Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Наиболее состоятельные из жителей Тимерева, Михайловского, Петровского и поселений, расположенных дальше по водоразделу Волги и Клязьмы, были хорошо вооружены. Некоторые из них снабжены в захоронениях мечами, а также весами — для занятий коммерцией. Вероятно, они входили в крупное политическое образование и находились под властью chaganus , чья резиденция располагалась в Городище. Однако же chaganus и его двор были на расстоянии 500 км, причем ни из сообщения ибн Руста, ни из рассказа ибн Фадлана нельзя сделать вывода, что chaganus активно проводил свою политику или вмешивался в дела подданных. В этом районе не было ни необходимости, ни условий для формирования системы эксплуатации местного населения со стороны русов. Количество русов оставалось ограниченным — наверное, в любой отдельно взятый момент на протяжении X в. в Тимереве жило примерно 130 человек. Прочее же население было очень рассеянным. Хотя вооружение русов могло внушить страх, но им нужно было добиться, чтобы финно-угры сами пришли и предложили меха и прочие годные для продажи вещи, а не разбежались по лесам. Русы сами занимались охотой и ловлей в капканы, как показывает значение, которое придавалось талисманам в виде бобровых лапок. В тридцати из ярославских захоронений содержатся одновременно останки собак типа лайки и лапки бобра. Весьма вероятно, что собаки специально натаскивались на то, чтобы раскапывать жилища бобров. [104] Фехнер М. В. Бобровый промысел… С. 76. У русов не было необходимости объединяться в военизированные формирования и для того, чтобы заниматься коммерцией с болгарами. Бели судить по рассказу ибн Фадлана, безопасность была обеспечена на болгарских рынках на очень высоком уровне, и торговец-рус был скорее озабочен тем, как продать своих рабов и меха по более высокой цене, чем враждебностью местных жителей, или угрозой разбоя.

И наоборот, у русов не было возможности, уже по причине их малочисленности, подчинить болгар, с которыми они установили по воде прямое сообщение. Болгары были хорошо вооружены копьями, саблями, луками, стрелами и кольчугами и, вскоре после 912 г., показали, на что они способны, разбив остатки большого войска русов, совершившего поход в район Каспия. Отправившись в этот поход, русы проделали путь до Нижней Волги, где они договорились с хазарским правителем о том, что половина добычи, которую они награбят, плавая вдоль берегов Каспийского моря, будет отдана хазарам. Они подтвердили свое желание платить согласно договоренности, когда вернулись в район Нижней Волги, «насытившись грабежами и устав от такого образа жизни». [105] Masudi . Muruj al-Dhahab… Vol. 1. P. 220 (461); tr. Maсoudi . Les prairies d'or. Vol. 1. P. 166. Тем не менее их атаковали те подданные хазарского хагана, которые были мусульманами и которые хотели отомстить за своих единоверцев, убитых или — в случае с женщинами и детьми — взятых в плен русами. Русы, как сообщает источник, высадились со своих кораблей и в течение трех дней сражались с мусульманами и несколькими христианами, которые жили в хазарской столице Итиль. В конце концов большая часть русов была либо убита, либо утонула. Уцелевших и спасавшихся бегством по суше атаковали буртасы выше по течению реки, а «других, добравшихся до болгар-мусульман, убили эти последние». [106] Ibid. P. 221; tr. Ibid. P. 167.

Масуди, источник наших сведений о данном событии, относящийся к середине X в., определяет количество русов, убитых мусульманами в том или ином месте по течению Волги, цифрой «примерно в 30 000 человек» и утверждает, что в последующем такие набеги не повторялись. Эта история, конечно, не может свидетельствовать об увеличении числа русов в районе Верхней Волги или о качественных изменениях в их внутренней организации, даже если отвлечься от свойственной средневековым источникам ненадежности при оценке численности воинских формирований. Действительно, отправившиеся в поход русы добрались до нижнего течения Волги волоком от Дона, а до этого, по-видимому, они поднялись вверх по Дону от Черного моря. Тот факт, что русы избрали кружной путь, а не двинулись прямо — вниз по Волге, является косвенным подтверждением силы волжских болгар. Таким образом, приведенная история показывает тщетность любых попыток русов закрепиться в районе Среднего Поволжья. Нужно, конечно, учесть, что в то время, когда русы понесли поражение близ Итиля, они были утомлены походом и обременены добычей и пленными, а волжским болгарам нужно было расправиться только с частью их воинов, возвращавшихся по суше. И все же, кажется, после 912 г. русы сами поняли, что все преимущества остаются за двумя силами, обосновавшимися соответственно в районах Средней и Нижней Волги, и что наибольшие материальные выгоды сулит развитие торговли, а не набеги. Более того, кажется, поселения в районе Ярославля строились так, чтобы обеспечить защиту от нападений со стороны других русов, двигавшихся вниз по Волге на восток, по крайней мере в такой же степени защиту от их нападений, как и от нападений со стороны волжских болгар. В районе Верхней Волги у русов было много возможностей для обогащения, так что в течение X в. их поселения расширялись, как расширялся и объем коммерческой деятельности. Существование русов в значительной степени зависело от успешного сотрудничества с местным финно-угорским населением, и не было какой-то угрозы извне или иного побудительного мотива, который бы подвиг местные общины слиться в одно военно-политическое образование.

В конце IX в. и в последующее время русы столкнулись с военной силой в лице волжских болгар, подавлявших в них всякое желание к экспансии вниз по Волге. Примерно в то же время они начали осваивать район Среднего Поднепровья. Сказав так, мы сразу же вызовем критику в свой адрес. Ибо и составители «Повести временных лет», и современные историки постулируют, что поход русов 860 г. на Константинополь был совершен из Киева и что русы жили там уже сколько-то лет. Однако Фотий пишет об агрессорах так, как если бы они явились из мест, лежащих еще дальше на севере, и утверждает, что русы «уже покорили соседние народы». [107] Photii Patriarchae Constantinopolitani epistulae et Amphilochia / Ed. B. Laourdas, L. G. Westerink. Leipzig, 1983. Vol. 1. P. 50. Это сообщение скорее предполагает поход, организованный или поддержанный на своем пути из сформировавшегося уже центра, такого как Городище. Как мы увидим ниже, археология не дает твердых указаний на существование в середине IX в. в районе Среднего Поднепровья скандинавского поселения, да и вообще сколько-нибудь крупного политического центра. Из-за недостатка заслуживающих доверия письменных или археологических данных о существовании у русов какой-либо базы на Днепре, откуда мог быть совершен набег 860 г., некоторые исследователи высказали предположение, что они проживали где-то на северном берегу Черного моря, например, в восточном Крыму. [108] Ahrweiler H . Les relations entre les Byzantins et les Russes au IX siecle // Bulletin d'Information et de Coordination de l'Association internationale des etudes byzantines. 1971. Vol. 5. P. 56–57, 65. Но теория эта не получила убедительного археологического подтверждения. Византийские источники также ничего не сообщают об опорных пунктах русов на Черном море в IX в. И здесь их молчание красноречиво. Остается заключить, что большинство русов не отрывалось от севера почти до конца IX в., лишь считанные единицы — посланники и искатели богатства пускались в рискованное путешествие до Византии, или брали свои товары и ехали продавать их в степную зону или в какой-то порт на Черном море.