Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

Присутствие там несовершеннолетнего Святослава было символическим — оно одновременно утверждало авторитет правящей династии и показывало, какое значение придавал Игорь надзору за северными окончаниями речных путей. У нас очень мало данных о том, как осуществлялась власть Игоря или других представителей правящей верхушки Киева на территории, прилегающей к бассейну Волги. Молчание на этот предмет литературных источников, конечно, не может служить доказательством, но дело в том, что отсутствуют, если не считать поселений в районе Ярославля, и археологические данные. Только в этих поселениях можно усмотреть намеки на наличие какой-то военно-политической организации, в то время как развитие Тимерева, по-видимому, происходило много позже, чем развитие Старой Ладоги, и в гораздо более скромных масштабах, чем то было в Старой Ладоге или в Гнездове. Слабый отголосок характерной для русов деятельности в районе Волге, возможно, доносят до нас арабские и персидские сочинения X в. по географии. Они говорят о трех «разновидностях» (араб. sinf ) русов. Несмотря на неясность названий, присвоенных каждой из «разновидностей», или скорее, напротив, вследствие этой неясности, много изобретательности было проявлено в попытках их отождествить. Киев убедительно отождествляется с КūуāЬа , тогда как Salāwiya , по-видимому, относится к славянам, живущим в районах, наиболее доступных мусульманским торговцам, а именно на Днепре и в верхнем течении Оки. Было бы естественно, если бы русы, в большом количестве проживавшие в верхнем течении Волги, обозначались мусульманами и другими восточными торговцами отдельным именем, особенно если учесть, что последние в течение долгого времени торговали с русами и финно-уграми из этой местности. Этим именем может быть третий термин, который передается источниками во многих вариантах — Arsā , Urtāb , Artā , Artāniya . [208] al-Istakhri . Kitab Masalik al-Mamalik [Книга путей и стран] // Bibliotheca geographorum arabicorum / Ed. M. J. de Goeje. Leiden, 1870. Vol. 1. p. 225–226; Hudud al'Alam [Области мира] / Tr. by V. F. Minorsky // Gibb Memorial Series. London, 1970. N. S. Vol. 11. P. 434, 436; Encyclopaedia of Islam. Vol. 8. P. 622 (P. B. Golden). He следует требовать от наших источников знания всех деталей. У восточных писателей, о которых идет речь, были лишь смутные представления о том, кто такие русы и где они живут, а их жалобы на то, что русы «ничего не рассказывают о себе» и что они «убивают любого путешественника, кто ступит на их землю», не вполне применимы к волжским русам. Но названные источники представляют, тем не менее, определенную ценность, поскольку они свидетельствуют, что писавшие о русах мусульмане знали о существовании у отдельных групп этого народа несходных обычаев и разных способов торговли.

Вполне вероятно, что поселения в Ярославле о самого их основания находились под властью хагана, пребывающего в Городище. Их обитатели или остались в том же подчинении, когда власть перешла в Поднепровье, или были включены во вновь образовавшуюся политическую структуру. Общее число отмеченных в литературе камерных погребений в Тимереве, которых насчитывается двенадцать, не столь уже ничтожно, и если эти захоронения можно рассматривать как признаки самоутверждающейся и богатой элиты, то они указывают на связи между поселениями в районе Ярославля и политической организацией в Поднепровье. Правда, три поселения, образующие единую группу в этом районе — Тимерево, Петровское и Михайловское — всего лишь капли в океанских просторах леса на северо-востоке.

Количество в них постоянного населения было незначительным, тогда как поселения, вроде Сарского городища, расширялись, а на торговых путях между Волгой и Клязьмой образовывались новые. Большая часть их обитателей была финно-уграми, но теперь на северо-восток прибывали группы славян, а некрополи близ озера Неро и Плещеева озера, а также около Суздаля и Юрьева-Польского свидетельствуют о том, что в X в. здесь было также много русов, мужчин и женщин. В числе украшений, найденных в курганах, встречаются черепаховидные фибулы, округлые и равноплечные фибулы, кольцевидные фибулы с длинными булавками, которые носили только скандинавы мужеского пола, и кольца с серебряными подвесками. Наконечники ножен, боевые топоры, копья, стрелы с ланцетовидными наконечниками и конская упряжь свидетельствуют о возможностях держать других в подчинении, тогда как саманидские дирхемы, гирьки, весы и глиняные лапки бобра указывают на наиболее прибыльное занятие поселенцев. [209] Спицын А . Владимирские курганы // ИАК. 1905. Т. 15. С. 96–97 и рис. 5–89 на с. 129–135; Горюнова Е. И . Этническая история Волго-Окского междуречья. М.; Л., 1961. С. 192–194. (МИА. Т. 94); Рябинин Е. А . Владимирские курганы // СА. 1979. № 1. С. 232–241; Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л., 1989. С. 131–133; Callmer J. The Clay Paw Burial Rite of the Aland Islands and Central Russia: A Symbol in Action // Current Swedish Archaeology. 1994. Vol. 2. Fig. 18, p. 33, 36–37, 39. Находки серебряных вещей в некрополе мери неподалеку от Волги опубликованы А. Беляковым. См.: Belyakov A. The Coins and Monetary Pendants from the Barrows near Pleshkovo Village (late Viking Age) // Sigtuna Papers: Proceedings of the Sigtuna Symposium on Viking-Age Coinage 1–4 June 1989 / Ed. K. Jonsson, B. Maimer. Stockholm; London, 1990. P. 35–40. (Commentationes de nummis saeculorum IX–XI in Suecia repertis, nova series. Vol. 6). Ненаучный характер раскопок курганов, производившихся в XIX в., и недостаточная изученность поселений мешают оценить их размеры или состав населения. Здесь, например, в Тимереве, встречаются элементы финно-угорского орнамента и ритуалов, которые могут указывать на смешение новоприбывшего населения и местных финно-угров. Но как и в Тимереве, отсутствие в могильниках тех или иных предметов или наличие в них местных изделий не обязательно означает, что в них захоронены местные жители. Вне зависимости от того, соседствовали или нет в середине X в. на водоразделе Волги и Клязьмы поселенцы-русы с финно-уграми и славянами, они, по-видимому, не создали военную элиту, подобную той, что была в Поднепровье. Как и славяне, эти русы пришли в данные районы издалека. У них было много серебра, они были многочисленны — вероятно, количественно их было даже больше, чем русов на Среднем Поднепровье, но они были рассеяны по очень обширной территории. Типы используемого ими оружия и упряжи напоминают те, что были у русов в других местах, но количество извлеченного из земли оружия не слишком велико, причем в литературе сообщалось о находке лишь нескольких мечей. Похоже, что на северо-востоке русы не приблизились к созданию более строгой организации, которую можно было бы использовать для защиты от финно-угров или для более интенсивной их эксплуатации. Но в первом не было необходимости, а последнее было неосуществимым. Возможно, этим объясняется, почему locus политической власти переместился с берегов озера Ильмень на юг, к Среднему Поднепровью, а не на восток, хотя именно с востока шел поток серебра.