Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Данные события произошли в середине IX в. или чуть раньте: с этого времени о набегах венгров начинают сообщать литературные источники. Отдельные походы венгров и кабаров («cowari») на пограничные земли королевства восточных франков отмечены под 881 г. [123] Annales Iuvavenses antiqui // MGH SS. Vol. 30, 2. P. 742. Территория, занимаемая венграми, находилась к западу от центральных владений хазар, в районе, который DAI называет «Atel-kouzou» — тюркское слово, означающее «между рек». Этими реками могли быть Серет и Днепр, или Днестр и Днепр: название слишком неопределенное, чтобы его можно было понять однозначно. Ясно одно: венгры занимали значительную часть степей к северу от Черного моря. Видимо, они не всегда были во враждебных отношениях с хазарами, а их набеги на западных соседей и на Южный Крым — где в 860 г. «венгры, завывая, как волки», напали на византийского посла [124] Житие Константина, 8. См.: Климент Охридски. Събрани съчинения / Изд. Б. С. Ангелов, X. Кодов. София, 1973. Т. 3. С. 96; tr. Каntor М., White R. S . Vita of Constantine and Vita of Methodius. Ann Arbor, 1976. P. 23. (Michigan Slavic Materials. Vol. 13). — могут рассматриваться как косвенное свидетельство силы хазар, ибо на восток венгры походов не устраивали. И все же венгры являются наиболее вероятными виновниками разорения того поселения, которое недолгое время находилось на мысу в Цимлянском, где впоследствии была сооружена упоминавшаяся крепость из белого камня. Это поселение не защищали стены, но природные преграды, его окружавшие, были внушительными. Мыс возвышался на 70 метров над заливным лугом Дона, и попасть на него можно было лишь по узкому перешейку. Примерно в середине IX в. его жители — по размерам черепа, предположительно, болгары — были умерщвлены, а их юрты сожжены. Некоторые женщины были убиты в то время, когда они пытались защитить своих детей, но те, что помоложе, по-видимому, были увезены и, возможно, проданы как рабыни. [125] Плетнева С. А . История одного хазарского поселения. С. 58, 62–65. Воевать так близко от поста усиленной охраны на Дону было бы не по силам обычным кочевникам. Наличие у венгров довольно замысловатой тактики ведения боя было одной из причин, по которой в конце IX в. византийский император Лев VI посвятил их боевым приемам довольно пространный пассаж в своей «Tactica». [126] Leo VI . Tactica, XVIII. 40–46 // PG. Vol. 107. Col. 956–964.

Венгры, однако, были не единственными возмутителями порядка в хазарских владениях. В то самое десятилетие, когда Лев VI писал свое произведение, т. е. в 890-е гг., они отступили из причерноморских степей под натиском другого, еще более свирепого народа. Печенеги обитали в степях восточнее Хазарии, но в определенный момент в конце IX в. они прошли или были вынуждены пройти под чьим-то натиском через центральные земли хазар и в конце концов захватили у венгров их пастбища «Atel-kouzou». Для этого им понадобилось, может быть, несколько лет, а, может быть, целое поколение. Также не ясно, была ли их миграция связана (а если была, то каким образом) с крупной военной операцией против хазар, в которой печенеги безусловно принимали участие. Коалиция из «всех народов» выступила против хазарского царя Вениамина. Названия этих народов перечислены в сочинении по хазарской истории, составленном подданным Хазарии в середине X в. В том месте, где перечисляются народы, в еврейском подлиннике есть пропуски, а названия этих народов, похоже, несколько искажены. Ясно лишь, что в перечне противников хазар присутствуют печенеги, огузы и «македонцы» (т. е. византийцы). В тексте утверждается, что союзник Вениамина, правитель аланов, «пошел на их землю и [разорил ее], так что было уже не оправиться». [127] Goto N., Priteak O. Khazarian Hebrew Documents of the Tenth Century. Ithaca; London, 1982. P. 115. Текст полон высокопарной риторики, но нет сомнений в том, что где-то на северо-востоке от Черного моря имели место крупные военные действия. Если верить хазарскому документу, до начала правления Вениамина (ок. 880? — ок. 900?) «страх [перед воинами Хазарии царил среди народов] вокруг нас, и они не смели подняться [воевать] против власти Хазарии». [128] Ibid. P. 113. Представленный таким образом контраст между тем, что было до правления Вениамина, и тем, что стало при нем, возможно, упрощает не столь быстрое развитие событий в конце IX в. Вместе с тем сообщения источника вполне соответствуют картине, которая вырисовывается из других отрывочных сведений, — переселение народов сопровождалось широкомасштабными потрясениями господства Хазарии.

