Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Выдвигаются наши паломники-шииты в путь «осенью, по окончании полевых работ. Тогда чауши и обходят села и деревни, собирая желающих отправиться на богомолье».

В назначенный день и «в заранее определенном месте сходятся все пилигримы, навербованные тем или иным чаушем, который и проводит их через русскую границу». Для перехода границы чауши пользуются несколькими пунктами «соответственно географическому положению местности, откуда идут богомольцы». Так, например, жители «Эриванской губернии следуют на Джульфу; паломники из Елисаветинской губернии направляются на Худаферин; … пилигримы из Баку и Дагестанской области едут морем до Энзели, оттуда путь их лежит в Решт, где они и составляют караван, не прибегая к услугам чаушей ». Число паломников в караване, «проводимом чаушем , не превышает 75–100 чел., включая женщин». Практически все они передвигаются на собственных лошадях. «И только самые бедные люди отваживаются следовать за караванами пешком, но число таких пешеходов-паломников составляет не больше 10 % богомольцев».

Все эти караваны, пройдя через персидские города Тавриз, Ардебиль, Решт, сходятся в Кирманшахе, который «является сборным пунктом для наших паломников-шиитов, откуда бы они ни следовали». От Кирманшаха, уже одной и той же дорогой, паломнические караваны добираются до Ханекина, лежащего на турецко-персидской границе; и дальше — через Шахребан, Бакубу и Багдад — «в Казмейн, чтобы поклониться могиле имама Мусы, а оттуда уже — в Неджеф и Кербелу».

Общее число наших паломников-шиитов, прошедших в последние годы через Багдад, отмечает А. Адамов, составило: 01.03.1900–01.03.1901–1207 чел.; 01.03.1901–01.03.1902–1074 чел.; 01.03.1902–01.03.1903–1476 человек. В том числе беспаспортных — соответственно: 1165, 1052 и 1390 чел. (68).

Мусульмане из России, следовавшие на паломничество в Святые места в Аравии и в Месопотамии через Батуми, сообщали из Константинополя министру иностранных дел графу Владимиру Николаевичу Ламздорфу посол Александр Иванович Нелидов и посланник Валериан Всеволодович Жадовский, «обирались там одной местной шайкой». Докладывая о «злоупотреблениях по пропуску за границу наших мусульманских паломников», творимых в Батуми, посольство просило инициировать расследование. И оно было проведено. 14 июня 1897 г. князь Голицын, «главноначальствующий гражданской частью на Кавказе», командировал туда чиновника по особым поручениям. Выяснилось, что «шайка, наживавшаяся на мусульманах-паломниках», направлявшихся из Средней Азии на богомолье через Батуми, «имела сообщников в Баку, Красноводске и других местностях». Пользуясь неосведомленностью паломников с «железнодорожными, паспортными и таможенными порядками», участники «батумской шайки» изымали у паломников деньги за оказываемые им липовые услуги. «Тех из них, кто не имел установленных паспортов на выезд за границу, снабжали, за высокую плату, старыми, уже побывавшими в употреблении кашгарскими паспортами». Организатором и руководителем шайки был некто Хаджи Риза Абаев, «содержатель кофейной в Батуми», подданный России.

Нет никаких сомнений в том, говорится в ответе князя Голицына на запрос МИД России (22.08.1897), что «незаконная деятельность Хаджи Ризы и его подельников в течение столь долгого времени не могла не быть известна лицам, на обязанности которых лежит досмотр и пропуск за границу паломников». Уличены несколько человек из … «корпуса жандармов и корабельной конторы местного таможенного ведомства, … которые действовали с корыстной целью», будучи в сговоре с главарем шайки (68*).

В Ираке Арабском, писал в «Заметке о шиитских улемах в Турецкой Аравии» управляющий русским консульством в Багдаде А. Круглов (15.11.1893), паломники-шииты посещали могилы 12 шиитских имамов. Непременно являлись к могиле имама ‘Али в Неджефе, имама Хусейна — в Кербеле, имама Мусы ибн Джа’афара — в Казмейне и имама Махди — в Самарре.

В Самарре, где пещера имама Махди, проживал, переселившись из Неджефа, прославленный муджтахид , знаток шиитского толка, Хаджи Мирза Мухаммад Хасан Ширази. В своде легенд и преданий о самом имаме Махди, упоминается о том, что при «приближении к дверям мечети, в которую он ходил молиться, замок, если двери были закрыты, спадал с них сам собою; и двери отворялись перед ним чейто невидимой рукой».

Находясь в 1897 г. в командировке в Кербеле, вспоминал первый русский консул в Басре титулярный советник А. Адамов, ему «удалось полюбоваться только красивой мозаикой ворот мечети, где покоится имам Хусейн. Вовнутрь мечети нога неверного ступать не может, под страхом смерти [речь идет о Хусейне ибн ‘Али (626–680), третьем шиитском имаме, втором сыне четвертого „праведного“ халифа ‘Али и Фатимы, дочери Пророка Мухаммада]».

Многие последователи этого толка, отмечал в своих информационно-справочных материалах дипломат-востоковед А. Адамов, на старости лет приезжали из Персии, случалось, что и из России тоже, и поселялись в Кербеле и Неджефе, чтобы умереть в Священных для шиитов местах. Ежегодно Священную гробницу в Кербеле посещало «80 000 поклонников». Богатства, притекавшие вместе с ними в Кербелу, были громадными.

«Колесное сообщение в фургонах между Неджефом и Кербелой», содержалось, по словам, А. Адамова, русскоподданным Али Аскером и персидскоподданным, тавризцем, Хаджи Мамед Джафаром (68**).

Мусульмане-шииты и мусульмане-сунниты, прибывавшие для совершения паломничества в Хиджаз и Месопотамию, везли с собой для продажи там оружие. Так, паломники-шииты с Кавказа ежегодно завозили в Неджеф и Кербелу не менее 600 ружей. Стоимость винтовки достигала 85 рублей, а револьвера — 50. Продажа паломниками огнестрельного оружия помогала им покрывать расходы на совершение хаджжа. Чуаши , сопровождавшие пилигримов, заметили, что дело это — прибыльное; и «поставили его на регулярную основу». Целыми партиями они закупали оружие на Кавказе и на Нижегородской ярмарке, главном рынке ворованного оружия в России, раздавали паломникам, а по прибытии к месту поклонения изымали его у них и выгодно сбывали. Особым спросом пользовалась у бедуинов Аравии и Месопотамии винтовка Мосина; за нее в оружейных рядах на рынках Джидды и Багдада просили до 170 рублей.

«Великий визирь, — как явствует из депеши русского посла в Османской империи (21.12.1871), — информировал его о том, что в Константинополь, отправляясь на богомолье в Мекку, прибыло около 2000 мусульман-богомольцев из России. …Многие из них привезли с собой весьма большое количество оружия — кинжалов, ножей, пистолетов и ружей. Все это они намеревались продать здесь прежде, чем отправиться дальше. … Турецкой таможней было задержано около 3000 ружей, завезенных ими, преимущественно богомольцами из Дагестана. …При одном из дагестанских горцев-паломников имелось 300 ружей, предназначавшихся, по его словам, для продажи». Великий визирь, извещал посол, настоятельно просил «принять меры по недопущению ввоза в Турцию», а также в ее владения в Месопотамии и в Аравии, мусульманами-паломниками из России «такого количества оружия» (69).