Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Эти два обстоятельства, т. е. отсутствие сдвигов в переговорах с Яном Казимиром и сообщения о русских планах, определяли шведскую политику в конце января — начале февраля 1655 г. Стокгольмский двор проявлял активность в нескольких направлениях. В письме Г. Горну от 31 января 1655 г. [359] Kentrschynskyj B . Karl X…, s. 75–76. Карл X писал: «Мы должны прежде всего сконцентрировать наше внимание целиком на том, каким способом можно вразумить поляков, чтобы видеть, что ожидает нас с этой стороны». Риксмаршалу поручалось действовать в прежнем духе, но учитывать два новых момента: насколько удастся, избегать «подозрений» в отношениях с русскими, хотя и постараться «в границах возможности помешать им утвердиться на Балтике, как и в какой-либо важной крепости в Курляндии»; интенсифицировать переговоры с герцогом Яковом, чтобы склонить его к союзу или открытию своих крепостей шведам [360] Сходное задание король дал и Э. Оксеншернѳ в письме от 5 февраля ( Fries Е. Erik Oxenstierna: Biografisk studie. Stockholm, 1889, s. 350). . При этом лифляндская армия усиливалась [361] Kentrschynskyj B . Karl X…, s. 92. . Для «вразумления» польского короля шведские политики задумали и частью осуществили ряд мер. Во-первых, намеренно жесткий прием А. Морштына, которому заявили (риксканцлер в беседе 3 февраля и Карл X письменно 7 февраля), что обсуждения с ним исключены, и потребовали присылки полномочного посла, если правительство Речи Посполитой действительно желает переговоров о дружбе и союзе. Во-вторых, посылку специального письма риксрода польско-литовскому сенату с изложением всех обстоятельств дела. Одновременно шведский король готов был пойти навстречу варшавскому двору в вопросе о месте дальнейших переговоров [362] Stade A . Geneza…, s. 60–67, 69, 72–74. . На политику Карла X в русском секторе влияла новая, более успокоительная информация из Риги [363] Г. Горн — Карлу X, 11 февраля 1655 г. с сообщением о приказе царя своим войскам избегать действий около шведских рубежей, в том числе у Дюнабурга ( Lindqvist Å . Politiska förbindelser mellan Sverige och Danmark 1648–1655. Lund, 1944, s. 237). . Он хотел помешать прорыву царских армий в Курляндию, к балтийским берегам и к центру воеводства Инфлянского, Дюнабургу, но стремился достичь этой цели мирными средствами. В частности, чтобы предотвратить нападение русских войск на Дюнабург, Г. Горну в феврале 1655 г. был дан приказ расположить свои войска близ границ Речи Посполитой на Западной Двине [364] Stade А. Geneza…, s. 83, przyp. 290. . Указанную политику поддерживал и генерал-губернатор прибалтийских провинций, стараясь сохранить нормальное положение на русско-шведском рубеже [365] Шведские дела, 1655 г., № 1, л. 1–2; Кан А. С. Швеция и начало Первой Северной войны (1654–1655). М., 1949, с. 156–158. Рукопись. Хочется поблагодарить автора за предоставленную возможность использовать эту неопубликованную работу. .

