Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Помимо поступлений от таможен, учрежденных на побережье, султан, со слов Н. Пассека, получал доход и от таможни в Гвадаре, что в Белуджистане. «Расположен он в 60–65 верстах от персидско-белуджистанской границы, — говорится в справке Н. Пассека, — и составляет лишь скудные остатки некогда обширных владений Оманского государства на Персидском побережье Аравийского моря». Пошлины, что взимали на той таможне, поступали в личное распоряжение султана. «Сама таможня ежегодно отдавалась им в аренду, с торгов; и арендовалась исключительно индусами. Средняя арендная плата колебалась от 25 до 30 тыс. талеров Марии Терезии в год (1 талер равнялся 78 коп.)».

В 1905 г., рассказывает Н. Пассек, султан прибыл в Гвадар, где держит своего наместника. «Собрал статистические данные, и поднял арендную плату до 50 тысяч талеров или до 39 тысяч рублей. Новый контракт заключил с одним хайдарабадским купцом».

«Пошлины на все товары ввоза и вывоза на султанских таможнях, — отмечает Н. Пассек, — взыскиваются в размере 5 %. Главными предметами вывоза являются финики, фрукты и некоторые другие товары. В течение 1902–1903 гг. Маскат ежегодно посещало по 142 парохода». Подавляющее большинство из них — под английским флагом, а под русским — всего восемь. «Общий тоннаж судов составил 324 421 тонну» (24).

В торговле Маската с Занзибаром, Бендер-Аббасом, Линге, Бахрейном и Бомбеем «было также занято, — согласно данным, содержащимся в справке Н. Пассека, — 577 парусников (1902 г. — 283; 1903 г. — 294). Из них 274 ходили под английским флагом; 23 — под французским; 62 — под турецким; 176 — под маскатским; и 42 — под персидским. Общий тоннаж их достиг 22 552 тонны».

Наиболее «ходкой денежной единицей в Маскате и вообще во владениях маскатского султана» Н. Пассек называет талер Марии Терезии, равнявшийся 78 копейкам серебром.

Информируя о ввозе в Маскат, Н. Пассек акцентирует внимание на поставках оружия и амуниции, которые, по его сведениям, составили:

а) Англией: 1902 г. — 380 078 руб.; 1903 г. — 187 762 руб.; за два года — 471 104 руб.;

б) Францией: 1902 г. — 91 026 руб.; 1903 г. — 110 749 руб.; за оба года — 298 511 руб.

Что касается вывоза, то приводит следующие данные:

а) жемчужных раковин в Индию продано: 1902 г. — 17 619 руб.; 1903 г. — 54 990 руб.;

б) жемчуга в Индию поставлено: 1902 г. — 19 500 руб.; 1903 г. — 40 560 руб.

Суммарный вывоз Маската Н. Пассек оценивал в 1 280 007 руб. за 1902 г., и в 1 954 980 руб. за 1903 г.; а суммарный ввоз — в 2 353 454 руб. и 2 460 238 руб. соответственно (25).

Маскат, докладывал в своем выступлении «Мировое значение Персидского залива и Куэйта» (Кувейта) на заседании Общества ревнителей военных знаний (ноябрь 1901 г.) действительный статский советник, один из первых русских открывателей-исследователей Аравии Сергей Николаевич Сыромятников (1864–1933), живет торговлей. Доходы от таможни в 1900 г. составили около 200 тысяч рублей; ввоз — 3 360 000 руб., вывоз — 1 340 000 рублей. Численность населения города Маскат — 30 тыс. чел., а Омана в целом — 1,6 млн. чел. (26).

Оставил воспоминания о Маскате в своих увлекательных заметках «По берегам Персидского залива» и упоминавшийся уже в этой книге русский ученый-путешественник Николай Васильевич Богоявленский.

Мы стояли в бухте на судне «среди громадных черных скал, — пишет он, — отвесной стеной поднимавшихся с трех сторон. На берегу виднелся небольшой ряд белых, мирно спящих домиков. Ни огонька, ни звука. …Это был Маскат».

Вид города, делится своими впечатлениями русский ученый, «не напоминал ничего восточного. Он, скорее, производил впечатление небольшого итальянского городка где-либо на Средиземном море».

Сторожевые башни, видневшиеся на вершинах скал, «да две крепости султана маскатского, возвышавшиеся над городом с … рядом пушек в амбразурах стен, придавали городу что-то средневековое» (27).

Повышенное внимание в рамках «новой политики» Российской империи в зоне Персидского залива, «политики дела», уделяла Маскату российская дипломатия.

В «Кратком резюме некоторых соображений в пользу учреждения русских консульств в Маскате и Бендер-Аббасе», подготовленном МИД Российской империи (12.03.1904), подчеркивалось, что необходимость открытия «штатных представительств» в этих портовых городах вытекает, если рассматривать вопрос с точки зрения интересов России в данном районе мира в целом, из совокупности нескольких факторов. Во-первых, их географического местоположения, «как двух важных передовых пунктов Персидского и Оманского заливов» по отношению ко всему побережью Южной Персии (одному из главных в то время направлений внешнеполитической деятельности Санкт-Петербурга в Азии). Во-вторых, необходимости постановки под плотный контроль действий Англии в зоне Персидского залива, «беззастенчиво своекорыстных», нацеленных на «завладение всем этим краем». В-третьих, — в силу политико-дипломатических и торгово-коммерческих координат России в рамках ее «политики дела», сфокусированной на упрочении торговых связей с Южной Персией и Месопотамией, и создании там базы для разворачивания торговой деятельности на Арабском побережье Персидского залива.

Отмечалось, что Маскат, как «передовой и важнейший пункт Оманского залива», обладал «прекрасной якорной стоянкой»; и служил в то время «одним из главных сборных мест мореплавателей всего Индийского океана». Проводилась мысль о том, что, «будучи столицей Маскатского имамата и крупным торговым центром, город Маскат притягивал к себе арабское население многочисленных оазисов юго-восточной оконечности Аравийского полуострова». «Со стороны моря» находился в динамичных торговых сношениях не только с обоими побережьями Персидского залива, с Индией, Персией, Белуджистаном, Аденом, Джиддой и другими портами Красного моря, но и с более отдаленными от него портовыми городами Египта, Восточного побережья Африки, Западной Европы, Америки и Юго-Восточной Азии. «Со стороны суши» поддерживал оживленные связи с племенами Центральной и Северной Аравии, земли которых были связаны с Маскатом многовековыми караванными путями. В силу всего сказанного выше имел чрезвычайно важное политическое, торговое и военно-стратегическое значение не только в масштабах Аравийского полуострова, но и зоны Персидского залива в целом. «Мог служить для русского представителя отличнейшим пунктом для наблюдения за текущими событиями как в смысле политическом, так и в отношении торговом» (28).

Пристальное внимание российской дипломатии к Маскату объяснялось еще и тем, как следует из цитируемого нами документа, что «с открытием русской торговой навигации в Персидский залив» Маскат становился «неизбежным этапным пунктом» для русских торговых судов и предпринимателей. В этом порту они крайне нуждались в «помощи и содействии отечественной власти», но получить ее за «отсутствием в Маскате штатного консульского представительства» не могли.