Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

К месту, представляется, будет привести здесь и сведения о паломничестве в Мекку и Медину, собранные А. Левитским и содержащиеся в подготовленном им «Отчете о хадже 1894 г.», отправленном послу в Константинополе А. И. Нелидову 04.08.1894 г. (77).

«В среду, 1 июня, — говорится в нем, — около половины четвертого часа пополудни, пушечные выстрелы возвестили о наступлении праздника курбан-байрама [жертвоприношения], пришедшегося на 2, 3, 4 июня. Все собирающиеся к этому времени в Мекке паломники, еще с утра, накануне праздника, выступают из города, и следуют сперва к горе Арафат (около 6 часов пути). Проведя там ночь, утром, в день праздника, идут … в долину Мина (около 1 часа пути) — для заклания жертвенных животных и исполнения других … обрядов». Из-за «скученности многочисленных паломников, жары и … других причин редкий год хаджа [ хаджжа ] проходит без какой-либо эпидемии».

По словам турецких официальных лиц, отмечается в отчете, «паломников в нынешнем году собралось меньше наполовину прошлогоднего хаджа [ хаджжа ], а именно: около 150–160 тысяч человек» (78).

Жара во время нынешнего хаджжа , сообщается в отчете А. Левитского, «была слабее прошлогодней. Саранчи и вовсе не было, да и самум [песчаная буря] дул всего три дня, тогда как в прошлом году он продолжался три недели». Но, несмотря на все это, «только в июне в Мекке умерло до 1015 чел., включая 66 бухарцев (в том же месяце в прошлом году в Мекке и в Медине было 7578 смертельных случаев)» (79).

С 10.06.1893 г. по 01.06.1894 г. «через Джидду и Ямбо [Йанбу], — информировал А. Левитский, — прошло 49 628 паломников»; в Джидду прибыло 180 паломнических судов (в том числе 64 английских, 50 египетских и 20 турецких). Суммарное число всех судов (включая парусники), посетивших Джидду во время хаджжа 1894 г., «составило 878 (в 1893 г. — 959)» (80).

«Наемная плата одного верблюда для двух пилигримов от Мекки до Медины (12–15 дней пути) и обратно, установленная шарифом Мекки (с согласия генерал-губернатора Хиджазского вилайета), была высокой — по 30 мекканских талеров в один конец». Имея в виду заставить паломников «добираться из Мекки в Медину сухим путем, на верблюдах», шариф повелел выставить у ворот Мекки усиленные военно-сторожевые посты, «дабы не допускали они проезд богомольцев в Медину через Джидду, то есть морем».

В хаджж 1894 г., как следует из отчета, был введен «жесткий запрет на ввоз паломниками огнестрельного оружия и австрийских талеров», самой ходкой в то время серебряной монеты на рынках Хиджаза. Но если оружие, изъятое таможенниками у пилигримов при прибытии в Хиджаз им по завершении паломничества, при отъезде, возвращалось, то серебряные талеры подлежали конфискации (81).

В отчете А. Левитского приводится список далилей, посещавших Бухару и Туркестан для «собирания наших паломников на хадж [ хаджж ] в Святые земли ислама». Из Мекки приезжали два человека: Хасан Кучук и Абдалла (‘Абд Аллах) Кучук; а из Медины — уроженец Бухары Мухаммад.

В 1894 г. паломников-мусульман из России, согласно отчету консульства, «прибыло немного — до 3349 чел., из которых 2931 проследовали через Индию и 418 человек — через Суэц». Паломники, добиравшиеся через Афганистан и Индию, были «или вовсе без паспортов, или имели плакатные билеты, либо удостоверения старшин об уплате податей. …Паспортов с пометкой „в Мекку на богомолье“, кроме бухарцев, в консульство предъявлено никем больше не было».

Поскольку «всякий пароход, шедший с пилигримами из Индии, подвергался 10-дневному карантину» на островах Камаран или Абу Са’ад, то с каждого паломника за время нахождения в карантине турки взимали примерно по 68,5 турецких пиастров.

«Выдержав карантин», паломники прибывали в Джидду. Здесь каждый из них должен был заплатить по 1 рупии лодочнику, довозившему его до берега; по 10 турецких пиастров «поземельного налога в местном карантине»; установленную сумму за оформление документов в паспортном отделении и т. д. (82).

Принимая во внимание солидный массив сведений, представленных А. Левитским в его отчетах о паломничестве в Мекку и Медину, посол в Константинополе А. И. Нелидов вызвал его к себе (ноябрь 1893 г.) и после обстоятельного разговора с ним направил в МИД (23.12.1893) ряд конкретных соображений и предложений на этот счет.

Во-первых, рекомендовал «содержать в Ямбо [Йанбу] консульского агента, хотя бы в течение трех-четырех месяцев самого горячего времени хаджа [ хаджжа ], с жалованием в 15–20 турецких лир в месяц» (указал, что в 1893 г. через этот порт проследовало 1444 мусульманских паломников-бухарцев).

Во-вторых, учитывая то, что паломники из Средней Азии, в подавляющем большинстве своем, прибывали в Аравию (через Афганистан и Индию) без загранпаспортов, предлагал предоставить консульству в Джидде «право визировать — в целях облегчения их возврата в Россию — имеющиеся у них плакатные паспорта и свидетельства».

В-третьих, принимая во внимание, что мусульмане-выходцы из России, оставшиеся после хаджжа на жительство в Аравии, «русских видов не имели, но за покровительством в консульство обращались», разрешить консулам «действовать в отношении них сообразно обстоятельствам, по своему усмотрению» (83).

Несомненный интерес для исследователей представляет информация А. Левитского о Мухаммаде ‘Али, одном из сыновей легендарного Шамиля. Отправившись в 1871 г. в паломничество в Святые места в Аравии вместе со своим отцом (там, к слову, и скончавшимся), он обратно в Россию не вернулся. «Жил этот старец, лет 56–60-ти, — докладывал А. Левитский (04.08.1894), — с женой в Медине, в наемном доме», располагавшемся «за зданием медресе „Узбек“». Единственное дитя свое, дочь, «выдал замуж за губернатора ( мухафиза ) Медины по имени Осман-паша Черкес». Поддерживал с ним тесные отношения, «дом его посещал почти ежедневно». «Образ жизни вел скромный и тихий». За заслуги отца своего в «деле исламского миссионерства» жалован был турецкими властями «титулом паши и имел вспомоществование до 50 турецких лир в месяц» (84).

Учитывая популярность и авторитет Шамиля среди мусульман Кавказа, русское правительство предписывало консулу пристально наблюдать за деятельностью Мухаммада ‘Али и сообщать о его контактах во время сезона паломничества с соотечественниками, которых «ежегодно стекалось в Медину до 3 тыс. человек».

Довольно часто во время паломничества случались, как уже упоминалось выше, эпидемии разных болезней. В июне 1893 г., в Мекке, лихорадку подхватил муфтий Оренбургской области Мухаммедияр Султанов. Из переписки русского консульства в Джидде с посольством в Константинополе складывается следующая картина: «18 июня муфтий вместе с сыном возвратился из Мекки в Джидду, и остановился в российском консульстве; а 23 июня на пароходе „Абдул Кадыр“ выехал в Константинополь». Прибыл туда «только в середине сентября, выдержав в разных местах 75 дней карантина». Благодаря медицинской помощи, вовремя предоставленной ему в русском консульстве, с болезнью удалось справиться и жизнь авторитетному среди мусульман Оренбургской области муфтию Султанову сохранить (85).