Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Большая часть бахрейнской торговли «совершается в кредит». Рис, к примеру, «из расчета в 20–40 % годовых; срок кредита не превышает 9 месяцев». Все большим спросом у местного населения пользуется чай. Кофе потребляется много.

«В ходу на местном рынке турецкая лира (8 руб. 55 коп.), австрийский доллар (78 коп.) и индийская рупия (64 коп)».

Одна из местных «особенностей», по выражению Н. Пассека, — «подземные ключи пресной воды на островах Мухаррак и Бахрейн». В юго-западной части Бахрейна, ниже «пальмового пояса», — песчаная пустыня. В ней много высоких холмов. Археологи-путешественники Дюран и Джеймс Теодор Бент выяснили, что холмы эти — не что иное, как могильные курганы. «В них найдены склепы, состоящие из двух отделений, очень аккуратно выложенных большими известковыми плитами. В самих могилах обнаружены разные предметы и утварь с рисунками финикийской эпохи».

Извещая о торговой деятельности Бахрейна, Н. Пассек приводит следующие данные. В 1903–1904 финансовом году «Бахрейн посетило 787 парусных судов, а именно: арабских — 287, персидских — 221, турецких — 235, маскатских — 19, английских — 24, французских — 1; и 39 пароходов, в том числе 37 английских, 1 австро-венгерский и 1 греческий». Торговый оборот Бахрейна за этот год составил: «1) с Индией: ввоз — 5 563 546 руб., вывоз — 6 809 587 руб.; 2) с Турцией: ввоз — 3 326 822 руб., вывоз — 1 029 398 руб.» (14).

В донесении от 28 мая 1905 г. Н. Пассек приводит дополнительные интересные сведения о деятельности манамской таможни.

Центр бахрейнской торговли, уведомляет он, — город Манама. Здесь располагается главная таможня. Делами ее заведует «одно известное товарищество индусских купцов», арендующих эту таможню у шейха ‘Исы. «Право на аренду приобретается с торгов и оформляется контрактом». Пошлины, в зависимости от категории товара, «устанавливаются двоякие: 4 % и 1 %». Право на таможенные операции с грузами первой группы, облагаемыми 4 % таможенной пошлиной, «сдано в аренду» в начале текущего года (1905) «за 135 000 рупий в год, сроком на 2 года, до января 1907 г.; а на вторую — за 35 000 рупий, на период 6 месяцев, до июля 1905 г.».

Арендатором таможенных операций с обеими группами товаров, облагаемых этими двумя таможенными пошлинами, является индусское купеческое товарищество «Гангарам и Компания». Местные жители называют его «Бейт Ганг», то есть «Торговый дом Ганг». Состоит это товарищество из «четырех пайщиков» во главе с Гангарамом. За истекший арендный срок чистая прибыль товарищества от таможенных операций достигла «80 000 рупий или 51 200 руб. серебром».

Найдя аренду таможни делом для себя прибыльным, замечает Н. Пассек, и, желая сохранить за собой такую возможность и в дальнейшем, «товарищество ссудило шейху ‘Исе 150 000 рупий». Однако это не пришлось по вкусу англичанам, вынашивающим планы «установить на Бахрейне свой porto franco», то есть порт, обладающий правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров. За такую уступку со стороны шейха они готовы выплачивать ему некую годовую субсидию и посредством ее «держать его в финансовом отношении в своих руках». Понимая это, шейх ‘Иса на предложение англичан не согласился. И тогда «англо-индийское правительство через своих консульских агентов» известило членов товарищества-арендатора таможни о том, что если по истечении сроков контракта на управление бахрейнской таможней они вздумают возобновить контракт, то «англо-индийское правительство откажет им в покровительстве и поддержке». Притом не только в землях бассейна Персидского залива, но где бы то ни было вообще.

