдор III Романов заставлял придворных говорить и одеваться по-польски, а молодых бояр брить бороды. Он скончался в апреле 1682, через несколько дней после сожжения по его приказу протопопа Аввакума. Приняв правление, царица Софья развязала чудовищную по злодеяниям войну против староверческой Руси, направила на «раскольников» войска, узаконила изуверские пытки и сожжения нераскаявшихся. Проклиная троеперстие и «антихристову власть», старообрядцы предпочитали вместе с жёнами и детьми погибать «святой гарью», но не отрекались от древлеправославия. В их мученической вере будто ожил древний образ храма, охваченного воскрешающим душу пламенем…

Раскол явился для России незаживающей духовной раной. Десятки тысяч людей стали жертвами гонений за веру, сотни тысяч превратились в изгоев и изгнанников. Было на века разрушено церковное и народное единство, основанное на незыблемости богослужебного чина, почитании древних молитв и святых, уничтожены самобытные художественные каноны, сложившиеся в храмовом зодчестве и церковном пении. Были отвергнуты и забыты его восходящие к предхристианству древние основы. Униатское по происхождению барокко изменило строгий облик икон и церквей, [618]«партесные концерты» вытеснили неповторимое знаменное и троестрочное пение. Истинное творчество надолго сменилось подражанием иноземным образцам.

Искалеченная Русская церковь осталось жива, но царствующий дом Романовых поразило нравственное падение и глубочайший раскол смыслов. Петр I, любитель «потешных» кощунств, навсегда отринул и набожную одержимость отца, и мракобесие греческих вероучителей, учинивших на Руси кровавую смуту. Уничтожив русское патриаршество, император отверг все попытки своих и иноземных иерархов властвовать над властью. Средневековое «грекопоклонство» навсегда ушло в прошлое. В 1724 году Петром была учреждена Академия наук. России предстояло подлинное обновление: создание промышленности, армии, флота, науки, современного образования, дипломатии, светских искусств. Неудивительно, что именно старообрядцы, гонимые, но лично свободные, оказались в Новое время более способными к развитию, нежели безмолвный, загнанный в крепостное послушание народ. Оплотом глубинной, несокрушимой народной веры стали женщины.