Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

«Во все время своего четырехдневного пребывания в доме кувейтского шейха, — докладывал Г. Овсеенко, — Мохсин-паша пользовался широким арабским гостеприимством». Побывал на базаре и в прибрежной полосе Кувейтской бухты. Шейх Мубарак, несмотря на проявленное им радушие, прямо заявил своему гостю, что «принимает его не как валия Бассоры, а как своего старого друга, много помогавшего ему в трудное для Кувейта время генерал-губернаторства Хамди-паши».

Находясь в гостях у шейха Мубарака, Мохсин-паша «вынужден был, скрепя сердце, — по выражению Г. Овсеенко, — принимать визиты английского капитана и офицеров со стоявшей в то время в Кувейтской бухте канонерки „Сфинкс“. …На вопрос валия , обращенный к шейху Мубараку, зачем прибыли к нему англичане, — отмечал в донесении Г. Овсеенко, — шейх, в присутствии английского капитана, как бы в шутку, ответил, что они, вероятно, намерены в случае его столкновения с турецким правительством взять Кувейт под свою защиту» (139).

Впоследствии, в одной из бесед с Г. Овсеенко, генерал-губернатор Мохсин-паша говорил, что ввиду того, что «с самого начала свидания шейх Мубарак обнаружил слишком мало склонности к … уступкам», то и он, со своей стороны, «не счел удобным и своевременным заводить с ним речь о турецких чиновниках или гарнизоне для Кувейта». Вместе с тем, ему «удалось, и при трудных условиях, взять у шейха Мубарака, в присутствии шейха Абдуррахмана [‘Абд ал-Рахмана Файсала Аль Са’уда], письменное обязательство не выпускать последнего из Кувейта и не начинать первому борьбу с Ибн Рашидом, если только со стороны его не будет на то вызова» (140).

Что же касается Ибн Рашида, то генерал-губернатор Басры, как следует из той же беседы с ним Г. Овсеенко, сказал буквально следую щее: «Он — не в моем владении; и пусть мушир Ахмед Файзи-паша постарается взять с него аналогичное обязательство» (141).

Не желая «скомпрометировать Мохсина-пашу в глазах мушира , и по его настоятельной просьбе, шейх Мубарак, — рассказывает Г. Овсеенко, — сопроводил валия до самого Фао». На бумах (парусниках), «под охраной 200 кувейтских воинов» и английской канонерки «Сфинкс» они пересекли Кувейтскую бухту и 12 мая прибыли в Фао. Когда проходили мимо «Сфинкса», слегка опередившего их, то с английского судна в их честь «был дан салют в 17 выстрелов» (142).

Сойдя в Фао на берег, шейх Мубарак, по просьбе Мохсина-паши, направился с ним на турецкую телеграфную станцию, откуда «и изъявил свою преданность повелителю правоверных». В отправленной им телеграмме указал, что «в течение веков предки его жили в согласии с турецкими султанами; и что он, Мубарак, охотно отдал бы себя в распоряжение султана, когда потребуется; что слухи о нем, распускаемые его врагами, — неправда. Он, прежде всего, — мусульманин, и считает себя покорным слугой повелителя правоверных. Споры же его с Ибн Рашидом не выходят за пределы обыкновенных распрей между арабами, и могут быть улажены им самим». Телеграмму эту, замечает Г. Овсеенко, «шейх подписал собственноручно, и поставил именную печать». После чего, увидев, что Мохсин-паша «вступил в переговоры со Стамбулом, поспешно с ним распрощался и отправился к своим баржам» (143).

Мохсин-паша «возвратился в Бассору 14 мая, утром». Взятые им с собой заптии (жандармы) и кавалеристы, покинувшие Кувейт одновременно с ним, «вернулись обратно сухим путем, … днем позже».

«В течение всего времени пребывания мушира и турецких войск в Бассоре, — отмечает Г. Овсеенко, — британские канонерки не покидали Кувейтскую бухту. Английские капитаны произвели ее промеры, поставили буи и мачту на мысе, желая иметь нечто вроде маяка».

В целом можно сказать, заключает Г. Овсеенко, что «поездка бассорского генерал-губернатора в Кувейт … положение дел поправила мало» (144). Действия турок в отношении Кувейта «ничего, кроме вреда для них самих же, не возымели, … и послужили сближению Кувейта с англичанами». Шейх Мубарак, разбитый джабаль шаммарами и «временно упавший духом, ввиду угрозы наступления на него турецких войск и за отсутствием под рукой других средств, стал искать помощи у англичан, даром, как известно, никогда и никому ни в чем не помогавших» (145).

Представляется уместным привести выдержки из донесений по данному вопросу и российского консула в Багдаде. Генерал-губернатор Мохсин-паша, докладывал А. Круглов (19.06.1901), побывавший в мае в Кувейте, «вернулся оттуда морем в Фао, в сопровождении самого Мубарака, который, держась своей постоянной тактики, обратился к султану по телеграфу, не в первый раз заявляя о своей покорности. После чего, немедленно же, покинул Фао, и вернулся к себе». 23 мая отряд Мухаммада-паши Дагестани, «назначенный для военной оккупации Кувейта, … вернулся в Багдад. Муширу приказано было … оставаться в Бассоре и ждать дальнейших указаний».

Таким образом, резюмирует А. Круглов, поход, предложенный Ахмедом Файзи-пашой, «окончился полной неудачей. Кувейтский вопрос временно замят, но не в пользу турецкого правительства. Военная угроза Кувейту привела лишь к тому, что шейх Мубарак вынужден был ближе сойтись с англичанами… Искусный интриган и неутомимый противник Мубарака Сабаха, Юсуф [Йусуф] Ибрагим, все время находившийся в доме дивизионного генерала Казима-паши, и своим богатством подстрекавший и турок, и Ибн Рашида на борьбу с Кувейтом, покинул Бассору» (146).

Вскоре последовала череда новых событий, для Кувейта определенно тревожных и опасных. В августе, сообщал А. Адамов, в Кувейт скую бухту вошел турецкий корвет «Зохаф». «Командир стоявшего там английского крейсера „Персей“, прямо заявил турецкому капитану, что если он попытается высадить войска или свезти на берег оружие, то английское судно откроет огонь».

Капитан доложил о случившемся в Константинополь. Турки отреагировали незамедлительно. Генерал-губернатор Багдадского вилайета получил приказ, краткий и лаконичный: «Двинуть к границам Кувейта войска». И вскоре «отряд в 10–12 тыс. чел. под началом Мухаммада-паши Дагестани был сосредоточен близ Самавы, на юге Бассорского вилайета». Выступил в поход на Кувейт и Ибн Рашид; встал лагерем в Субахиййи, в 6 часах от города Эль-Кувейта (147).

Англичане, получив сведения о концентрации турецких войск и отряда Ибн Рашида на рубежах Кувейта, сосредоточили в Кувейтской бухте 4 военных судна, что, по мнению российских дипломатов, и «заставило турок воздержаться от наступления». Не остались у них незамеченными и действия шейха Мубарака по укреплению обороны города. Из документов АВПРИ следует, что эмир Кувейта «доставил из Бомбея, на английском крейсере, несколько крупных орудий; смонтировал на 8 самых больших кувейтских парусных судах приспособления для их установки, и обучил с помощью англичан человек 50 кувейтцов обращаться с этими орудиями». Английские офицеры, информировал российское посольство в Константинополе А. Адамов, «деятельно обучают кувейтских арабов различным военным приемам и стрельбе из 6 орудий, доставленных в Кувейт на крейсере „Фокс“» (148).