Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Архаическая основа, сохранившаяся в солнечном и народно-церковном календарях, позволяет связать почитание св. Параскевы-Пятницы с трёх– и пятичастным медвежьим коло. Между днём памяти великомученицы Параскевы (28 октября), лишь на пять дней отстоящем от осенних Помин (2 ноября), и днём св. Параскевы Римской (20 марта), почти совпадающим с весенним равноденствием, располагались 144 дня, или ровно две пятины года. Этот период почти совпадал с третью года «южного» медвежьего календаря и полностью соответствовал его «северной» версии, следуя которой, две пятины года отмечались 2 мая и 23 сентября, между Радоницей и осенним равноденствием. [418]

Имя этой таинственной святой является двойным расширением изначального Пѧта – Пѧтна – Пѧтница . Сближение с ним слов пятнó «клеймо, знак, дорожная пошлина», числительного пять и слова путь , основано не только на созвучии. Имени Пя́та соответствовало слово пя́тьник «налагающий клеймо, сборщик пошлины». [419]Податью за «жизненный путь», проходимый под водительством Пяты , являлось её всемерное, поистине жертвенное почитание. В отличие от земной, проторённой через леса дороги (от индоевропейского * dergh – «дёргать, тащить») древний путь был изначально водно-речным, о чём говорят родственные греческое πóντοσ «море, морской путь» и латинское pontus «глубина, пучина; море». От праславянского pǫtь «путь, обычай, правило» происходит современное непутёвый «неправильный, заблудший». Небом Пяте было доверено пя́сть, пя́ти «растягивать, тянуть», прясть, свивать нить жизни. Отсюда происходит одно из прозвищ этой небесной пряхи и повивальщицы – Пя́тина [420]. Она пытала «расспрашивала» совесть человека, оставляя на жизни людей, прошедших испытание, пятнó «мету» удачи, воспитывала и пя́стала «пестовала» чтущих небесный закон, ограждала от злых сил, которые вставали у человека на пути и путали .

Пятница олицетворяла рок , «проречённое» свыше Сварогом. О древности её образа свидетельствует устная словесность, сохранившая скрытую притчами связь человеческой судьбы и священной медведицы (с пятипалыми лапами), на протяжении многих веков превратившейся в Пяту. Сказка «Дочь и падчерица» повествует о двух девушках. Старик (иносказательный образ жреца общины) привозит сначала родную, а затем неродную дочь на ночь в лесную землянку, в которой угадывается медвежья берлога. Там они должны «прясть» – вершить свои судьбы. И той, и другой старик даёт с собой «камень-кремень, огниво и мешочек крупы». Девушка-дочь оказывается доброй и мудрой, делится сваренной кашей с мышкой – обитательницей подземного мира. Девушка-падчерица (отказавшаяся от обычаев предков) оказывается злой и глупой и не делится с мышью. В полночь к первой, а затем ко второй девушке приходит медведь и играет с ними в жмурки. Первой из них мышка помогает не попасть в лапы к медведю и вернуться домой с «возом добра», а второй не помогает, и её съедает медведь. [421]Это поучительное иносказание следует понимать, как выбор жизненного пути. Обе девушки пряли, вероятно, медвежью шерсть, желая получить оберег и выпрясть нить жизни, ведущую к счастливой доле. «Варение каши» означало человеческую жизнь, прядение по ночам и игра в жмурки с медведем – неведение своего будущего. По народным представлениям, власть определять судьбы добрых и злых людей была дана воскресающей медведице- куие , а впоследствии святой Пяте, «знающей путь» от подземных глубин до небес.

В Пяте древние русы видели проводницу душ умерших, наследницу Мокоши. В её честь ставили столбы-божницы, называемые пяты, на скрещении дорог, распутиях и сельских околицах – «на росстанех». Там по праздникам встречали гостей «души предков», там же прощались с уходящими в путь и с умершими. В христианское время св. Параскеву-Пятницу считали спутницей странствующих, как и прежде, возводили в её честь на распутьях и при дорогах молебные кресты и часовни, называемые «пятницами», их почитание сохранялось в течение всего Средневековья. [422]Считалось, что св. Параскева покровительствует купцам и торговле, и потому именно по пятницам до начала XX столетия устраивались торги и ярмарки.

Наконец, Пяту называли Пѣтна . Это прозвище являлось женским соответствием слову пѣтýнь «петух» (буквально – «поющий»). Народное воображение представляло Петну в виде незримого существа ангельской природы. В «Стоглаве» отмечали: тем, кто её почитает, она «заповедует… каноны засвечивати», [423] иначе говоря, зажигать свечи и петь молитвы. На раннесредневековых иконах св. Параскеву-Пятницу изображали с горящей свечой в руке и нередко помещали на обороте иконы Богородицы. Столь высокое почитание объяснимо тем, что в древнерусское пѣти значило ещё и «совершать богослужение, служить в храме». [424]

В дохристианские времена Петну-Пятницу воспринимали незримой спутницей Сварога, воздававшей ему «петье вечное». Пятница держала в руках начала и концы человеческих жизней, ткала нити их судеб, незримо свивала пелены новорожденных и покойных, сопрягала души обручённых и превращала их в супругов. В Средневековой Руси девицы молились: «Пятница-Прасковея, отдай замуж поскорее!». На севернорусских вышивках и свадебных убрусах XIX века её образ объединяли с Мо кошью, называя так изображение неизменно лишённой лика покровительницы беременных женщин и детей, ростом достигавшей небес, прозрачно-незримой, со «слепящим» солнечным ликом. [425]

Народные поверья сближали Пятницу с Живой и Ладой, покровительницами жизни и брачных союзов, имена которых, вероятно, были лишь прозвищами небесной служанки. В Средние века Живу представляли в виде светоносной девы-зари и считали вестницей солнечного божества. [426]Верили, что она принимает облик кукушки, отмеряющей людям будущие годы, каждую пятницу спускается на землю и шествует по свето-русью, устраивая людские судьбы.

«Воцерковление» народом святой Петны, Пятницы началось ещё в предхристианские времена, и потому её всемерное почитание сохранило так много древнейших черт. На Руси женщины непрестанно «пятничали» – строго постились. Уподобляясь своей небесной покровительнице, они ходили с непокрытой головой и длинными, расчёсанными волосами. Чтобы не затмить солнечного света, в пятницы запрещалось любая «пыльная» работа: пряжа, пахота, разведение костров. В ответ Пятница охраняла дома, семьи, поля и скот, исцеляла от телесных недугов, оберегала от козней нечистых духов. Запреты на женское рукоделие, стирку и иные домашние работы по пятницам сохранялись кое-где в сельской России до середины XX века. Вероятно, пяток «пятницу» в древности считали неделей и чтили, как день покоя и молитв, наподобие пришедшего позже православного воскресенья. [427]Церковь утвердила пятницу постоянным постным днём и добавила к нему среду – «срединный» день седмицы. [428]На протяжении столетий народ праздновал Девятую, устраивая ярмарки и гуляния в девятую пятницу после Пасхи. В течение года почитали «девять обетных пятниц», «девять торговых пятниц», а также двенадцать «именных пятниц», приуроченных к двунадесятым церковным праздникам.