Виктор Таки - Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 [litres]

Примечательно, что все члены комитетов, а также секретарь Валашского комитета были первоклассными боярами [654] Валашский комитет включал Эмануила Бэляну, Штефана Бэлэчяну, Александру Виллару, Иордаке Филипеску и Барбу Штирбея в качестве секретаря: Гросул . Реформы в Дунайских княжествах. С. 193. . Только секретарь Молдавского комитета Георге Асаки изначально не принадлежал к их числу. Он выдвинулся благодаря своим способностям и образованию, став представителем господаря Иоана Александру Стурдзы в Вене. В то же время Асаки был не единственным из членов Молдавского комитета, кто был ассоциирован с молдавскими радикалами [655] Florescu . The Struggle Against Russia in the Romanian Principalities. P. 133, сноска 18. . Другим членом комитета был уже упоминавшийся ворник Иордаке Катарджи, который, возможно, участвовал в написании Конституции карбонариев в 1822 году. Еще одним членом молдавской секции комитета был Костаке Конаки, который в своих «Замечаниях о Молдавии», адресованных российским властям накануне переговоров в Аккермане, признавал основательность претензий второклассных бояр на участие в собрании.

Французский консул Виолье сообщал своему министерству, что бояре восприняли назначение в комитеты с «явным отвращением» [656] Виолье – Порталису. 31 июля 1829 г. // Documente privitoare la istoria românilor/ Ed. Hodoș. Vol. 17. P. 198. . Обескураженные грубостью Желтухина, они, по-видимому, осознавали, что участие в разработке регламентов могло сделать их непопулярными в глазах боярского класса в целом и тем самым уменьшить их шансы на будущих выборах господаря (в случае, если таковые будут иметь место). В результате созыв комитетов не обошелся без эксцессов. Узнав о своем назначении, Михай Стурдза попытался симулировать болезнь, однако был вынужден подчиниться приказу Желтухина, после того как последний прислал за ним жандарма и почтовую повозку. Впоследствии румынские историки упоминали этот эпизод, сообщенный Виолье, как иллюстрацию брутальности Желтухина, однако сам французский консул не испытывал большой симпатии к жертвам желтухинской грубости. «Ни один из этих бояр, – писал он, – не имеет ни правильных взглядов, ни благонамеренности и не сможет завоевать общественного доверия, которого он не достоин» [657] Ibid. P. 198–199. .

Второклассные молдавские бояре не были в восторге от формирования Комитета реформ и обратились к Мирковичу с петицией. Они протестовали против избрания двух членов Молдавского комитета Собранием молдавских диванов, которые, в нарушение древнего обычая, состояли лишь из малого числа крупных бояр. Авторы петиции утверждали, что Собрание диванов традиционно включало в себя всех бояр с чинами от Великого логофета до Великого шатраря (т. е. не только первоклассных, но и второклассных и третьеклассных бояр, как следует из приложения А) и ссылались на хрисов господаря Константина Маврокордата в подтверждение своих слов. Второклассные бояре также ссылались на Аккерманскую конвенцию, которая предписывала составить Собрание диванов «в соответствии со старинным обычаем этой земли». Жалобщики опасались, что немногие бояре, избранные в Комитет реформ, «задумали навредить всем жителям земли», и требовали, чтобы Собрание диванов включало представителей «всего боярского сословия» [658] Tălmăcire dupe jalbe ce au dat 41 de boieri Excelenței Sale Viț-Prezident. 1 июля 1829 г. // Analele parlamentare ale României. Vol. 1. Part 2. P. 11–12. Также опубликована в: Xenopol . Primul proiect de constituțiune. P. 60–61. Петиция была подписана 41 боярином второго класса. . Миркович в свою очередь обратился к членам молдавской секции комитета за разъяснениями относительно утверждений авторов петиции по поводу исторического состава собрания, однако его запрос, по-видимому, остался без ответа [659] Как следует из: Requêtes des mécontents moldaves // АВПРИ. Ф. 331. Оп. 716/1. Д. 10. Л. 16–16 об. .