«Статистика ввоза и вывоза на бахрейнской таможне не ведется», — докладывал Н. Пассек. Приводимые ниже цифры почерпнуты из бесед с таможенными служащими. В 1904 г. на Бахрейн было ввезено: «3000 ящиков головок сахара; 8000 мешков сахарного песка; 150 тысяч мешков риса; 5000 мешков муки; 19 000 ящиков керосина; 7000 ящиков кофе; 1000 ящиков чая; 4000 связок оманского табака (1 связка = 40 русским фунтам)». Вывезено же: «жемчуга: с Бахрейна — на 70 ланов (1 лан = 100 000 рупий) и из окрестностей Бахрейна — на 40 ланов ; а также 3000 ман (1 бахрейнский ман равен 62 русским фунтам) фиников».

По пятницам (выходной день) и в дни мусульманских праздников, отмечает Н. Пассек, над зданием бахрейнской таможни вывешивают «красный шейхский флаг» (15).

Англия зорко, по выражению русских дипломатов, оберегала свои интересы на Бахрейне. О том, как она поступала с теми, кто противился ее диктату, рассказывают документы АВПРИ.

Так, в столкновении Бахрейна с Катаром в 1896 г., писал в одном из донесений российский консул в Багдаде Алексей Федорович Круглов (май 1898 г.), британцы «выказали озлобленную жестокость». Имея в виду не допустить образования ушедшим с Бахрейна племенем ал-‘али поселения в местечке Зубара, что на побережье Катара, напротив их протектората, Бахрейна, они «направили туда свои военные суда». Приказ, отданный командирам, гласил: «Лодки и баржи племени ‘али , ушедшего с Бахрейна в Катар, — захватить! Племя назад вернуть!». Когда же оно «не пожелало покинуть Зубару», то английские канонерки открыли огонь по стоявшим у Зубары арабским парусникам. «Около 40 из них потопили; 120 других захватили» и увели в Линге. «Треть владельцев отведенных в Линге судов заплатила дорогую пеню за их возврат». Те же, кто оказался не в состоянии оплатить «наложенный англичанами штраф, лишились своих судов — их затопили» (16).

Или другой пример. Шейх ‘Али ибн Хамад, племянник шейха ‘Исы, сообщали из Константинополя И. Зиновьев (17.02.1905) и из Бушира Н. Пассек (18.02. и 30.05.1905), «этот популярный и влиятельный в народе противник англичан из правящего семейства», то и дело «вызывавший смуты», был «угрозой английскому влиянию на Бахрейне». Англичане опасались, что он может «узурпировать власть», и решили «отделаться от него». Британский политический резидент в Бушире, сэр Перси Кокс, прибывший на Бахрейн в сопровождении двух крейсеров, «Редбрест» и «Фокс», направил к шейху ‘Али посланца, дабы тот оповестил «смутьяна» о принятом англо-индийским правительством решении: «Сослать его, по примеру дяди, Мухаммада ибн Халифы, в Аден. На устройство частных дел дал 48 часов». Но шейх ‘Али воспротивился такому приказу, и скрылся. Бежал в Катар. Вместе с популярным в народе, придерживавшимся тех же взглядов, что и он сам, и также преследуемом англичанами, кади (религиозным судьей) Ахмадом ибн Махди. Укрылся в племени бану на’им , у родственника своего, шейха Насифа ибн Мубарака, вождя племени ал-на’им (17).

Узнав об этом, англичане арестовали несколько человек из свиты шейха ‘Али, но, не добившись от них никаких сведений о беглецах, отпустили, «взыскав, однако, 6 тысяч рупий штрафа». Затем сэр Перси Кокс распорядился конфисковать имущество шейха ‘Али, и потребовал от шейха ‘Исы «поимки племянника». Когда же правитель Бахрейна заявил, что это едва ли возможно, то, по приказу своего резидента, англичане «силой взяли в качестве заложников» шейха Ахмада ибн ‘Ису, старшего сына шейха ‘Исы, а также шейха Джасима ибн Махди, брата бежавшего кади Бахрейна. Объявили, что «будут удержать их на крейсере в качестве заложников до исполнения требования о выдаче им шейха ‘Али».