Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

Образовав благодаря партийному аппарату связь с широкими массами населения, большевики явились проводниками в ней коммунистической идеологии и тем же самым создателями новой русской общественности. Связанная в свою очередь тысячью нитей с красной армией, эта общественность передавала ей свой душевный и героический подъем и в такой же мере питала ее соками революционной напряженности и энтузиазма, в какой белая общественность заражала свою армию ядом разложения.

В 1918 году самым важным фронтом был Царицынский. Царицын был ключ, открывавший доступ в единственную житницу красной армии — хлебородные губернии Кавказа.

Когда Царицыну стала угрожать Добровольческая армия Деникина, Ленин послал туда Сталина 76 . Приехав в Царицын в июне, Сталин прежде всего оживил и перестроил все местные организации, и, приведя партийный аппарат в полный порядок, взял при его содействии город в клещи самой жесткой дисциплины. Физиономия Царицына стала неузнаваемой. Город, в садах которого гремела музыка, а по улице толпами бродили праздные обыватели, превратился в военный лагерь с господствовавшими над всем военной дисциплиной и строжайшим порядком. «Царицын, — описывает Тарасов-Родионов, — зажил напряженной жизнью с дымом фабрик и гулом заводов. В несколько месяцев были приведены в готовность 300 орудий, починены и построены броневые поезда и десятки автомобилей. Все кино взяты под лазареты, на улицах и перекрестках стояли военные патрули, а посреди Волги, на якорь, подымала свое черное пузо большая баржа. Это была плавучая тюрьма. „Чека“ работала полным ходом. Праздный обыватель исчез с Царицынских улиц, и, сидя в своих квартирах наблюдал из окон, как обозы везли горы хлеба, сапог и ящики арбузного сахара». Уже через месяц Сталин писал Ленину: «Можете быть уверены, не пощадим ни себя, ни других, а хлеба все же дадим».

Не ограничиваясь возложенной на него задачей снабжения хлебом голодающих центров, Сталин самовольно присвоил себе функцию организатора военных сил фронта. В течении самого короткого времени он сделал то, что казалось невозможным. Из разбросанных партизанских отрядов, не объединенных ни общим заданием, ни единством командования, за которыми двигались огромные обозы с женщинами, детьми и домашним скарбом, были созданы бригады, дивизии и регулярная армия.

Необходимость в кратчайших сроках преобразовать деревенского парня в воина требовала самых усиленных занятий, и день красноармейца был строго регламентирован. Строевые занятия чередовались с обучением политграмоте, то есть с ознакомлением и усвоением основных идей коммунизма.

По рассказам перешедших к белым старых строевых офицеров, строжайшая дисциплина была введена не только в строевых частях, но и в тыловых учреждениях. Повиновение требовалось беспрекословное. В рядах красной армии, как и среди военных начальников, не спорили и не критиковали. Все это принадлежало только вождям, остальные слушали и беспрекословно исполняли, и всякая борьба «генеральских» честолюбий была этим исключена.

Пьянство преследовалось немилосердно, и в целом ряде случаев одно состояние опьянения уже влекло за собой расстрел.

Бесплатные реквизиции, называвшиеся в белых армиях «самоснабжением» существовали в красной армии только в первый год Гражданской войны. Уже с 1919-го года реквизиции производились особым органом снабжения, во главе которых стоял ответственный и подлежавший контролю партийный работник. Избавить население от насилий и грабежей они, конечно, не смогли, но это были уже наказуемые злоупотребления, а не руководимое и поощряемое начальством повальное ограбление городов и сел, ставшее бичом населения территории, занятых белыми.

Сильно страдала красная армия от дезертирства, часто массового, целыми частями. Не подготовленные и не сколоченные красные части в первый год войны проявляли в бою мало устойчивости, а ожидавший отступающих в тылу пулеметный огонь побуждал их переходить к неприятелю иногда целыми полками. На второй год войны наступил, однако, перелом и в этом отношении. Весной 1919-го года Сталин доносил Ленину, что дезертиры стали возвращаться к красным тысячами, и массовые перебежки прекратились совсем.

Во главе военных сил в то время стоял Троцкий, опиравшийся исключительно на офицеров старого генерального штаба. Административная деятельность генералов этой корпорации в роли губернаторов и генерал-губернаторов старого режима, и печальные результаты их маневренных операций во время Великой войны не без основания привели Сталина к уверенности, что офицеры генерального штаба — это кабинетные и штабные работники, умеющие чертить чертежи и создавать всякого рода схемы и переформирования. В области живой жизни и оперативных действий они представлялись ему абсолютно бесполезными. Сталину нужны были не люди болота, не носители наигранных граммофонных пластинок, а люди природного таланта, люди, способные не только к школьной, но и к жизненной выучке, люди с железной волей, кипучей энергией и крепкой связью с солдатской массой. И Царицын скоро стал той академией генерального штаба, которая дала красным войскам ее лучших руководителей.

Создав на Царицынском фронте новую армию, Сталин выбрал командующим ею бывшего Луганского слесаря Клима Ворошилова 77 , ставшего впоследствии народным героем, и ныне руководящего всеми советскими вооруженными силами.

В боях под Царицыным скоро выдвинулся, также и другой кумир красной армии — бывший вахмистр Буденный. Говорить Буденный не умел, но зато вечером на фронте, убедившись, что его люди и лошади ели, и что все в порядке, он, чтобы развеселить солдат, лихо отплясывал перед ними, и солдаты, не чаявшие в нем души, готовы были идти за ним куда угодно.

Людей такого склада у Сталина было много, и вокруг их имен быстро создавались всевозможные легенды.

Когда белые особенно наседали и подходили к городу, а силы его защитников слабели, тогда Сталинские вожаки бежали на заводы, выводили оттуда вооруженных винтовками рабочих, и те, выкатив ремонтируемые ими пушки, били по наседавшему врагу картечью. Шедшие всегда в передовых отрядах коммунисты, воодушевляли солдат своей решительностью, отвагой и примером.

Кипучая натура Сталина, его смелая организаторская деятельность, встречали неизменно препону в Троцком и Московском военном командовании, на которое тот опирался. К концу 1918-го года напряжение это стало столь острым, что Ленину пришлось отослать Сталина на Украину. Вместе с ним уехал и Ворошилов. С уходом этих энергичных и испытанных вождей потерял свою боеспособность и Царицынский фронт, и несколько месяцев спустя город был взят генералом бароном Врангелем.