Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

С конца мая 1895 г. по апрель 1896 г. включительно функции консула Российской империи в Джидде выполнял секретарь и врач миссии Федор Федорович Никитников.

В консульских донесениях этого периода главное внимание уделялось анализу политической обстановки в крае и взаимоотношениям арабов Аравии с турецкими властями.

Хиджазский вилайет, отмечалось в одной из его записок, посвященных обзору событий в Верхней Аравии, как и все области на Аравийском полуострове, весьма слабо был связан с Турцией. Бедуинское население Хиджаза турок ненавидело и никогда не признавало над собой власти Порты. Присутствие турецких властей в землях Верхней Аравии проявлялось разве только в том, что в городах Мекка, Медина, Та’иф и Джидда имелись небольшие турецкие гарнизоны. Никаких податей туркам бедуины не платили. Генерал-губернатор Хиджаза не пользовался среди аравийцев-кочевников никаким влиянием.

Внимательно изучая события внутренней жизни в Хиджазе, Ф. Никитников считал, что немаловажной причиной открыто враждебных актов бедуинов против турок являлась работа, проводившаяся среди арабов англичанами, стремившимися, во что быто ни стало, утвердить в Аравии свое господство.

Из документов АВПРИ следует, что Ф. Никитников (в бытность его управляющим консульством) неоднократно ставил вопрос о том, чтобы русские боевые корабли, «по примеру военных судов других держав, следуя через Красное море, иногда заходили в Джидду» (110).

Это предложение Ф. Никитникова разделял и посол России в Константинополе А. И. Нелидов. «Заход в Джидду наших военных судов, — писал он (06.02.1895), — способствовал бы образованию у ее жителей и многочисленных приезжающих поклонников представление о могуществе России, а значит — и поддержанию среди них ее обаяния» (111).

«До сих пор, — извещал А. И. Нелидов (18.12.1895), — по сведениям нашего консульства в Джидде, ни одно русское военное судно в порту Джидды не бывало, тогда как с конца мая 1895 г. порт этот посетили 3 английских военных судна, 2 французских и 1 австрийское. В настоящее время там постоянно находятся австрийское и сменяемое по очереди английское военные суда» (112).

Предложение русских дипломатов поддержал управляющий Морским министерством Николай Матвеевич Чихачев, информировавший МИД России о том, что «когда явится к тому возможность, то одному из наших крейсеров будет приказано посетить названый порт». Однако через некоторое время Н. М. Чихачев направил еще одно письмо министру иностранных дел князю Алексею Борисовичу Лобанову-Ростовскому (12.01.1896). Сообщил, что, согласно планам вверенного ему министерства, «крейсеру 1-го ранга „Рюрик“ по пути из Средиземного моря в Тихий океан предписывалось побывать в порту Джидда. Но выяснилось, что подход к этому порту весьма затруднителен, так как усеян коралловыми рифами и песчаными отмелями, между которыми имеются фарватеры, … доступные только для судов малого углубления. …И потому крейсеры 1-го ранга „Рюрик“ и „Дмитрий Донской“, отправляющиеся на Дальний Восток, тоже не могут быть направлены в Джидду», но министерство обязательно предусмотрит заход туда небольших военных кораблей (113).

Согласно информации, поступившей «инспектору студентов Императорского Санкт-Петербургского университета из Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД России (04.01.1900) коллежский асессор Федор Федорович Никитников по окончании командировки в Джидду был переведен на службу в Санкт-Петербургский университет» (114).

Четвертым консулом Российской империи в Джидде стал статский советник Николай Герасимович Сухотин (01.05.1896 — август 1897).

«Прибыл в Джидду 30 апреля, — докладывал Н. Сухотин (01.05.1896); — и, приняв по … описи суммы, шифр, депозиты, архивы и имущество консульства от управлявшего им г-на Никитникова, 1 мая вступил в исполнение моих обязанностей. Консул Сухотин» (114*).

В Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) удалось обнаружить только несколько донесений Н. Сухотина. Посвящены они описанию положения дел в консульском округе. «23 мая, — извещал Н. Сухотин (26.05.1896) Валерия Всеволодовича Жадовского, советника в Константинополе, — бедуины из кочевий, расположенных вблизи Ямбо [Йанбу], ворвались в город через оградную полуразвалившуюся стену. Завязалась перестрелка. …Бедуины турками сильно недовольны». По словам губернатора Джидды, «они требовали уничтожения какой-то установленной в городе, при местном военном госпитале, машины (вероятно, дезинфекционной). И так как это их требование не было исполнено, то 23 мая они ворвались в город, но тотчас же были выгнаны из него войсками. … Убито трое бедуинов и двое горожан; губернатор Ямбо [Йанбу] жив», но получил ранение в голову (ранее сообщалось, что умер).

Что интересно, замечает Н. Сухотин, накануне инцидента «старшинам бедуинов, которые приходили к губернатору с требованием уничтожения машины, была предоставлена возможность осмотреть госпиталь. И они, действительно, там побывали, и убедились, что никакой дезинфекционной машины в нем нет». Но сдержать недовольство арабов все же не удалось, и оно выплеснулось наружу. Из Джидды в Ямбо [Йанбу] срочно было отправлено «турецкое военное судно и 11 таборов [батальонов] солдат».

Обращает на себя внимание, говорится в донесении Н. Сухотина (07.06.1896) российскому посолу в Константинополе, «небывалое скопление войск в Джидде». До 21 мая «местный гарнизон состоял из 3 таборов пехоты (по 800 чел.). 21 мая прибыли еще три табора … и с ними 12 орудий. Ожидается пароход с двумя таборами солдат». В Мекке расквартировано «10 таборов, и 28 апреля туда было отправлено 300 верблюдов с оружием» (114**)

В 1896 г. Н. Сухотин и Ф. Никитников получили правительственные награды. «Имею честь уведомить Императорское посольство, — рапортовал Н. Сухотин (06.06.1896), — об исправном получении … двух, пожалованных мне и титулярному советнику Никитникову, экземпляров серебряной медали, установленной в память почившего в Бозе Императора Александра III» (114***).

Николай Герасимович Сухотин прослужил в Джидде около полутора лет. Выехал в четырехмесячный отпуск, и в Джидду не вернулся.

Пятым консулом Российской империи в Джидде стал Владимир Владимирович фон Циммерман (занимал этот пост с марта 1898 по 1908 гг.).

Уведомление МИД России «о назначении на место консула в Джидду … вице-консула в Самсуне, коллежского советника фон Циммермана» было получено консульством осенью 1897 г. (115).

«Прибыл в Джидду 15 марта, — докладывал (27.03.1898) В. фон Циммерман послу в Константинополе, — и вступил в исполнение возложенных на меня обязанностей». Фирман (указ султана) и берет (грамота султана, которой он жаловал ее подателю особые права) для вручения турецким властям Хиджазского вилайета были получены В. фон Циммерманом из Константинополя 21 мая 1898 г. (115*).