Сергей Куличкин - Ватутин

После короткого, но серьезного разговора с автоматчиками роты охраны и их командиром Ватутин в отвратительном настроении с трудом разыскал в одной из палаток руководство.

Начальник штаба фронта генерал П.С. Кленов выглядел подавленным и не мог толком доложить обстановку даже вокруг командного пункта фронта, не говоря уж о войсках. Член Военного совета фронта корпусной комиссар П.А. Диброва только мучительно краснел и разводил руками. Никто в штабе не знал, где находится командующий фронтом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов.

— Какие сведения из армий? Где находится противник? Где мехкорпус Лелюшенко? — не выдержал Ватутин. — Вы хоть знаете, где 11-я армия и то, что она потеряла до 75 процентов боевой техники и до 60 процентов личного состава?

— Да. Сейчас вроде бы есть сведения, — доложил Кленов.

— Откуда?

— Пришла телеграмма из Ставки.

— Дайте! — Ватутин открыл папку.

Тимошенко телеграфировал командующему Северо-Западным фронтом: «В районе станции Довгилишки, Контыняны, леса западнее Свенцяны найдена 11-я армия Северо-Западного фронта, отходящая из района Каунас. Армия не имеет горючего, снарядов, продфуража. Армия не знает обстановки и что ей делать.

Ставка Главного Командования приказала под вашу личную ответственность немедленно организовать вывод этой армии из района Свенцяны в район севернее Десны...» [2] ЦАМО. Ф. 8, оп. 930688, д. 41, л. 152.

— Вот видите, Ставка через делегатов связи, забрасываемых с радиостанциями, добывает сведения, а вы здесь, на фронте, ничего не знаете. Позор! Командующий видел телеграмму Ставки?

Ватутин говорил спокойно, не повышая голоса, но от этого спокойствия еще тяжелее становилось на душе у генерала Кленова.

— Никак нет, — ответил он. — Командующий где-то в районе 27-й армии. Только вчера получили его приказ войскам, оборонявшим правый берег Двины, отходить в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны. А уже сегодня он отменил это распоряжение и потребовал со 2 июля перейти в наступление с целью восстановления обороны...

— Все ясно, — прервал его Ватутин. — Буду докладывать в Ставку и, не скрою, просить о замене командования фронта.

Однако Москва опередила Ватутина. Аппарат Бодо выдал очередную телеграмму. Решением Ставки ГК командующим войсками фронта назначался генерал-майор П.П. Собенников, членом Военного совета — корпусной комиссар В.Н. Богаткин, начальником штаба — генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин. Телеграмма заканчивалась словами: «...до прибытия Собенникова фронтом командовать Ватутину...»

Отдать свое первое распоряжение в новой должности Ватутин не успел. Над лесом раздался гул подходивших бомбардировщиков. Скоро гул превратился в отвратительный визг. Самолеты начали пикировать, и грохот разрывов потряс лес. Перед Николаем Федоровичем в клубах дыма и пыли вздыбились деревья. В воздухе мелькали обрывки палаток, ветки деревьев, провода. Тугая волна толкнула генерала, сорвала фуражку и потянула к земле. Но он устоял. Бомбы начали ложиться все дальше и дальше. Прислонившись к дереву, Ватутин отряхнул китель, поднял иссеченную осколками фуражку и подозвал генерала Кленова:

— Я вас попрошу до убытия заняться наведением порядка в районе командного пункта. Прежде всего организуйте помощь и эвакуацию раненых, вышлите рекогносцировочную группу в район Новгорода. Пусть начинают там оборудовать новый командный пункт, причем не забывают о запасном КП, и главное, чтобы оборудовали несколько узлов связи. Вслед за группой отсюда немедленно отправить все лишние машины. Оставшиеся надежно замаскировать. На новом месте провести все инженерные работы, а здесь немедленно отрыть щели. Штаб в любых условиях должен являть собой образец организованности и порядка. Ко мне вызовите летчиков и офицеров связи...

Через несколько минут вокруг начальника штаба собрались офицеры.

— Товарищи, — тихо сказал Ватутин, — не буду лишний раз повторять о сложности обстановки, но вынужден напомнить, что потеря управления — катастрофа для войск и самое тяжелое преступление командира. Мы обязаны восстановить управление. Летчикам приказываю искать не только штабы армий и дивизий, но и полков, отдельных частей. Знаю, что выполнить задачу трудно, что садиться и взлетать придется не с аэродромов, зачастую под огнем, но другого выхода нет. По вашей радионаводке на мотоциклах и броневиках отправятся офицеры оперативной связи. Больше инициативы, самостоятельности, смекалки, больше мысли. Думайте, как лучше выполнить приказ. Мы очень на вас надеемся, товарищи. Маршруты получите в оперативном отделе...

Офицеры разошлись, и в штабе началась кропотливая, принимающая черты осмысленности работа.

Николай Федорович понимал, что один человек, какими бы способностями он ни обладал, не сможет разобраться сразу со всем, что происходит на огромном участке фронта. Невозможно одному генералу отдавать приказания, контролировать их выполнение, организовывать разведку, снабжение частей, отрабатывать планы будущих сражений. Это под силу только мощному, хорошо организованному штабу — коллективу подготовленных, опытных, трудолюбивых офицеров. И эффективность работы такого коллектива во многом зависит от атмосферы, царящей в штабе, от степени взаимодействия людей и даже их личных симпатий и антипатий.

Как опытный психолог, Ватутин не стал менять старых работников, не винил подчиненных в неудачах, а нашел среди офицеров людей, умеющих трезво и верно оценивать обстановку, не терявшихся в трудных условиях, и, опираясь на них, начал строить всю работу штаба. Скоро и остальные штабисты обрели уверенность.

Стали поступать первые донесения из войск. Николай Федорович впервые почувствовал, что получает настоящую информацию, сведения, которые можно обрабатывать и на их основе готовить серьезные предложения по организации отпора врагу. Сведения были немедленно доложены в Ставку, а Ватутин начал выводить резервы на УРы.

Правда, сведения были в основном неутешительные. Настолько неутешительные, что, так и не успев отрыть щели и создать нормальные условия для работы, штаб был вынужден переместиться в район Новгорода. Немцы, ударив в стык 8-й и 27-й армий, устремились к Пскову. Боевые действия на линии укрепленных районов по реке Великая тоже не принесли ожидаемых результатов. Отходившие соединения опаздывали с выходом в назначенные районы, задерживались с подходом резервы. А немецкие моторизованные части опережали наши войска, рвали слабые цепи прикрытия, использовали разрывы между отходившими войсками. Укрепрайоны оказались разоруженными. 6 июля передовые части 4-й танковой группы немцев заняли Остров, 9 июля — Псков. 8-я армия окончательно оторвалась от частей фронта и отошла на линию Пярну — Тарту. Генерал Собенников в этих условиях пока не мог прибыть на КП фронта. Остатки 11-й и 27-й армий отходили. Создалась угроза прорыва группы армий «Север» к Ленинграду.