Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Славянские поселенцы к востоку от Днепра не имели возможности оставлять себе все серебро, которое им удавалось приобрести; точно так же не все свои меха они пускали на продажу. «Повесть временных лет» сообщает, что два славянских «племени» платили дань хазарам серебряными монетами — «щьлягами». Этот термин является славянизированной формой слова, известного в готском языке как skilliggs , в древнескандинавском как skillingr , а в англо-саксонском как scilling , откуда происходит английское слово «шиллинг». О том, что радимичи, жившие к востоку от Днепра на реке Сож, платили дань «щьлягами», говорится под 885 г. О том, что вятичи платили дань хазарам «по щьлягу», сообщается в статьях за 960-е гг. Под 859 г. в летописи читаем, что хазары брали также дань с полян и северян в виде белой шкурки белки «от дыма», причем последнее указывает на существовавшую у этих славянских племен социальную организацию. [111] ПВЛ. Т. 1. С. 18, 20. По отношению к данному периоду «Повесть временных лет» нельзя считать источником точных хронологических сведений, и мы не должны принимать на веру сделанное там допущение, что славянские племена, населявшие бассейны Днепра и Оки в X–XI вв., успели сформироваться, разграничить свои владения и окончательно осесть в определенных районах уже в предыдущие столетия. Встреча святого Андрея с полянами на холмах, где впоследствии был построен город Киев, является фантазией, которая лишь отражает идеи составителей летописи. И все же летопись утверждает и даже подчеркивает, что славяне, жившие по обе стороны Днепра или далее к востоку, регулярным образом платили дань хазарам. Летопись сообщает об этом отчасти просто к сведению, но также и для того, чтобы оттенить контраст с последующим временем. Ведь в ней рассказывается, что, в ответ на требование хазар платить им дань, поляне выдали им «от дыма» по обоюдоострому мечу. Хазарские старейшины, согласно летописи, посчитали, что эта дань является плохим предзнаменованием. Они сравнили мечи полян с тем оружием, которым пользовались их собственные воины, чтобы собирать дань, т. е. с саблями, заостренными только с одной стороны, и сказали: «Си имуть имати дань на насъ и на инѣхъ странах». [112] Там же. С. 16. «Се же сбыся все», — замечает летопись, приводя дальше длинную и не совсем удачную аналогию между хазарами и египтянами, которым пришла погибель от Моисея и его народа. Как египтяне были уничтожены и оказались под властью своих прежних рабов, так «володѣють бо козары русьскии князи и до днешнего дне». [113] Там же. С. 17.

Этот рассказ показывает, как долго сохранялась память о какой-то зависимости днепровских славян от хазар. Ни один другой народ в рассказах летописца о прошлом не вызывает у него таких отрицательных эмоций. Это заставляет предположить, что, когда русам приходилось говорить о серьезной политической силе, представлявшей угрозу их независимости, они имели в виду хазар, а не далеких «греков». Приведенный летописный рассказ интересен и с другой точки зрения. Как уже отмечалось, к концу IX в. купцы русов привозили в Причерноморье франкские мечи. Если они проезжали по днепровской долине, а это весьма вероятно, можно думать, что у славян было достаточно серебра для приобретения этого дорогого товара и что мечи были включены в дань, уплачиваемую хазарам. Такая версия согласуется с утверждением летописи, что поляне и северяне платили дань шкурками белых белок. Белые белки были, очевидно, главным товаром, который могли предложить славяне, и, вероятно, предполагалось, что это будет товар самого высокого качества. Это, в свою очередь, позволяет предположить, что товар происходил с дальнего севера. Вполне возможно, что славяне, по требованию хазар, были вынуждены отправляться на север в поисках меха высокого качества. Но это не обязательно было результатом грубого принуждения. Как мы видели, славяне в VIII–IX вв. переселялись на земли, находившиеся под властью хазар, причем селились довольно кучно. Если бы требования хазар были чрезмерно большими, направление миграции славян безусловно изменилось. Летопись содержит намек на то, каков был modus vivendi славян и хазар. О князе русов Олеге, который в IX в., согласно летописи, завоевал район Среднего Поднепровья, говорится, что он возложил на северян «дань легъку» и сказал им: «Азъ имъ [хазарам] противенъ, а вамъ не чему». [114] Там же. С. 20. Если в этом рассказе есть какая-то правда, то он свидетельствует, что северяне были довольны режимом своих хазарских господ, а рус-завоеватель пытался добиться, чтобы северяне признали его власть, обещая назначить такую же легкую или еще более легкую дань.

Вырисовывающаяся картина сосуществования, даже сотрудничества между славянами и хазарами и их союзниками станет еще более правдоподобной, если рассмотреть, где находились соответствующие поселения. Они располагались по берегам Сейма, Верхней Сулы, Псела и Ворсклы, а некоторые вырастали между этими реками вдоль их притоков. Другая группа поселений тянулась вдоль Верхнего и Среднего Дона и его притока — реки Воронежа. Поселения были в основном укрепленными. Нет оснований думать, что укрепления возводились для защиты от хазар. Напротив, смелость славян, селившихся так далеко на юге, объясняется, вероятно, покровительством хазар, которые, взимая дань, обеспечивали относительную безопасность своих данников от нападений кочевников. Взглянув на карту, легко обнаружить, что области наиболее плотного заселения славян соответствуют внешним границам распространения «салтово-маяцкой» культуры (карта 3). Более того, многие славяне селились в пределах распространения этой культуры, к рассмотрению которой нам и надлежит обратиться.

Границы распространения «салтово-маяцкой» культуры, созданной союзниками хазар, очерчиваются монументально, если не сказать драматически — рядом «крепостей», расположенных по верхнему течению Северского Донца и в речных долинах между Донцом и Верхним Доном. Девять «крепостей» из известных нам двенадцати стоят на Донце или поблизости от него, и хотя о существовании каких-то «крепостей», находящихся в других местах, мы можем не знать, сосредоточение их в районе Донца, вероятно, объясняется большой концентрацией здесь славянских поселений. Все известные нам крепости, за исключением одной, были построены из блоков белого известняка, уложенных прямо на землю, без каменных фундаментов. Находясь на мысах или, иногда, на террасах, возвышающихся над речными долинами, эти крепости были хорошо защищены самой природой. Признаки того, что в них жили круглый год, обнаружены лишь в нескольких из крепостей, поэтому было высказано убедительное предположение, что крепости — это, прежде всего, место зимовки для элиты полукочевого населения, контролировавшего данный район. [115] Плетнева С. А . На славяно-хазарском пограничье: Дмитриевский археологический комплекс. М., 1989. С. 24. Мирные в целом взаимоотношения славян и их полукочевых сюзеренов в бассейне Дона рассмотрены А. 3. Винниковым. См.: Винников А. 3 . Контакты донских славян с алано-болгарским миром // СА. 1990. № 3. С. 124–137. Юрты, в которых жили эти полукочевники, ставились там на всю зиму и не оставляли в земле глубоких следов. Внутри стен нескольких крепостей, например, в Маяцком на Дону, археологами обнаружены наполовину уходящие в землю жилища-полуземлянки с глиняными или каменными очагами и фундаменты каменных строений. Но они занимали лишь небольшую часть внутренней территории крепости, территория которой и вообще была незначительной: зимние стоянки, вероятно, распространялись и за пределы крепостных стен. Жители крепостей из белого камня, как и другие носители «салтово-маяцкой» культуры, пользовались глиняной посудой, сделанной на гончарном круге, а их мастера изготавливали высококачественные изделия из металла.