Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Одно из наиболее ярких доказательств неожиданно возросшего могущества русов представлено в DAI — сочинении Константина Багрянородного, составленном примерно в 950 г. Глава 9-я этого сочинения описывает образ жизни русов и их ежегодные поездки в Константинополь. Путешествия русов предпринимались с торговыми целями, но главная задача Константина заключалась в указании на тот отрезок маршрута, где путешественники были наиболее уязвимы, и в сообщении подробностей об этом отрезке их пути. У днепровских порогов находился важный брод, где, как отмечает император, «печенеги спускаются и нападают на русов». [173] DAI. Ch. 9.70–71. Р. 60–61. Русы сами по себе рассматриваются в качестве потенциальной и серьезной угрозы для «императорского города ромеев». В этой связи Константин четко диктует политику, позволяющую сдержать их агрессию. Русы не смогут захватить город «ни войной, ни торговлей, пока они не будут в мире с печенегами. Потому что, когда русы приходят на ладьях к речным порогам, они могут их преодолеть, только вытащив свои лодки из реки и перенеся их на плечах вдоль участка, занятого порогами. Тогда этот народ печенеги нападает на них и, поскольку русы не могут делать двух вещей одновременно, их легко разбивают и уничтожают». [174] Ibid. Ch. 2.16–23. Р. 50–51.

Константин указывает на ахиллесову пяту русов, о которой несколько менее определенно говорил его отец. Но в то время, как император Лев писал о «реках» вообще, по которым плыли северяне, чтобы добраться до Черного моря, Константин пишет только о «реке», не считая нужным ее называть. Это показывает, до какой степени Днепр стал с конца IX в. главной магистралью, по которой развивалась на юге деятельность русов. От его устья при попутном ветре ладьи могли пересечь Черное море и достичь Анатолийского побережья менее, чем за 48 часов. Возможности, которые давало это обстоятельство для неожиданного нападения, использовали в начале XVII в. совершавшие набеги казаки, вызывая панику в оттоманском Стамбуле. Призраки подобных набегов преследовали жителей Константинополя и самого императора уже в X в. Они стали реальностью, когда в 941 г. русы на самом деле отправились в поход. Это событие, очевидно, ускорило попытки придумать защиту от русов, о которой рассказывает DAI.

Весьма подробное описание похода 941 г. дано византийскими хрониками, а беглые упоминания встречаются в житии одного святого и в частном письме императора. [175] Григорий Монах . Хождение Феодоры по мытарствам и несколько эпизодов из жития Василия Нового / Издал А. Н. Веселовский // Сб. ОРЯС. 1889. Т. 46. № 6. С. 65–68; Dаrrоuzes J . Eріstоlіеrs byzantins du X siecle. Paris, 1960. P. 322.15. (Archives de l'Orient chretien. Vol. 6). Существует также короткое сообщение Лиутпранда из Кремоны, чей отчим посетил Константинополь вскоре после описанного события. Если верить Лиутпранду, в июне 941 г. византийцы были захвачены врасплох, как то случилось прежде в 860 г., и император Роман Лакапин «провел немало бессонных ночей в размышлениях», в то время как русы опустошали прибрежные районы. [176] Liudprand of Cremona . Antapodosis, V. 15. Cм.: Die Werke Liudprands von Cremona / Ed. J. Becker. 3. Aufl. Hannover; Leipzig, 1915. P. 138. (MGH in usum schol.); tr. Liudprand of Cremona . The Works / Tr. F. A. Wright. London, 1930. P. 185. Положение было спасено, когда из верфи извлекли пятнадцать «старых разбитых галер» и наспех поставили на носу, корме и бортах галер метательные машины для греческого огня. Лиутпранд пишет, что византийцы очень легко победили русов благодаря своему необычному вооружению. Ладьи русов собрались вокруг галер, которые начали «во все стороны метать огонь. Русы, увидев огонь, стали бросаться со своих ладей, предпочитая гибель в воде сгоранию заживо. Некоторые пошли ко дну под весом своих доспехов и шлемов…; другие загорелись даже в воде, когда они плыли по волнам; никто не спасся в тот день, кроме тех, кто направился к берегу». [177] Liudprand of Cremona . Antapodosis, V. 15. См.: Die Werke Liudprands von Cremona. P. 138; tr. Liudprand of Cremona. The Works. P. 186. Лиутпранд отражает победные интонации византийских хроник. Последние с большими подробностями сообщают о разгроме и уничтожении участников набега византийскими морскими и сухопутными войсками. Все это были незначительные и маломасштабные бои, но русам ни разу не удалось до конца перехватить инициативу. Как только основная византийская армия была отозвана с восточной границы и начала обстреливать отставшие суда, русы уже, как сообщается, не высаживались из своих ладей. Находясь в лодках, русы были лишены возможности штурмовать стены «великого города» Миклагартра. В источниках не сообщается, что они смогли захватить какой-нибудь укрепленный город или форт. Их опустошениям подвергались сельская местность и незащищенные окрестности города. Прежде всего они нападали на священнослужителей и на церкви. Последние они сжигали, а первым вбивали в голову гвозди. Незавидной была участь и обычных пленников, которых превращали в мишени для стрельбы из лука или распинали на кресте.

