Джон Бушнелл - Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Тем не менее нет оснований сомневаться в том, что в 1830 г. Спасов двор № 11 был именно таким, каким его переписал священник, и что многие из дворов в переписи ревизии 1834 г., включая те шесть, по которым переписчик разместил спасовцев двора № 11, были фикцией. Хотя ревизии XIX в. переписывали крестьян вроде бы — а в большинстве деревень действительно — по дворам, основной заботой переписчиков была регистрация мужчин, и самым надежным способом избежать упущений являлась перепись по семейным группам, которые можно было выверить по предыдущим ревизским сказкам. Как и в XVIII в., в ревизии 1834 г. в левой колонке учитывались все мужчины (но не женщины) из предыдущей ревизии; это предопределяло организацию правой колонки, где учитывалось наличное население. Ревизор-переписчик разместил жильцов Спасова двора № 11 по тем дворам, в которых они находились во время ревизии 1816 г. Собственно говоря, от него этого требовал закон в тех случаях, когда дворы разделились или перестроились без разрешения (в данном случае разрешения удельной администрации; в конце XVIII в. дворцовые крестьяне были переименованы в удельные) [344].

Священникам, напротив, не было никакого смысла создавать искусственные дворы для староверов: в приходе с. Купля они чаще записывали своих прихожан-староверов индивидуально, а не по дворам, поскольку (как можно убедиться по спискам других лет) открыто придерживавшиеся старой веры крестьяне обычно не концентрировались в нескольких дворах, а были рассеяны по многим. Когда священники переписывали староверов по дворам, как в Алёшково в 1777 г. и в Случково в 1830 г., мы можем не сомневаться, что это делалось потому, что таков и был состав данных дворов. Действительно, в исповедной ведомости 1830 г. тот же священник, который переписал случковских спасовцев по дворам, записал случковских поморцев и алёшковских спасовцев не в порядке их дворов, а как отдельно пронумерованных лиц. Во всяком случае, если бы священник в 1830 г. и решил создать фиктивные дворы, он не смог бы сам придумать такую странную комбинацию жителей, как в Спасовом дворе № 11.

Итак, в какое-то время в период между 1800 и 1830 гг. большинство случковских староверов открыто признали себя спасовцами и в какой-то момент между 1816 и 1830 гг. спасовцы из смешанных дворов переместились во дворы других спасовцев или объединились и создали совершенно новые дворы. Мы знаем, что разделение произошло после 1816 г., потому что в этом году ревизорам-переписчикам было указание переписывать людей по тем дворам, где они на самом деле проживали на тот момент, а не по дворам, где они были в 1812 г. [345]Беря за точку отсчета данные по дворам за 1816 г. из ревизии 1834 г., мы видим, что в промежутке между 1816 и 1830 гг. спасовцы из одного двора распределились по двум другим существующим Спасовым дворам, а из другого — по трем Спасовым дворам. Только один двор (муж, 70 лет; жена, 60 лет; дочери, 42 года и 31 год) однозначно перестал производить потомство, но в другом младшему ребенку было 10 лет. В четырех больших дворах было по четыре и более маленьких детей, и во всех, кроме целибатного двора и Спасова двора № 11, была супружеская пара, произведшая на свет ребенка в последнее десятилетие; в Спасовом дворе № 11, правда, жила вдова с двумя маленькими детьми. Другими словами, эта Спасова община продолжала традицию, которая сложилась среди случковских староверов к концу XVIII в.: мужчины двора женились, женщины оставались в девицах и обычно во дворе присутствовала хотя бы одна производящая потомство пара.

Спасовы мужчины все женились — все 25 из них, 20 лет и старше, в 1830 г. были женаты, а их женщины сохраняли такое же неприятие брака, как в период 1795–1800 гг. (таблица 4.1) [346].

Таблица 4.1. Неприятие брака среди случковских женщин 25 лет и старше по вероисповеданию, исповедная ведомость 1830 г.

Источник: ГАВО. Ф. 556. Оп. 107. Д. 212. Л. 889–890 об., 894–895 об.

Глядя на эти цифры, можно предположить — поскольку нам более или менее известно, что обычно крестьянки, не выходившие замуж, оставались в родном дворе, — что все 25 спасовок, не бывших замужем, родились (или нашли приют) в Случково, в то время как все или почти все 26 жен спасовцев были привезены из других деревень или, возможно, взяты из одного или двух соседских православных дворов. Поскольку ревизии XIX в. не отслеживали передвижения женщин в связи с замужеством, мы не можем быть уверены, что все девушки, родившиеся в Спасовых дворах, отказались от замужества, но что по крайней мере почти все отказались — не вызывает сомнений. Но это означает также, что Спасовы дворы полностью зависели от готовности крестьян за пределами д. Случково отдавать своих дочерей во дворы, которые не отвечали им тем же. Мы можем лишь предположить, что Спасовы мужчины испытывали такие же трудности в нахождении жен в период между 1795 и 1830 гг., как и между 1782 и 1795 гг.

Из таблицы 4.1 можно также сделать вывод, что сопротивление браку среди случковских женщин было весьма устойчивым: процент незамужних практически не изменился между 1795 (44,3 %) и 1830 (43,3 %) гг. Поскольку доля никогда не бывших замужем достигла в 1795 г. 44 % только потому, что 70 % женщин, родившихся в этой деревне и достигших 25 лет после 1763 г., избежали замужества, мы можем сказать, что к 1830 г. почти все открыто признавшие себя староверками случковские женщины воздерживались от брака в течение как минимум трех или четырех поколений. Из 21 случковской женщины, записанной в раскольницы в 1800 г., только шесть вышли замуж; самой молодой из них было 39 лет (она вышла замуж в какой-то момент после 1782 г.), следующей самой молодой было 48 (она, вероятно, вышла замуж примерно в 1770 г.), и ни та ни другая не были родом из Случково [347].

В 1800 г. священник не записывал явных случковских раскольников по их дворам, и объясняется это, вероятно, тем, что там было всего восемь, в основном пожилых, раскольников-мужчин, то есть не было в то время ни одного двора, где жили бы исключительно записные раскольники. Это, конечно, осложняет выяснение возможных связей между дворами в 1795–1800 и 1830–1834 гг. Так же как и то, что некоторые дворы исчезли (включая все целибатные дворы 1795 г.), в то время как другие разрослись и разделились. Составной характер большинства Спасовых дворов 1830 г. создает дополнительные трудности.

Тем не менее тщательное сличение списков жителей д. Случково от 1795, 1800, 1830 и 1834 гг. показывает, что спасовцы 1830 г. были и биологическими, и духовными потомками дворов конца XVIII в. — и номинально православных, и открыто раскольнических, — большинство из которых в 1795–1800 гг. служили прибежищем для не вышедших замуж взрослых женщин. Неудивительно, что некоторые номинально православные дворы впоследствии обратились в Спасовы: мы уже пришли к выводу о том, что в конце XVIII в. некоторые крестьяне скрывали от священников свою действительную веру. Более того, во многих дворах конца XVIII в. обреталось смешанное население, состоявшее из явных православных, записных раскольников и единоверцев. В самом деле, до того как где-то после 1816 г. спасовцы реорганизовались в однородные по религиозному признаку дворы, многие из них составляли меньшинства во дворах, которые к 1830 г. также стали однородными, но чисто православными.