Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

«Принадлежность А. Вазирова к шиитскому толку», на чем, судя по всему, акцентировали внимание при рассмотрении его кандидатуры в Азиатском департаменте МИД, лично у посла А. Нелидова никаких отрицательных соображений не вызывала. Такая принадлежность, писал он, «нисколько не затронула бы исполнение им своих обязанностей». В Мекке, в «этой общемусульманской святыне, сглаживаются и теряют силу все вероисповедные различия между последователями Пророка. Все мусульмане совершают там, беспрепятственно, предписанное поклонение, пользуются одинаковыми правами и одинаковым уважением». И в назначении шиита на должность консула в Джидду едва ли можно будет усмотреть «какое-либо пристрастие русского правительства к этому толку». Напротив. Всем известно, что «первым нашим лицом, занявшим этот пост, был суннит». Назначение же новым консулом шиита лишь укрепило бы «среди мусульман уверенность, что Императорское правительство нисколько не вмешивается в дела веры своих магометанских подданных, и озабочено лишь выбором наиболее достойного лица для охранения их интересов и своих» (37).

«Хотя подарки на Востоке и служат сильным и полезным рычагом для успешного ведения дел», резюмировал А. Нелидов, но для «верного ознакомления с трудно доступной европейцу и весьма специфической во всех отношениях Аравией» крайне полезным было бы, «хотя бы временное, сроком на 5–10 лет», повторное назначение консулом в Джидду мусульманина (38).

Как бы то ни было, но назначение А. Вазирова на пост консула в Джидде не состоялось. В течение довольно длительного времени (июль 1891 г. — март 1893 г.) обязанности консула временно исполнял Федор Федорович Никитников.

Следующим дипломатом, возглавившим консульство Российской империи в Джидде, стал Александр Дмитриевич Левитский (работал с 9 марта 1893 г. по август 1894 г.).

Секретарем при нем состоял Ф. Ф. Никитников, а драгоманом (с 1894 г.) — Шакирджан Ишаев (39).

В донесении директору Азиатского департамента МИД России от 12 марта 1893 г. А. Левитский сообщил, что «прибыл в Джидду 9 марта и в тот же день вступил в управление вверенным ему консульством» (акт о передаче дел Ф. Никитниковым А. Левитскому подписан 11.03.1893) (40).

Ставя в известность посла в Константинополе (27.03.1893) о «подробностях путешествия до Джидды и встрече его в этом городе», рассказал следующее. «Оставив Константинополь 16 февраля, прибыл в Александрию в 7 часов вечера 20 февраля, а вечером следующего дня был уже в Каире, где в ожидании почтового парохода оставался дней двенадцать». Сев 5 марта на египетский пароход «Миср», «под консульским флагом», выехал из Суэца; и 9 марта в 4 часа пополудни пароход бросил якорь на рейде Джидды.

Как только аккредитованные в Джидде иностранные консулы «заметили на входившем в порт пароходе русский консульский флаг, то решительно все подняли над миссиями их флаги».

Для встречи А. Левитского на пароход явились секретарь консульства Ф. Никитников и драгоман французского консульства (действовало в Джидде с 1880 г.; до 1891 г. охраняло интересы подданных России).

На берегу А. Левитского «от имени каймакама Исмаила Хакки приветствовал начальник местной полиции Селим-ага и кавасы английского, голландского, французского и австрийского консульств».

На третий день после приезда, А. Левитский, «с г-ном Никитниковым, в полной парадной форме, посетил местного каймакама, встретившего их также в форме. Вручил Исмаилу Хакки берет и фирман — для представления проживающему в Мекке валию Хиджаза Ратибу-паше».

На четвертый день пребывания в Джидде « каймакам в сопровождении Селима-аги в десятом часу вечера» посетил русское консульство. После встреч и бесед с представителями городских властей А. Левитский вместе с Ф. Никитниковым, «в партикулярном платье», нанес визиты английскому, нидерландскому и французскому консулам, а также английскому и австро-венгерскому вице-консулам.

24 марта, извещал посла в Константинополе А. Левитский, «мне был возвращен берет , а фирман генерал-губернатор оставил у себя» (40*).

В декабре 1893 г. консул А. Левитский внес предложение об учреждении «консульского пункта в Ямбо [Йанбу]» (реализовано не было) (41).

А. Левитский обстоятельно информировал МИД о паломничестве в Аравию. Первыми справочными материалами о паломничестве мусульман из России к святым местам ислама в Аравию, которые поступили в МИД, можно считать специальные отчеты на эту тему А. Левитского за 1893 и 1894 гг. (42). Согласно представленным в них сведениям, прибывавшие в Джидду паломники «из бухарцев, ташкентцев и самаркандцев» останавливались, как правило, на подворьях, называвшихся «ташкентскими (2), бухарским (1) и самаркандским (1)». Такие же подворья имелись в Мекке и Медине. «Первое бухарское подворье, — по сообщениям Н. Никитникова, — было основано в Джидде еще в 1291–1292 г г., на средства Его Величества Эмира Бухарского, и записано на имя турецкоподданного бухарца шейха Сулеймана сына Абдуллы» (43). Ежегодно из Бухары и Самарканда через эти подворья проходило до 7 тыс. человек (44). Большинство паломников-мусульман из владений России в Средней Азии добирались до Джидды пароходами из Бомбея (в отчете Санитарного комитета Джидды за 1891 г. только бухарцев, прибывших из Бомбея, зарегистрировано более двух тысяч человек) (45).

Консульство оказывало паломникам юридические услуги, решало их имущественные и наследственные дела. За 14 лет (1891–1905) работы консульству удалось вернуть в Россию 250 тысяч рублей (46).

Помимо хранения ценного имущества и финансовых средств паломников, консульство следило за исполнением пилигримами законов страны пребывания. При консульстве имелась тюрьма. Охрану консульства несли кавасы , набиравшиеся из местных жителей. В их обязанности входило также выполнение полицейских функций в отношении проживавших в Аравии русскоподданных. Носили кавасы расшитую галунами суконную форму; были вооружены шашками и ружьями. При нанесении консулом визитов местным властям кавасы всегда сопровождали его в качестве почетного эскорта (47).

Говоря о паломнических маршрутах мусульман-суннитов из России, А. Левитский в отчете о хаджже (1893 г.) выделяет два из них. Главный, «самый долгий и утомительный», пролегал через Мазари-Шариф, Кабул, Джелалабад, Пешавар, Бомбей и Джидду. Этим путем прибывали в Аравию преимущественно паломники из Средней Азии, в основном киргизы, каракалпаки и бухарцы, от 4 до 7 тыс. чел. ежегодно. Предпочитали это направление, «несмотря на его продолжительность, дороговизну и трудность дороги, … ввиду легкости обхода всех паспортных требований». Второй путь, «более легкий и короткий», шел из портов Черного моря через Константинополь, Суэц, Ямбо (Йанбу) и Джидду. Им пользовались «татары, мусульмане-сунниты Кавказа, а также отчасти киргизы и бухарцы, дававшие, все вместе, до 2–3 тысяч паломников».