Эти зверства были того же рода, которые чинились при набегах викингов в Западной Европе. Они, кроме того, напоминают о походе 860 г. Однако существенны и различия между двумя походами, различия, которые отражают изменившиеся обстоятельства жизни русов. Во-первых, число ладей в 941 г. существенно возросло. Вероятно, это была только малая часть тех 10 000 судов, о которых пишут византийские хроники, но даже если цифра Лиутпранда — «1000 и более» ближе к истине, все равно их количество более чем в два раза превышало число кораблей, принимавших, согласно источникам, участие в предшествующем нападении. Во-вторых, нападающие, несмотря на все их зверства, не могут быть названы «неуправляемой армией», как писал Фотий об участниках набега 860 г. Лиутпранду известно, что у них был вождь, «царь по имени Ингер». Из рассказа византийских хроник ясно, что в армии русов поддерживалась какая-то дисциплина. Мы уже отмечали смену тактики русов, придерживаясь которой они собирали свои суда компактной группой далеко от берега, так что находились вне пределов досягаемости для сухопутных войск. При этом, как отмечает Лиутпранд, их легкие ладьи не боялись мелководья и двигались там, где византийские галеры с глубокой осадкой не имели возможности их преследовать. В-третьих, наши византийские источники, оплакивая избиение жертв и предание огню строений, ничего не говорят о размерах награбленного добра, хотя подразумевается, что русы могли захватывать продовольствие. В 860 г., напротив, русы, по словам источников, в результате грабежей захватили «огромную добычу». [178] Photios . Homiliai / Ed. В. Laourdas. Thessaloniki, 1959. P. 42; tr. The Homilies of Photius Patriarch of Constantinople / By C. Mango. Cambridge, Mass., 1958. P. 98. «Повесть временных лет» утверждает, что русами было захвачено в 941 г. «имѣнья немало» (ПВЛ. Т. 1. С. 33). Это сообщение, вероятно, представляет собой всего лишь литературную обработку византийских источников. См.; Theophanes Continuatus . Chronographia, VI. 39. См.: Theophanis Continuatus , Ioannes Cameniata, Symeon Mag is ter, Georgius Monachus / Ed. I. Bekker. Bonn, 1838. P. 423–426; «Продолжатель» Георгия Монаха ( Theophanis Continuous … P. 914–916). Возможно, есть связь между этим обстоятельством и замечанием Лиутпранда относительно того, что суда русов были маленького размера. Суда, на которых русы предприняли поход 941 г., возможно, были меньшего размера, соответственно, менее пригодны для переправки добычи, но более удобны для плавания в прибрежных водах. Это, вероятно, говорит о других целях похода Ингера (Игоря в «Повести временных лет»), отличных от тех, что были у русов в 860 г. На сей раз речь шла скорее об опустошении большой территории и устрашении византийцев, а не о набеге в поисках богатой добычи. Возможно даже, что некоторые из своих ладей русы волочили по суше, а может быть поставили их на колеса. Это объяснило бы известную из полулегендарного Жития Василия Нового последовательность пунктов, подвергшихся нападениям русов: от Гераклеи на Черном море до района Никомедии на Мраморном море. [179] Григорий Монах . Хождение Феодоры по мытарствам… С. 65, 67. Все вместе наводит на мысль о тщательном планировании операции, а тактика русов, заключавшаяся в пребывании недалеко от берега, предполагает, что они знали об ограниченных возможностях действия греческого огня.