Виктор Таки - Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 [litres]

Обращение Погора к Киселеву сопровождалось петицией 38 второклассных молдавских бояр, большинство из которых имели чины аги или спэтара и которые также выступили против попытки нескольких влиятельных семей консолидировать свои привилегии и маргинализировать остальное боярство [715] Там же. Л. 11–17 об. Петиция была подписана Константином Карпом, Константином Бургели, Георге Хермези, Эмануилом Радовичем, Янку Дукой, Георге Негруцци, Антиохом Сионом и другими второклассными боярами в рангах ага, спэтара, пахарника и каминара . Некоторые из них в июле 1829 г. протестовали против создания Комитета по реформе без их участия. . Авторы требовали, чтобы чины, пожалованные их предкам, были признаны за ними как наследственные [716] Там же. Л. 13 об. . Составители петиции также жаловались на то, что проект регламента исключал их из диванов и Всеобщего собрания. Они утверждали, что включение только ограниченного числа первоклассных бояр в Господарский диван было недавней практикой и нарушало молдавскую традицию, а также отражало желание господарей превратить диван в послушный инструмент своей власти [717] Там же. Л. 14 об. – 15. . То же касалось и Всеобщего собрания, которое изначально включало всех знатных людей страны и только в последнее время стало все чаще ограничиваться узким кругом лиц, избранных господарем. Даже после этого отступления от исторического обычая господари все еще должны были созывать широкие собрания для обсуждения особо важных вопросов, требовавших санкции османского правительства [718] Там же. Л. 15 об. – 16. . Составители петиции просили Киселева пристально наблюдать за деятельностью дивана, а также информировать их о способе формирования Всеобщего собрания [719] Там же. Л. 16 об. – 17. . Наконец, секретность, сопровождавшая разработку регламента, стала объектом критики со стороны бояр уезда Путны, недовольных тем обстоятельством, что члены комитета не представляли свой проект на всеобщее обсуждение, прежде чем отправить его в Санкт-Петербург [720] Там же. Л. 18–19. См. также: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. I. Nistor. București: Socecu, 1942. Vol. 21. P. 290. .

Наряду с требованиями, отражавшими интересы средних и мелких бояр, петиции содержали аргументы, которые, по ожиданиям их авторов, должны были возыметь особое воздействие на российские власти. Так, в своей попытке воспрепятствовать монополизации власти крупными боярами составители петиций апеллировали к Бессарабским уставам 1818 и 1828 годов, которые предоставляли равные права и привилегии всем дворянам вне зависимости от их боярских чинов до 1812 года [721] Requêtes des mécontents moldaves // АВПРИ. Ф. 331. Оп. 716/1. Д. 10. Л. 13–13 об. . Как и в начале 1820‐х годов, бессарабская автономия стала одним из ориентиров для мелкого молдавского боярства. Оппозиционные бояре даже цитировали рескрипт Александра I Бахметьеву, в котором провозглашалась забота о всех сословиях бессарабского населения. Авторы петиции указывали на этот принцип, критикуя решения членов комитета удвоить количество рабочих дней для крестьян [722] Там же. Л. 9–9 об. .