В январе-феврале 1655 г. довольно интенсивно проводились вербовки и другие военные приготовления. Новые отряды предполагалось сконцентрировать в шведской Померании и в Лифляндии [366] Tersmeden L. Armia Karola X Gustawa — zarys organizacyjny. — In: Studia i materiały do historii wojskowości, 1973, t. XIX, cz. 2, s. 127–128. . Видимо, первоначально планировалось, что боевые операции можно будет начать в середине — второй половине мая 1655 г., с некоторым замедлением выступления лифляндской армии (но не позже 11 июня) [367] Stade A. Geneza…, s. 46, 83; Tersmeden L. Karola X Gustawa…, s. 96. . Таким образом, уже в это время определились оба направления возможного удара по Речи Посполитой — из Германии и Лифляндии. Не исключено, хотя точных свидетельств такого рода нет, что на первых порах намечалось именно из Лифляндии осуществить выступление основных сил во главе с королем [368] Molbech C. Bidrag til Dronning Christinas, det svenske Hofs og Corfitz Ulfelds Historie, i Aarene 1651–1655, af Peder Juuls utryckte Breve til Charisius. — (Dansk) Historisk tidskrift, 1844. t. 1.5, s. 370; Stade A . Geneza…, s. 61–62,80; Tersmeden L . Karola X Gustawa…, s. 101. . Нет причин придавать этой идее однозначно антирусское звучание (по А. Стаде), ее осуществление создавало угрозу и для Речи Посполитой. Вполне вероятно, что Карл X предполагал таким путем помешать продвижению царских войск в близлежащие районы чисто механически — наподобие метода, рекомендованного в февральском распоряжении Г. Горну о Дюнабурге. Видимо, в связь с этим планом надо поставить и шведские расчеты на приобретение восточнопрусских портов [369] Шведские дела, 1655 г., № 1, л. 7; UA, Bd. 4, S. 112–114; Bd. 6, S. 670–671; Stade A. Geneza…, s. 87, przyp. 308. .

В январе — начале февраля 1655 г. стремление к соглашению и даже союзу с Речью Посполитой занимало видное место в шведской политике, хотя сейчас стокгольмский двор настаивал на ускорении переговоров, ибо «время теперь весьма ценно и дорого» [370] Формулировка Э. Оксеншерны ( Stade A . Geneza…, s. 66.). . Но одновременно шла практическая подготовка выступления против Речи Посполитой на случай, если правительство Яна Казимира не пойдет вскоре навстречу шведским пожеланиям — линия, укрепившаяся в эти месяцы.

Важные изменения произошли в шведской политике в феврале 1655 г. под влиянием новой информации, полученной Карлом X. Вернувшийся из Польши И. Мейер фон Лилиенталь сообщил королю, что главным мотивом посольства А. Морштына было вовсе не желание мира или союза со Швецией, а скорее расчеты Яна Казимира таким способом «удовлетворить Лифляндию и Курляндию», которые взвешивают возможность шведской защиты «против московитов». Не исключено, что сходные данные шли в Стокгольм и по другим каналам [371] Akta poselstw Morstina oraz Leszczyńskiego i Naruszewicza do Szwecji w roku 1655.— Teki archiwalne, 1957, t. 5, s. 91; Stade A. Geneza…, s. 61–62, 68–69. . 13–14 февраля король обсудил положение с наместником П. Браге, а 14 февраля написал Э. Оксеншерне [372] Svea Rikes drotset grefve Per Brahes tankebok, utg. af D. Krutme-jer. Stockholm, 1806, s. 100–101; Stade A . Geneza…, s. 67–70. . Карл X оценил миссию А. Морштына «ничем иным, как единственно игрой, имеющей целью выигрыш времени И пробуждение у россиян подозрений, чтобы тем самым извлечь для себя выгоды», но не в шведских интересах, «чтобы Польша тем способом извлекла выгоды от нас, без того, чтобы мы за то извлекли большую, чем до сих пор». Король взял назад согласие на переговоры вне Стокгольма, указав, что оно даст варшавскому двору возможность тянуть время, не беря на себя никаких обязательств, а «потом время уйдет и оказия минет». Король подчеркнул: «Хотим встретиться с реальностями независимо от того, к чему они приведут». Дискуссии с полномочным послом Речи Поено литой не исключались, но лишь если Ян Казимир ясно продемонстрирует, что покончит с «балаганом». Видимо, под этим подразумевалась готовность польского короля к крупным уступкам. Так, в марте 1655 г. бранденбургский курфюрст писал, что за антирусский военный союз шведы получат от Речи Посполитой всю Лифляндию и лены на Восточную Пруссию и Курляндию, а герцог Яков говорил об уступке не только названных ленов, но и Западной Пруссии [373] UA, Bd. 7, S. 341–346, 358–359. См. также; Akta poselstw…, s. 91–92. .