Саймон Рабинович - Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

После распада Союза для достижения полноправия Дубнов, общинный активист Меир Крейнин (1866–1939) и другие автономисты создают Еврейскую народную партию ( Идише Фолкспартей ), главной задачей которой была объявлена борьба за признание национального и гражданского равноправия евреев в рамках конституционного государства. В отличие от представителей других партий создатели Фолкспартей (дубновцы, которых с этого времени называли фолкистами) были менее склонны распускать Союз, поскольку он, по крайней мере, был сложившейся структурой, готовой участвовать в общей политической борьбе; к тому же Дубнову удалось закрепить в программе Союза основополагающие принципы своей идеологии. Однако другим членам Союза его распад был определенно выгоден. Стоявших у истоков организации Винавера, Слиозберга и их единомышленников явно раздражали чрезмерно напористые националисты [338]. Сионисты, в свою очередь, были убеждены, что их идеи гораздо ближе и понятнее «простому еврейскому народу», чем программа Союза. Хотя поначалу Дубнов полагал, что идеология новой Фолкспартей привлечет центристов, некоторое время спустя он понял, что его программа может быть осуществлена только при объединении разных еврейских политических сил. Еще с ноября 1901 года он неоднократно призывал создать единый еврейский националистический фронт, в который бы вошли как сионисты, так и те, кто не разделяет их воззрений. Примером для него служили национально-политические движения других меньшинств, прежде всего поляков, финнов и прибалтийских народов. Дубнов считал, что национально мыслящие политики способны преодолевать идеологические разногласия ради общих целей [339].

Программа Еврейской народной партии создавалась по образцу политических программ левых кадетов, выступавших за конституционный строй с гарантиями гражданских прав; еврейские национальные требования формулировались в соответствии с Виленской программой Союза для достижения полноправия [340]. Идеология новой партии основывалась на письмах Дубнова; неслучайно вышедшую в 1907 году книгу, в которой они были собраны под одной обложкой, создатели партии считали чем-то вроде партийного манифеста [341]. Отдельно была опубликована программа партии, в которой декларировались три основные цели: 1) демократический строй в России, обеспечивающий «полное равноправие всех народов империи»; 2) юридическое признание еврейской нации «как единого целого с правами национального самоопределения во всех областях внутренней жизни»; 3) созыв всероссийского еврейского национального собрания «с целью определения принципов национальной организации» [342].

Язык программы позволяет проследить ход мысли ее создателей. Равноправие предполагает право на самоуправление, а из него, в свою очередь, следует право на созыв национального собрания. В этой стройной дедуктивной логике, в которой, исходя из равенства прав, обосновывается еврейское национальное самоопределение, автономия неотделима от признания юридических требований евреев как «нации». Именно поэтому Дубнов в предисловии к программе подчеркивает, что общинная организация и самоуправление должны подчиняться «национальному», а не «религиозному» принципу [343]. Когда всего лишь через несколько лет еврейские партии согласятся с необходимостью восстановить кегилу, в бурных межпартийных спорах о ее задачах и формах напряженнее всего будет обсуждаться, следует ли возлагать на обновленную кегилу не только светские, но и религиозные обязанности. Дубнов не признавал исключительно секулярной общины, но в 1906 году ему было важно как можно более четко проговорить, что евреи — самостоятельная «нация» и на этом непреложном факте должно основываться их законное право на самоопределение [344]. Поэтому еврейская община, которую предполагалось создать, определялась по «национальному», а не по «религиозному» признаку, следовательно, принадлежность к ней не зависела от религиозности [345]. Органы еврейского самоуправления — кегила и национальное собрание — наделялись широкими полномочиями, например правом подавать петиции в общеимперские и областные «конституционные учреждения» и, что наиболее важно, облагать евреев налогами. Таким образом, право «принудительного обложения еврейского населения» в партийной программе напрямую связывалось с наделением евреев как национальной общности «всеми правами юридического лица» [346].

В манифесте партии Дубнов размышлял об исторических основаниях еврейского автономизма в России и в польских землях и о том, как новые формы еврейского самоуправления, в отличие от прежнего кагала, станут не олигархическими, а демократическими, секулярными, а не религиозными. Иными словами, он утверждал, что подход Фолкспартей к борьбе евреев за свои права «должен основываться на полном синтезе всей прошлой жизни еврейства и реальных потребностей современности» [347]. Разумеется, такой синтез был невозможен, и новые «институты национального самоуправления», которые предполагали создать фолкисты, например «народное просвещение» или «защита прав рабочих», мало чем напоминали те, что существовали до отмены кагала в 1844 году [348]. Скорее, они пытались преобразовать сложившиеся во второй половине XIX века благотворительные и культурные организации в законно признанные структуры еврейского самоуправления. И в Союзе для достижения полноправия, и после его распада фолкисты активно участвовали в деятельности еврейских общинных организаций, играли важную роль в Обществе ремесленного и земледельческого труда среди евреев России (ОРТ) и в Обществе для распространения просвещения между евреями России (ОПЕ). Это закономерно: Еврейская народная партия была основана небольшой группой лиц свободных профессий, выступающих за профессионализацию общинной деятельности. Помимо Дубнова, авторами программы выступили один из старейших деятелей ОПЕ М. Н. Крейнин, врач А. В. Залкинд и два адвоката — В. С. Мандель и С. И. Хоронжицкий. Как видно из воспоминаний Дубнова, «наиболее активным в этой группе был Крейнин», вскоре ставший основным выразителем взглядов партии в прессе [349]. Он, как и Дубнов, родился в черте оседлости, в белорусском местечке Быхов, и со временем стал известен своей деятельностью в Обществе для распространения просвещения между евреями и в центральном комитете Союза для достижения полноправия [350]. Крейнин принадлежал к тому молодому поколению активистов, выходцев из черты оседлости, которому в 1880–1890-е годы удалось потеснить в ОПЕ Гинцбургов и других представителей петербургских финансовых элит [351]. Как пишет Брайан Горовиц, молодые деятели ОПЕ занимались не только просвещением, они пытались использовать ОПЕ для того, чтобы расширить границы культурной автономии посредством создания еврейских организаций, прежде всего национальных школ [352]. По сути, споры 1905–1906 годов между демократически настроенной частью ОПЕ во главе с Крейниным, с одной стороны, и исполнительным комитетом ОПЕ, с другой, были сосредоточены во многом вокруг вопроса о преподавании на идише в еврейских народных школах (битва, в которой сторонники реформ временно потерпели поражение) [353].