Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

В ситуации, когда мы располагаем столь ограниченным количеством фактов, бесполезно было бы пытаться восстановить в деталях весь ход событий. Но кое-что можно определить методом дедукции из рассмотренных выше изменений, имевших место в Среднем Поднепровье и в степях. Археологические находки свидетельствуют, что около 900 г., во всяком случае, ненамного раньше, русы начали оседать в Киеве и Шестовицах. Это мало расходится со сведениями «Повести временных лет», согласно которой в середине 880-х гг. Олег отобрал власть в Киеве у Аскольда и Дира и возложил дань на окрестные славянские племена. [167] ПВЛ. Т. 1. С. 20–21. Трудно сказать, основывается ли такая датировка на конкретных данных, имевшихся в распоряжении летописцев, или на желании заполнить промежуток времени между походом 860 г. на Константинополь и русско-византийскими договорами. Хотя и не отрицая возможности того, что Аскольд, Дир и Олег были историческими лицами, мы не можем принимать за чистую монету приведенный в летописи рассказ об их жизни и летописные даты. Ясно одно: raison d'etre присутствия русов на Среднем Днепре была торговля, и хронологические границы их появления там пересекаются с хронологическими границами процесса все большего упадка хазарской власти в степях. И, кроме того, они пересекаются с границами того периода, когда в найденных кладах конца IX в., и вообще для этого времени малочисленных, уменьшается количество недавно выпущенных аббасидских дирхемов. Как мы видели, русы умели быстро приспосабливаться к изменяющейся ситуации, и некоторое время они зондировали возможность подобраться к альтернативным источникам богатства на западе и на северо-востоке. Поэтому новые их demarches в южном направлении удивления не вызывают, тем более, что уже по меньшей мере одно поколение купцов-русов занималось доставкой товаров на юг, к Черному морю. Ал-Факих сообщает, что русы платили десятину византийским властям, а потом отправлялись «морем» «к евреям в S-m-kiish», т. е. в «S-m-k-r-ts», крепость на Керченском проливе. [168] al-Fakih . Kitab al-Buldan [Книга государств] / Ed. Т. Lewicki // Zrodla arabskie do dziejow slowiariszczyzny. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1969. T. II.l. P. 28–29; 82–83 (комментарии); tr. Masse H. Abrege du livre des pays. Damascus, 1973. P. 324. Здесь ал-Факих дополняет сведения, содержащиеся в сочинении ибн Хордадбеха или в источнике, который они оба использовали, и описывает ситуацию, имевшую место в то время, когда он писал — в начале X в., или немного раньше. Ситуация, по сравнению с временами ибн Хордадбеха, изменилась. Теперь русы плыли на лодках к Черному морю и к Керчи, очевидно, стараясь обойти морем опасности, которые подстерегали путешественника в степях Донца и Дона. Но они по-прежнему в конце IX в. держали путь в Хазарию и к источникам серебра. Они еще не плавали в Константинополь, по крайней мере ал-Факиху об этом ничего не было известно.

Возможно, русы, осознавшие выгоды проживания на Среднем Днепре, действовали на свой собственный страх и риск, так же как и русы на Дунае. Но они бы не смогли долго заниматься своим делом без какой-либо военно-политической организации. Договоры с Византией и захоронение в камерных погребениях хорошо вооруженных воинов подтверждают этот вывод. Византийское правительство готово было субсидировать торговую деятельность русов и освободило их от всех таможенных пошлин, и это было гораздо выгоднее, чем та десятипроцентная пошлина, которую прежде, а возможно и теперь, приходилось платить в Херсоне. В то же самое время ограничения на число русов, допускавшихся в Константинополь, и требование, чтобы оружие было оставлено за стенами города, демонстрируют осторожность византийцев. Кажется маловероятным, чтобы такие правила были установлены для отдельных групп путешественников, занимающихся то грабежами, то торговлей, или чтобы несколько лет спустя с ними обсуждались подробности таких процедур, как возвращение украденного у них имущества или репатриации их беженцев. Заслуживает внимания то, что в условиях договора 911 г. говорится о возвращении «злодѣя» русам вообще, и при этом не упоминается князь, так что для него не предусмотрено никакой особой роли как гаранта данного договора. Но, с другой стороны, похоже, что Карл и его товарищи, число которых всего за четыре года выросло с пяти до четырнадцати, находились в зависимости, пускай и весьма условной, от признанного русами правителя или правителей. Риторическая ссылка в договоре 911 г. на давнюю «любовь» между византийцами и русами имела какой-то смысл лишь в том случае, если Карл с коллегами были представителями определенной северной державы, которая поддерживала дипломатические отношения с Византией более семидесяти лет. Но письменный договор с ней или не сохранился, или даже не был составлен, ибо в нем не было особой нужды из-за отдаленности сторон.

Это не доказывает, само по себе, верность представленной в «Повести временных лет» картины, показывающей, как русы силой оружия одержали верх над хазарами. Можно представить себе ситуацию, когда хазары, теснимые печенегами, не возражали против прибытия группы русов на Средний Днепр или даже добивались этого. То, что они в X в. использовали русов в качестве наемников в своей столице Итиль, подтверждает Масуди, и выше была приведена точка зрения, согласно которой около 930 г. хазары все еще господствовали над Киевом. То, что события развивались подобным образом, вполне правдоподобно, но следует допустить возможность некоторого соперничества между хазарскими властями и днепровскими русами — соперничества не только в распределении прав по сбору дани, но и в контроле торговых путей. Ибо многие саманидские монеты, найденные на Среднем Днепре, попали сюда через Волжскую Болгарию, откуда их перевезли по долинам Оки и Сейма. Такой путь можно идентифицировать с тем путем из Волжской Болгарии в Киев, с двадцатью служебными пунктами, о котором упоминается в персидском переводе арабского сочинения, выполненном в конце X в. [169] Рыбаков Б. А . Путь из Болгара в Киев // Древности Восточной Европы. М., 1969. С. 189 и карта, рис. 1 на с. 191. (МИА. Т. 169). Хотя освоение этого сухопутного маршрута между Средней Азией и русами могло начаться прежде всего в связи с возросшими опасностями путешествия через степь, но результатом его освоения стало то, что перевозки товаров через центральные районы Хазарии сократились, а таможенные доходы хазар снизились. Отношения между Хазарией и Волжской Болгарией были напряженными: правитель болгар, бывший номинально под властью хагана, пытался в 921 г. заключить союз с Аббасидским халифом против хазар. Это позволяет думать, что русы также находились под протекторатом хазар: возможно, они согласились им подчиниться, выполняя в некотором смысле ту же роль, что и полукочевники, жившие поколением раньше в крепостях на Донце. На то, что между Хазарией и русами на Среднем Днепре продолжали существовать прямые торговые связи, указывает DAI. [170] DAI. Ch. 42.77. Р. 186–187. Но даже если власть хазар сохранялась и в X в., эта власть, скорее всего, была довольно условной.