Власть хазар над степями между Азовским морем и нижним течением Волги была поколеблена, но не сломлена окончательно. Во всяком случае, хазарам удалось устоять перед натиском двух орд кочевников — венгров и печенегов. Менее сильные венгры все же казались современному германскому хронисту «более свирепыми и жестокими, чем любой из диких зверей». [129] Reginonis abbatis Prumiensis chronicon cum continuatione Treverensi / Ed. Г. Kurze. Hannover, 1890. P. 131. (MGH in usum schol.). Хазары могли удерживать в страхе народы, живущие к северу от степей на протяжении значительной части X в. Хазарский царь несколько раз требовал себе в жены одну из дочерей правителя волжских болгар и увез одну из них силой, а после ее смерти потребовал другую. По собственному признанию болгарского хагана, именно этот нажим заставил его обратиться за помощью к халифу Аббасидов в 921 г. Однако возможности хазар поддерживать порядок на Дону и Донце, по-видимому, ослабли, и есть признаки, что защита, которую обеспечивали крепости из белого камня, потребовала подкрепления. В конце IX в. были сооружены земляной вал и небольшой ров для защиты поселения, находящегося почти у самых стен крепости в Дмитриевском. Похоже, что примерно тогда же подобные земляные сооружения были воздвигнуты возле других укрепленных поселений на Дону и в открытой степи. Стены из белого камня крепости в Маяцком были, кажется, возведены приблизительно в то же время. Но ни опасности, ни дефицит товаров не могли остановить торговли предметами роскоши, ведшейся на дальние расстояния: напротив, рост цен, обусловленный дефицитом, лишь стимулировал торговые предприятия. Есть основания предполагать, что число скандинавов, направляющихся в восточные земли, увеличивалось и что серебро было по-прежнему тем магнитом, который их туда притягивал. Совпадением двух факторов — все более растущего спроса на серебро со стороны русов и перебоями в его поставке — по-видимому объясняется уменьшение количества аббасидских монет конца IX в. в русских кладах. Если «серебряный кризис» в определенном смысле имел место, естественным выходом из этого кризиса был поиск новых путей к давно известным источникам серебра, или поиск новых источников серебра и другого дорогостоящего товара.

Возможность найти серебро сама по себе всегда существовала, если учесть, что никогда не было одного единственного четко определенного пути между севером и мусульманским миром. Одиночные торговцы и охотники, ловившие пушного зверя в капканы, не переставали искать новые возможности обогащения и заключения более выгодных сделок, и вообще в процесс обмена мехов и рабов на серебро было вовлечено множество различных людей. Маршруты по Дону и Донцу были только лишь самыми проторенными. Одним из альтернативных маршрутов являлась Волга, и, как мы видели, русы в начале X в. широко пользовались этим маршрутом. Они спускались по реке до среднего течения Волги и появлялись на рынке в Болгарии, где обменивали свои товары на серебро. Трудно переоценить экономическое значение этого нового «Восточного пути». В течение X в. он стал основным каналом притока серебра, и хотя невозможно назвать общее число дирхемов и общий вес серебра, поступивших с востока, ясно, что та и другая цифра была намного выше, чем в IX в. Развитие поселений русов на Верхней Волге отражает рост товарооборота. Большая часть найденных в этих поселениях украшений датируется X в. Возможности для обогащения были большими, так что простые люди проделывали ради этого дальний путь из центральной Швеции и с Аландских островов. Многочисленные бедные могилы в Тимереве, без какого-либо инвентаря, вполне возможно, принадлежат переселенцам, которым так и не удалось разбогатеть.