Джонатан Шепард - Начало Руси. 750–1200

В победоносном и быстром наступлении на врага иноземные наемники с лихвой отрабатывали свое содержание, но в случае поражения или при бездействии они оказывались обузой. В целях обороны и обеспечения долговременной безопасности самым выгодным способом увеличения резервов воинских сил являлось создание пограничных поселений, где добровольно или принудительно размещали переселенцев. В 980 г. Владимир якобы отобрал лучших из варягов и раздал им «городки» в кормление и, возможно, для того, чтобы они несли там гарнизонную службу. Похоже, что в сагах отразилась подобная же сделка — в рассказе о том, как Ингигерд (Ирина), потребовав от Ярислейфа свое приданое — Альдейгьюборг (Старую Ладогу), отдала его ярлу Рагнвалдру. [419] Heimskringla. VIII.93. Р. 342–343. Дешевле всех обходились князю поселенцы из военнопленных или полузависимых данников, например, поляки, которых Ярослав посадил по берегам Роси, огузы в Торческе, а позже «черные клобуки».

В 1015 г. сыновья Владимира и сами были в известном смысле чужаками, мечтавшими попасть в центр — слабые, разрозненные, разбросанные на большие расстояния, лишенные надежной системы в порядке и законности престолонаследия. При этом у каждого в отдельности не хватало пороху, чтобы добиться своего. По прошествии свыше трех десятилетий видимого внутреннего порядка при Владимире — причем эта видимость старательно поддерживается нашими источниками — обнаружилась поразительная непрочность княжеской власти. Каждому князю приходилось звать помощников со стороны, чтобы добиться устойчивого положения в центре и чтобы больше не нужны были эти помощники.

Но соперничество между братьями, внешне проявлявшееся в шумных ссорах, вместе с тем подтверждало одну из существенных основ политического курса и наследия Владимира. В конце концов, для чего братьям понадобилась эта драка? Ведь все они благополучно сидели в своих владениях, отделенные друг от друга огромными пространствами, и нимало не мешали друг другу. Двумя поколениями раньше их дед Святослав вообще едва не перенес свою ставку из Среднего Поднепровья на Дунай, а три-четыре поколения спустя их потомки уже всячески старались разведывать и использовать возможности дальних земель, укреплять их престиж. Да и современник сыновей Владимира, их племянник Брячислав Полоцкий, нацеливался скорее на Новгород, чем на Киев. Они же, напротив, не довольствовались возможностями собственных владений. Источники ничего не говорят о том, чтобы кто-нибудь из главных участников игры стремился сделать из своей региональной базы центр всех земель. Мы не находим в источниках никаких данных о пропаганде локального патриотизма, о значимых символах законности местной власти, о крупных начинаниях в общественном строительстве в Новгороде или в Тмутаракани (кроме скромной церкви, построенной Мстиславом). В этом Владимир преуспел: уже никто не пытался повторить действия Святослава, а центр власти и богатства в землях русов прочно утвердился в районе среднего течения Днепра.

При этом названный район был достаточно богатым и обширным, чтобы можно было его поделить на основе компромисса. В 1024 г., как мы помним, Ярослав с Мстиславом договорились о том, что река станет границей между их сферами влияния. Это первая зафиксированная в источниках попытка разграничить княжеские владения при помощи соглашения, а не дракой не на жизнь, а на смерть. Братья обнаружили, что они могут договориться, не вступая в столкновение друг с другом; что они могут сосуществовать бок о бок в центре, обращая свои интересы в противоположные стороны — Ярослав на север и на запад, а Мстислав на юг; что можно пойти на раздел отцовского наследия в качестве приемлемой замены единовластию. Это был важнейший прецедент. Насколько мы можем судить, основываясь на лаконичных сообщениях летописей, разделение земель между Мстиславом и Ярославом было устойчивым и даже взаимовыгодным. В 1031 г. оба князя объединились, чтобы отвоевать червенские города, причем вероятно, что их совместный удар был согласован также с действиями Конрада III Германского. [420] См.: Головко А. Б . Древняя Русь и Польша… С. 32–39, где говорится об ограниченных масштабах и ограниченных целях этого похода. Каждый укреплял свое положение, не обязательно создавая угрозу для другого. Ярослав усилил созданную отцом южную оборонительную черту, поселив польских пленников вдоль реки Рось. Мстислав расширил укрепленную территорию Чернигова и развернул здесь грандиозное строительство.

Однако в их мероприятиях заметна любопытная несимметричность, особенно интересная в свете киевоцентристской мифологии, которую столь усердно распространяли позднейшие летописцы и панегиристы. Хотя источники об этом прямо не говорят, Мстислав Черниговский, похоже, был в этом союзе главным. Судя по повествованиям о событиях 1024–1026 гг., он располагал большей военной силой, чем Ярослав, а его планы в отношении Чернигова должны были превратить этот город в самый пышный и великолепный из всех тогдашних городов. Территория, охваченная новыми укреплениями, была, по русским стандартам, обширной, ее валы вытянулись на расстояние более двух с половиной километров в окружности, средняя их высота превышала 4 метра. Кроме того, Мстислав начал работу по возведению дворцовой церкви Спаса. Эта первая каменная церковь в Чернигове, одна из первых каменных церквей в русских городах вообще, принадлежала к числу самых внушительных зданий за весь домонгольский период (33,2 × 22,1 м).

Для сооружения церкви Мстислав привез архитекторов и мастеров из Константинополя, возможно, пользуясь связями, которые он установил, когда правил в Тмутаракани. Церковь Спаса относилась к тому типу, который в плане представляет собой крест, вписанный в квадрат, с тремя нефами и пятью куполами. Техника строительства была применена византийская: чередование слоев плоского кирпича и необработанного камня, известное как прием opus mixtum , с утопленными слоями кирпича. Интерьер планировалось украсить мозаиками и фресками (несомненно, заказанными византийским художникам), привозными мраморными колоннами, поддерживающими аркады, и шиферными плитами, уложенными на парапетах и на полу (это был единственный роскошный материал местного происхождения, добывавшийся в каменоломнях близ Овруча, в земле древлян). [421] О церкви см.: Комеч А. И . Древнерусское зодчество конца X — начала XII в.: Византийское наследие и становление самостоятельной традиции. М., 1987. С. 134–108; Mezentsev V. I. The Masonry Churches of Medieval Chemihiv // HUS. 1987. Vol. 11. P. 307–372. Храм Спаса представлял собой нечто большее, чем место для молитвы, он был задуман как величественный символ княжеского могущества. Так Мстислав, бывший союзник Константинополя из Тмутаракани, остался под его влиянием и в Среднем Поднепровье. Если бы строительство дворцового комплекса Мстислава в Чернигове было завершено, этот комплекс не уступал бы палатам его отца, Владимира, в Киеве. [422] О более поздних дворцовых зданиях см.: Раппопорт П. А. Русская архитектура X–XIII вв. Л., 1982. С. 40–41. (АСССР САИ. Выл. Е1–47). О печатях, предположительно атрибутируемых Мстиславу, см.: Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X–XV вв. М., 1970. Т. 1. С. 32–33. О развитии Чернигова см.: Blankoff J. Cernigov, rivale de Kiev?: A propos de son dеveloppement urbain // KES. 1991. Vol. 03. P. 145–155.