Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Ослепление Василька было само по себе поразительным событием, характерным для Византии, но беспрецедентным в среде русских князей наказанием. Кроме того, оно представляло собой прямую угрозу основам Любечского договора. Мономах и Святославичи благополучно разрешили на съезде свои противоречия, а теперь значимость договора поставил под угрозу именно тот, кто должен был служить его главным гарантом — князь Святополк Киевский. Как некогда их отцы в 1073 г., новоявленные союзники — князья Переяславский и Черниговский выступили против Киева. Народ впал в панику и был в отчаянии, митрополит обращался с нравоучительными призывами к единству, а вдова Всеволода взволнованно просила князей примириться. Мономах и Святославичи отступили. В сущности, они тем самым выбрали политику невмешательства, локализации конфликтов в пределах районов по правому и левому берегам Днепра, ориентируясь на разделение сфер интересов. Получалось, что деяния Святополка на западной окраине династического и территориального внешнего круга не требуют их вмешательства. Достаточно того, что ближний круг оставался прочным.

Однако старшие родичи все-таки уговорили Святополка отступиться от своего друга Давыда Игоревича, а это повлекло за собой расширение и углубление конфликта. Кроме Святополка, Давыда и двоих Ростиславичей список dramatis personae включает двух сыновей Святополка — Мстислава и Ярослава, двух сыновей Ярополка, убитого брата Святополка — Ярослава и Вячеслава, Святошу — сына Давыда Святославича Черниговского, польского герцога Владислава, получавшего дары и от Святополка, и от Давыда Игоревича, короля Кальмана Венгерского, будто бы пославшего на помощь Святополку стотысячную армию (что, конечно, невероятно), и половецкого хана Боняка с тремя сотнями всадников, чье превосходство в тактике (с ложным отступлением и засадой) привело к разгрому венгерских войск.

Вероятно, читатели уже запутались в династических хитросплетениях, хотя мы имеем дело с относительно простым вариантом того, что впоследствии станет нормой в политических отношениях между членами разветвленной династии. Лучше связать нити, чем их распутывать: политика невмешательства провалилась, и потому старшие родичи созвали новый съезд князей. 30 августа 1100 г. Святополк, Владимир Мономах и двое Святославичей (Давыд и Олег) потребовали, чтобы Давыд Игоревич явился к ним в южный пограничный пункт Уветичи (обычно его отождествляют с Витичевым). Протокол ясно показывает различия в статусе между разными князьями клана. Князья ближнего круга беседовали, сидя верхом, в сопровождении своих дружин, «а Давыдъ Игоревичъ сѣдяше кромѣ, и не припустяху его к собѣ, но особь думаху о Давыдѣ». [598] ПВЛ. Т. 1. С. 181. Они имели власть, а Давыд — нет: «Не хочемъ ти дати стола Володимерьскаго», — передали ему через посланцев. Но все-таки было решено не наказывать его, а пойти на компромисс. Главный приз — Владимир Волынский достался Ярославу, сыну Святополка. Давыд же получил горстку мелких западных городков и денежную компенсацию в четыреста гривен, выплату которой разделили между собой Владимир Мономах и Святославичи.

После съезда в Уветичах все города, упомянутые в завещании Ярослава Мудрого, вновь оказались в руках старших родичей. Князья левобережных городов, Чернигова и Переяславля, договорились о разделении сфер интересов на северо-востоке, а Святополк закрепил за собой власть над правобережьем Днепра, от Киева — включая Туров — до Владимира Волынского. Съезд в Уветичах четко выявил и утвердил различия между этими князьями и их родичами из дальнего круга, ибо здесь они выступили как самовластные арбитры при переделе владений, а не как гаранты соблюдения прецедента. Это было некое продолжение Любечского съезда, но с учетом нового опыта, и в основном это продолжение оказалось удачным. Давыд Игоревич подчинился решению и, если судить по источникам, до конца своих дней (он умер в 1112 г.) просидел на столе в Дорогобуже, не жалуясь на судьбу. Святополк уладил с Польшей все дела, связанные с взаимными убытками, и в 1102 г. выдал дочь Сбыславу за короля Болеслава III. [599] Там же. С. 183. Наконец, неожиданный добавочный «дивиденд» принесла смерть Всеслава Полоцкого в 1101 г., после которой по крайней мере некоторые из его сыновей на несколько лет примкнули к союзу южных князей — расширенному сообществу клана Владимира Святославича.

Но еще не все цели Любечского соглашения были достигнуты. Гармония внутри династии, возможно, была самоцелью, но одновременно она являлась и средством решения самой крупной и насущной задачи. Задача эта, согласно преамбуле к Любечскому соглашению, состояла в объединении перед лицом опасности со стороны степи, грозившей всем в равной мере. «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору дѣюще? А половци землю нашю несуть розно, и ради суть, оже межю нами рати».

К концу 1080-х гг. половецкие орды установили свою гегемонию в степях от Дона до Дуная, уничтожив, разогнав или покорив остатки хазар, печенегов и огузов. В 1091 г. многочисленное половецкое войско под началом хана Маниака ворвалось даже во Фракию, где, по указанию императора Алексея I, они уничтожили последний крупный отряд печенегов, переселившийся на территорию Византии. У византийцев половцы считались исключительно беспощадными. [600] Anna Коmnеnе . Alexiad VIII: ІV–V. См.: Anna Коmnеnе . Alexiade / Ed. В. Leib. Paris, 1943. Vol. 2. P. 135–144. В 1092 г. половцы разграбили форпосты Руси по среднему течению Днепра. В том же году они примкнули к Васильку Ростиславичу в походе на Польшу. В 1093 г. они снова отправились в набег вверх по Днепру и тут впервые были встречены объединенным войском старших южных князей — Святополка, Владимира Мономаха и его младшего брата Ростислава. Князья потерпели поражение, и при отступлении Ростислав утонул в Стугне. В июле того же года Святополк снова столкнулся с половцами и опять был разбит. Половцы разорили Торческ, укрепленное поселение огузов (торков), находившихся на русской службе. А на следующий год они устремились еще дальше на север, в сердце владений династии, причем приняли сторону одного из русских князей против другого, науськанные старым своим союзником, Олегом Святославичем, изгнать Владимира Мономаха из Чернигова. [601] ПВЛ. T. 1. C. 141, 143–145, 148.

Половцы жили периодическими набегами и не стремились подчинить своих врагов, но их грабежи были достаточно неприятны. Поскольку прекратить их набеги с оружием в руках не удавалось, старшие князья принялись, в меру своих способностей, решать проблему дипломатическим путем. Святополк взял в жены дочь половецкого хана Тугоркана, а в феврале 1096 г. в переговоры вступил и Мономах. Или притворился, что вступил: на самом деле он велел убить двух половецких военачальников, Итларя и Кытана, которые, считалось, находятся под его покровительством. Едва ли это свидетельствовало о мирных начинаниях. Но если князья Киева и Переяславля хотели преградить половцам путь к богатой добыче, ожидавшей их в Среднем Поднепровье, им непременно нужна была поддержка черниговского князя. Однако Олег Святославич продолжал водить дружбу с половцами, как во времена своего княжения в Тмутаракани. Он даже предоставил убежище сыну убитого Итларя. Для него, как и для прежних черниговских и тмутараканских князей, степняки представляли собой постоянный резервуар военной силы и могли использоваться для охраны южного торгового пути, который шел в обход Киева. Если киевские источники изображали половцев заклятыми врагами, то это отражало лишь местную точку зрения, а не общее мнение.