Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

До приезда фон Циммермана консульством в Джидде временно управляли Александр Павлович Дмитриев, а затем Сергей Владимирович Тухолка (Ф. Никитников покинул Джидду практически сразу после получения уведомления о назначении фон Циммермана). Последний из них служил секретарем консульства в Константинополе, куда был переведен из Дамаска, и командирован послом в Джидду специально для временного исполнения обязанностей консула (116).

Из документов АВПРИ следует, что «отношением от 20 ноября 1907 г. Комитет „Добровольного флота“, основываясь на разрешении Первого департамента МИД России, поручил г-ну фон Циммерману … временное управление делами „Добровольного флота“ в Джидде по паломническому движению во время текущего хаджжа». В совместном обращении товарища морского министра и председателя комитета «Добровольного флота» к министру иностранных дел России (25.09.1907), говорилось, что «комитет считает необходимым организацию в главном пункте высадки паломников, Джидде, специального агентства „Добровольного флота“ и … желательным лицом для исполнения означенной цели признает русского консула в Джидде фон Циммермана». При этом отмечалось, что «случаи исполнения обязанностей агентов „Добровольного флота“ представителями МИД в заграничных портах» уже имели место быть. Так, агентом в Порт-Саиде, к примеру, «состоит уже более 20 лет … российский консул г-н Генрих Бронн». Аналогичные пожелания насчет консула В. фон Циммермана высказывала также и дирекция «Русского Общества Пароходства и Торговли» (РОПиТ). Эти пароходные компании занимались в то время перевозкой мусульман-паломников из России.

Следует отметить, что и сам В. В. фон Циммерман, и посол России в Константинополе И. А. Зиновьев полагали, что для «исполнения обязанностей агента „Добровольного флота“ в Джидде должно быть командировано лицо из России». В качестве новой кандидатуры на пост агента РОПит в Джидде В. фон Циммерман рекомендовал «местного купца Хаджи Зейнеля Али Реза, … человека добросовестного и достаточно сметливого» (116*)

Во время отпусков и служебных командировок фон Циммермана обязанности консула исполняли секретари: сначала титулярный советник Сергей Владимирович Тухолка, а затем — коллежский секретарь Георгий Васильевич Чирков. «Исполняющий должность секретаря вверенного мне консульства коллежский секретарь Чирков, — докладывал В. фон Циммерман (02.01.1903), — прибыл к месту служения и вступил в отправление своих обязанностей».

Нештатным драгоманом консульства до 1905 г. служил Кари Махмуд («открыл на заработанные деньги лавку в Джидде») (117). В 1905 г. в консульство прибыл драгоман из России — Асфендияр Воинов, «из рода татарских мирз» (проработал один год) (118). На службе в консульстве состояли также катиб (писец) и четыре каваса.

27 января 1904 г. фон Циммерман принял на службу, на нештатную должность катиба, Хусни Хусейна Нуреддинова (Нур ад-Дина). В 1906 г. (после отъезда Воинова) В. фон Циммерман «уведомил валия о назначении Нуреддинова драгоманом консульства (с просьбой предписать властям Джидды, признать его в этом звании, и допускать к хождению в качестве драгомана по судам)». Никаких возражений со стороны властей не последовало, и разрешение на посещение им судов при разбирательстве дел русскоподданных они дали.

В начале марта 1908 г. Нуреддинов обратился в консульство с письменной просьбой выдать ему русский паспорт. Указал, что «по происхождению он — русскоподданный; что отец его, Омар [‘Умар] Нур ад-Дин, был жителем деревни Хемземли Куткашинского участка Нухинского уезда Елисаветинской губернии. Около 30 лет тому назад прибыл в Мекку, где и поселился. Ежегодно ездил на Родину и собирал доходы с принадлежавшей ему земли». Сам он, Хусни Хусейн, до проживания своего в Мекке, состоял на полицейской службе в Константинополе. Лет шесть тому назад, после смерти отца, ездил в Россию. Продав полученную в наследство «земельную собственность двоюродному брату Мустафе, старшине села», возвратился в Джидду. Просит же выдать ему русский паспорт потому, что «губернатор Хиджаза и командующий войсками вилайета генерал-адъютант Ахмед Ратиб-паша устроил на него гонения и хочет отдать под суд, инкриминируя ему потерю револьвера во время службы в Константинополе».

В ноябре 1907 г. губернатор Хиджаза официально обращался к консулу фон Циммерману «выдать находящегося на службе в консульстве Хусни Хусейна-эфенди», осужденного, дескать, согласно сообщению Министерства юстиции, и подлежащего к препровождению в Константинополь. «Человек он из людей неспокойных, — писал Ахмед Ратиб-паша, — и возбуждает неудовольствия между властями и консульством». Аналогичную просьбу высказывал консулу и каймакам Джидды.

В. В. фон Циммерман считал «гонения хиджазского валия Ахмеда Ратиба-паши на Хусни Хусейна Нуреддинова [Нур ад-Дина] незаконными и предвзятыми, и просил посольство в Константинополе (11.11.1907) защитить его». Причину «мелочной злобы» валия на Хусни Хусейна объяснял так. «Турецкого подданства Нуреддинов [Нур ад-Дин] не принимал». В совершенстве владея арабским языком, «располагал в Джидде и Мекке обширными связями и знакомствами. Был прекрасно осведомлен о делах местных властей», об обирании ими наших паломников. «Ревностно исполнял свой долг — защищал русскоподданных от насилия и грабежа турецких чиновников. Зорко следил за открывавшимися наследствами паломников, умиравших во время хаджжа , не давая никому присваивать их себе и доставляя в консульство». Подкупу валия , «привыкшего с помощью денег вербовать себе агентов-осведомителей среди служащих консульств», притом не только из числа местных жителей, прежде всего драгоманов и писцов, но «даже и штатных чиновников-европейцев, как прежнего британского консула Дэви, Нуреддинов не поддался». И валий «затеял судебный процесс».

Воспользовавшись отсутствием В. фон Циммермана в Джидде, пытался арестовать Хусни Хусейна. «Прислал с полицейским чиновником судебную повестку», но исполнявший в то время обязанности консула коллежский секретарь Беляев ответил, что отправляет Нуреддинова «для разбирательства предъявленных ему обвинений в Константинополь, на пароходе РОПиТ „Тигр“». К делу подключилось тамошнее российское посольство — «и Хусни Хусейна оправдали, и признали в качестве драгомана. Спустя почти два месяца он вернулся в Джидду» и продолжил службу (119).

Что касается упомянутого выше англичанина Дэви, переведенного из Джидды консулом в Дамаск, то из отчетов русского консульства о хаджже следует, что «г-н Дэви почти совершенно открыто продавал интересы индусских паломников и позволял властям Джидды обирать мусульман-индусов как угодно». Индусы «в общей массе небогаты, — сообщал русский консул, — но с 10 тысяч человек, в среднем, ежегодно являющихся на поклонение, собрать кое-что можно». Из-за попустительства г-на Дэви индусы «платят за верблюдов намного больше, чем паломники других национальностей … Довольны власти, не забыт и г-н Дэви» (120).