Особый комитет реформ для Молдавии и Валахии начал свою работу 19 июня 1829 года в Бухаресте. За три недели до этого русская армия добилась решающей победы над османскими силами в битве при Кулевче и вскоре после этого заставила сдаться Силистрию. В первой половине июля русские войска под командованием Дибича пересекли Балканы и 8 августа заняли Адрианополь, что заставило Османов сесть за стол переговоров [660] Об Адрианопольском мире см.: Bitis . Russia and the Eastern Question. P. 349–361. . Как и в случае с войнами 1768–1774 и 1806–1812 годов, Порта сначала попыталась затянуть процесс в надежде на коллективное вмешательство европейских держав. Чтобы сделать османское правительство более сговорчивым, Дибич был готов продолжать наступление вплоть до самых стен Константинополя, но в то же время признавал, что имевшихся у него 25 тысяч солдат явно недостаточно для занятия города с населением 600 тысяч человек, большинство из которых мусульмане [661] Дибич – Николаю I. 13 августа 1829 г. // Древняя и новая Россия. 1879. № 12. С. 541. .

Главнокомандующий рекомендовал занять жесткую позицию. Хотя российское Министерство иностранных дел в момент объявления войны официально отказалось от территориальных приобретений, Дибич приглашал царя пересмотреть свою позицию в случае, если султан отвергнет мир на российских условиях и возобновление военных действий приведет к падению его державы. Дибич полагал, что распад Османской империи не обеспокоит европейские державы, если Россия ограничит свои территориальные приобретения несколькими крепостями в Азии и согласится на погашение своих военных расходов «новыми государствами, образованными на территории Европейской Турции». Поскольку христиане составляли две трети населения Европейской Турции, Дибич находил возможным «разделить их на три или на четыре государства, достаточно сильных для самозащиты, под гарантиею Европы, и в то же время слишком слабых, чтобы возбудить опасения какой-либо из великих держав» [662] Дибич – Николаю I. 13 августа 1829 г. // Древняя и новая Россия. 1879. № 12. С. 542. .

Предложения Дибича не могли не напомнить Нессельроде о плане Балканской федерации, предложенном Каподистрией накануне войны, однако российское Министерство иностранных дел избрало другой подход. Весной 1829 года, еще до решительной победы над османскими войсками, план Каподистрии был основательно проанализирован Дашковым в длинной записке, содержавшей также обзор российско-османских отношений и принципов восточной политики России на будущее [663] Обозрение главнейших отношений России с Турциею и начал, на коих долженствуют оные быть установлены на будущее время // ВПР. Сер. 2. Т. 8. С. 287–294. . Дашков признавал преимущества плана Каподистрии, который в случае реализации продемонстрировал бы незаинтересованность России в территориальных приобретениях и в то же время позволил бы ей сохранить и увеличить влияние благодаря таким факторам, как «единство веры нашей со всеми новыми областями, единство происхождения с обитающими в них славянскими племенами, древние с нами связи и неодолимая их недоверчивость к народам иноверным, выгоды черноморской торговли» [664] Там же. С. 292. . Дашков также положительно отмечал идею Каподистрии разделить новые области по принципу языка и происхождения их жителей. Тем самым «славянские племена благоразумно отделены от греков и румын», в то время как молдаване и валахи, «потомки одних предков, говорящие одним языком, имеющие одни законы и обычаи, а сверх того и одинаковые образ судопроизводства и управления, по всей справедливости слиты в один народ и одно государство». При этом Дашков указывал на многочисленное мусульманское население Европейской Турции как на главное препятствие в реализации плана Каподистрии. Для предотвращения их отчаянного сопротивления и напрасного кровопролития Дашков рекомендовал создать наряду с пятью христианскими государствами одну мусульманскую область из Боснии, Албании и Румелии, которая была бы совершенно независима от предлагаемой христианской федерации, «с тем чтобы впоследствии мало по малу вести [эту область] к добровольному принятию нашей веры» [665] Там же. С. 293. . Дашков также критиковал как нереалистичное предложение Каподистрии демилитаризовать Константинополь ввиду неизбежных набегов, которым азиатские мусульмане будут подвергать берега Босфора. Чтобы обезопасить город и укрепить свои собственные позиции на Черном море, Россия должна приобрести «два каменных уголка на обоих берегах Босфора».