Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Британцам, пишет А. Круглов, несмотря на все их старания, никак не удавалось прибрать к рукам семейство Аль Тани. Шейх Мухаммад ибн Аль Тани «долго оставался вне сферы влияния англичан». И только в 1868 г. английский политический резидент в Персидском заливе смог «склонить его к подписанию договора о мире» (5). Договора, заметим, не «вечного», как того хотели англичане, такого же, как они заключили ранее с шейхами Оманского побережья или с правителем Бахрейна, а временного. В соответствии с этим документом Англия признавала шейха Мухаммада независимым правителем Катара.

Османскую империю такой разворот дела нисколько не устраивал. Она стремилась не допустить «подпадания Катара под протекторат Англии». Делала все возможное, чтобы заставить шейха Мухаммада принять вассалитет Порты и разорвать все связи с Англией. Однако шейх Мухаммад, правитель мудрый и расчетливый, предпочитал «сохранять отношения с обеими силами», балансируя между ними и используя их в своих интересах.

Шейх Джасим ибн Мухаммад, говорится в заметках А. Круглова о Катаре, придя к власти после смерти отца, отношения с англичанами заморозил. Развернулся в сторону Константинополя. Обратился к туркам с изъявлением желания встать под опеку Порты (1872).

Цель демонстративных шагов шейха Джасима по сближению с турками состояла в том, чтобы с их помощью подавить оппозицию семейству Аль Тани в лице ряда катарских племен, тесно связанных с семейно-родовым кланом Аль Халифа, который управлял Бахрейном, находившимся уже в то время под протекторатом Англии. И, таким образом, раз и навсегда, пресечь претензии Бахрейна на Зубару. Дело в том, что, отодвинувшись из Кувейта, семейно-родовой клан Аль Халифа, заложивший правящую династию на Бахрейне, поселился вначале в Зубаре. Затем, перебравшись оттуда на Бахрейн, долго еще удерживал за собой основанный им удел в Зубаре.

Турки на обращение шейха Джасима о покровительстве отреагировали незамедлительно. «Взяв с собой два булюка (ок. 200 чел.) регулярных войск» Мидхат-паша выдвинулся в Эль-Бида’а, главный порт Катара, и занял его. С тех самых пор, рассказывает А. Круглов, Катар и стал «считаться вошедшим в сферу турецкого влияния» в Аравии. Шейху Катара турки пожаловали титул каймакама (вице-губернатора) и назначили жалование, а в город Эль-Бида’а, место постоянного пребывания шейха, направили своего кади (религиозного судью).

Несмотря на все это, отмечает А. Круглов, шейх Джасим ибн Мухаммад Аль Тани, «правитель ловкий и изворотливый», оставался «почти полновластным хозяином» своего удела, «распоряжаясь в нем по своему усмотрению». «Податей никаких не платил», обязанностей перед Портой почти никаких не нес, а турецких чиновников «попросту третировал».

Вел «постоянные войны с шейхом Заидом ибн Тахнуном ибн Халифой, вождем могущественного племени ясов [ бану йас ], обитающего на „Побережье пиратов“ [нынешние ОАЭ]», резиденция которого располагалась в «местечке Абу Дэби [Абу-Даби]». Убийство в одной из схваток с этим племенем «любимого сына шейха Джасима еще больше разожгло его неприязнь к шейху Заиду»; и вражда их вылилась в череду острых и кровопролитных стычек.

В силу сказанного выше, а также с учетом возросшего внимания к Катару англичан, турки в 1888 г. увеличили свой гарнизон в Эль-Бида’а до 250 человек регулярных войск, а также направили туда военное судно — для пребывания на постоянной основе.

Британцы, не на минуту не прекращавшие усилий по вычленению Катара из сферы влияния турок, не преминули воспользоваться данной ситуацией. Английский резидент в Бушире, полковник Росс, посетил шейха Джасима на канонерке «Сфинкс». Одним из результатов их встречи, как явствует из записки А. Круглова, явилось обещание шейха Джасима «уважать мир на море» и соблюдать нейтралитет в англо-турецких делах на Аравийском полуострове, что было особо важно для англичан (6).

В 1892 г. отношения семейства Аль Тани с турками резко обострились. Порта намеревалась даже арестовать шейха Джасима, и направила в Эль-Бида’а «военную силу». Формальным поводом для проведения этой показательной карательной акции явилось, по словам А. Круглова, то, что шейх Джасим не разрешил туркам открыть таможенный пост в Дохе и назначить турецких чиновников в администрации Зубары, Эль-Вакры, Дохи и Хор Эль-‘Удайда.

В ответ на демонстрацию турками силы, подчеркивается в «Отчете о деятельности Российского Императорского консульства в Багдаде» (за 1892 г.), сопровождавшуюся увеличением турецкого гарнизона в Катаре, «шейх Джасим поднял против них оружие». Восстание «приняло довольно значительные размеры». Перекинулось на провинцию Эль-Хаса, и «потребовало высылки войск из Багдада» (22 сентября). Руководил карательной экспедицией генерал-губернатор Басры Хафиз-паша. Имело место «военное соприкосновение, в 15 километрах от Дохи, в местечке Вабах (март 1893)». Турки, потерпевшие поражение, опрокинутые и осрамленные, ретировались, и Катар покинули. То, что бритты сыграли в этом восстании определенную роль, не подлежит сомнению уже по одному тому, что «границы Катара совершенно не определены». Следовательно, — дают англичанам возможность «широко толковать вопрос о пространстве, входящем в сферу их влияния».

В течение всего года, говорится в отчете, турецкое правительство занималось подавлением вспыхивавших, то и дело, в разных местностях «восстаний арабских племен». Турецкие власти провели расследование и выяснили, что «подвоз оружия» в Эль-Хасу и другие провинции Турецкой Аравии, «совершался на английских судах», в основном через Бахрейн и Кувейт. Оттуда «ружья расходились» по всей Верхней Аравии, «в громадном количестве». Англичане, якобы, даже открыли, в этих целях «специальные агентства» (7).

«Провинция Эль-Катар, — докладывал А. Круглов (21.05.1898), — не отличаясь спокойствием, почти постоянно служила предметом заботы турецких военных властей, как в Багдаде, так и в Константинополе». Англичане, «проявлявшие повышенный интерес к этой местности, не переставали посылать туда своих агентов». Открыто игнорировали права Порты на Катар, как бы ни замечая, что турки «являются фактическими владетелями этой территории; содержат там гарнизон войск; выстроили здание казармы в виде форта; и подняли там свой флаг».

Британцы, отмечал А. Круглов, «сносятся с шейхом Джасимом напрямую, и, по-видимому, небезуспешно… Ловкий шейх этот давно уже понял свое положение. И, сообразно обстоятельствам, несмотря на звание каймакама турецкой службы, заигрывает то с одним, то с другим правительством. …Свободно собирает подати с берегового населения, промышляющего прибыльной ловлей жемчуга. Сам занимается его сбытом в Индию, являясь … лицом непосредственно заинтересованным в хороших отношениях и с бомбейскими властями, и с английским генеральным консулом в Бушире». Англичане, конечно же, пользуются этим. Всячески науськивают его против турецких властей и подстрекают к антитурецким демаршам, имея в виду при первой же благоприятной для них ситуации поставить Катар под свой протекторат.