Получив эти петиции в Яссах летом 1830 года, Киселев направил их Минчаки, который за некоторое время перед тем отправился в Петербург вместе с Александру Вилларой, Михаем Стурдзой и Георгием Асаки, чтобы представить проекты регламентов на рассмотрение особой комиссии, составленной российским Министерством иностранных дел [723] Киселев – Минчаки. 14 августа 1830 г. // АВПРИ. Ф. 331. Оп. 716/1. Д. 3. Л. 171. О выборе Виллары, Стурдзы и Асаки для сопровождения Минчаки в Санкт-Петербург см.: Киселев – Нессельроде. 14 апреля 1830 г. // АВПРИ. Ф. 331. Оп. 716/1. Д. 7. Л. 9–9 об. Возглавленная Дашковым комиссия включала Минчаки, Г. А. Катакази, Стурдзу и Виллару и работала под надзором Нессельроде и К. Х. Ливена. . Виллара и Стурдза не преминули воспользоваться возможностью очернить составителей петиций в глазах российских властей [724] Как следует из записки Дашкова, приложенной к письму Ливена Киселеву от 30 августа 1830 г.: РГИА. Ф. 958. Оп. 1. Д. 621. Л. 1–7. . Их усилия оказались довольно эффективными в сложившейся на тот момент ситуации. Петиции молдавских оппозиционеров достигли российского Министерства иностранных дел вскоре после Июльской революции в Париже и были отвергнуты им как проявление «духа необоснованной оппозиционности» [725] Там же. Л. 1 об. . Вскоре после этого молдавские оппозиционеры узнали, что проект регламента был утвержден в Петербурге с минимальными изменениями, что вызвало новый всплеск оппозиционной деятельности.

С конца 1830 года на отношения России с элитами Молдавии и Валахии стало оказывать влияние Польское восстание. Разразившееся в результате заговора молодых польских офицеров, желавших убить командующего польским войском великого князя Константина, восстание вскоре охватило Царство Польское и даже часть западных окраин России и было подавлено с большим трудом только в следующем сентябре. Узнав о восстании, Киселев усмотрел в нем плоды «христианских и человеколюбивых утопий» Александра I. По мнению полномочного председателя, вернув Европу к границам 1793 года, Россия не имела права требовать Великое герцогство Варшавское «ради удовольствия предоставить конституцию, которая не удовлетворила те два миллиона человек, для которых она была предназначена, и которая произвела странное впечатление на сорок два миллиона» остальных [726] Киселев – Воронцову. 15 декабря 1830 г. // Архив кн. Воронцова / Бартенев. Т. 38. С. 189–190. .

Польское восстание, очевидно, произвело не менее сильное впечатление на молдавскую оппозицию, поскольку в начале января 1831 года Киселев узнал о появлении на улицах Ясс листовок с лозунгом «Долой Органический регламент!» [727] См.: Миркович – Киселеву. 7 января 1831 г. // Миркович А. Ф., Миркович М. Ф. Федор Яковлевич Миркович. Т. 2. С. 220–221. Французский консул Лаган объяснял появление анонимных листовок с угрозами восстания опасениями бояр потерять свои привилегии в случае принятия регламентов: Лаган – Себастьяни. 4 февраля 1831 г. // Documente privitoare la istoria românilor / Ed. Hodoș. Vol. 17. P. 244. . Спустя несколько дней вице-председатель Молдавского дивана Миркович получил листовку, авторы которой угрожали крупному боярству народным мщением и в то же время открещивались от какой-либо злонамеренности по отношению к России [728] Миркович – Киселеву. 12 января 1831 г. // Миркович А. Ф., Миркович М. Ф. Федор Яковлевич Миркович. Т. 2. С. 221. . Расследование привело к аресту спэтара Антиоха Сиона, второклассного боярина, находившегося в подчинении у молдавского вистиерника Алеку Стурдзы [729] По свидетельству агента Киселева Липранди, Сиона выдал его начальник, Великий вистиерник Алеку Стурдза, который стремился таким образом использовать разгоравшийся политический кризис в своих целях. Замешанный в махинации с налоговыми откупами Стурдза якобы стремился завоевать благодарность российских властей посредством выдачи Сиона как главного предводителя оппозиционных второклассных бояр: Липранди . О последних происшествиях в Молдавии // РГИА. Ф. 673. Оп. 1. Д. 402. Л. 1–8. . Согласно донесению Мирковича, бумаги Сиона свидетельствовали о «большом заговоре против регламента», зародившемся еще в мае 1830 года и имевшем ответвления в уездных городах, а также в Фокшанах и Бырладе на границе с Валахией [730] Миркович – Киселеву. 12 января 1831 г. // Миркович А. Ф., Миркович М. Ф. Федор Яковлевич Миркович. Т. 2. С. 222. .