Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Центральное здание «Рысистой фермы», двухэтажное беленое строение, вульгарно расписанное конскими подковами и качалками {11} 11 Двухколесный спортивный экипаж для рысистых бегов. — Прим. пер. , имело балкон на втором этаже. Засыпанная гравием автомобильная стоянка образовывала площадку перед фасадом.

Владелец курорта бизнесмен Лео Хаварт, говорят, болел параличом средней тяжести, от которого, как он надеялся, его мог бы вылечить Грёнинг, поэтому он послал целителю приглашение. Однако, будучи «предпринимателем с очень острым чутьем», он, скорее всего, имел не только этот мотив [312] «Großverdiener um Gröning», Wort und Bild , 4 Jhg., Nr. 39, September 25, 1949. Вырезка в: IGPP, Busam Sammlung, PA 172. . В течение недели после первых газетных репортажей, возвестивших о приезде Грёнинга в Мюнхен, сотни страждущих стали скапливаться на земле Хаварта.

Власти обратили на это внимание. Когда глава полиции федеральной земли детектив Кесбергер субботним вечером явился взглянуть, что там происходит, то увидел толпу человек из 500, ожидавшую на автостоянке «Рысистой фермы». Балкон центрального здания служил площадкой, откуда можно было наблюдать за всей территорией и толпой людей внизу. Около 20:15 здесь ненадолго возник Грёнинг, заметил Кесбергер; он простоял всего около минуты, не говоря ничего, и затем снова скрылся внутри. После этого показался Лео Хаварт с сообщением: Грёнинг вернется, но ему нужно время, чтобы сосредоточиться. Тем временем появился третий человек с указанием для ожидающих — немного расступиться. Это была обычная инструкция Грёнинга; если страждущие создадут вокруг себя некоторое пространство, то не «закоротят» поток целительной энергии, а значит, и возможность излечения. Примерно в 20:30 Грёнинг вернулся, на сей раз с собственным заявлением. Он «никого не просил приходить», сказал он, «наоборот». Кесбергеру показалось, что толпы несколько переутомили Грёнинга. Целитель объявил, что «людям следует ждать, пока ему не дадут разрешение». Он «хочет помочь каждому», наскоро записывал детектив, «но желает, чтобы все делалось законным путем и не так бестолково». Грёнинг также заявил, что сможет «помочь только тем, кто верит в него и кто имеет твердую веру в Господа Бога, давшего ему, Грёнингу, силу исцелять». Грёнинг добавил, что он «всего лишь исполняет свой долг и делает свою работу, как и все они»: «Все больные, кто приходит к нему, могут оставить деньги дома; ему они не нужны. Они должны принести свою болезнь и свое время. Это он у них заберет» [313] StAM, BezA/LRA 57182, Abschrift, Landpolizei Oberbayern, Kriminalaußenstelle Rosenheim, September 4, 1949. Betr.: Affäre Gröning. .

Детектив Кесбергер был не единственным наблюдателем в Розенхайме в ту субботу; присутствовал также журналист и редактор Альфред Хойек. Хойек путешествовал на велосипеде в Альпах, когда услышал, что в этом регионе находится Грёнинг. Его репортерский инстинкт сработал, и он решил сделать крюк, чтобы посмотреть, что там происходит. Вооруженный «несгибаемым скептицизмом», репортер въехал на частную территорию перед самым обедом и начал перемещаться в толпе. На протяжении пяти часов он слушал рассказы страждущих о своих многочисленных недугах — «как видимых, так и скрытых» [314] Alfred Heueck, «Als Zaungast bei Bruno Gröning», Schwäbische Landeszeitung , Nr. 108, September 14, 1949. Вырезка находится в: Stadtarchiv Rosenheim. .

Отчет детектива Кесбергера был написан в духе «только факты и ничего, кроме фактов», сухо и относительно бесстрастно. Хойек, напротив, описал бурную сцену, «духовный мятеж». Влияние Грёнинга на толпу было физически ощутимым и необычайным, писал журналист, стоило тому появиться, как «мертвая тишина» окутала собравшихся. Хойек сравнил это с «присутствием на киносеансе, когда пленку вдруг заклинивает». Люди в толпе с лицами, «изборожденными тревогой и страданием», были «загипнотизированы этим невзрачным маленьким человеком» в мятых обтрепанных штанах и темно-синей рубашке, застегнутой на все пуговицы. В какой-то момент «Грёнинг надолго замолчал в неподвижности», рассказывал Хойек, его «пронизывающие голубые глаза… были прикованы к чему-то вдали, а не к массам людей внизу. Его аскетичное лицо становилось все более напряженным». Когда Грёнинг все-таки заговорил, то очень тихо и, казалось, не двигая ни единой мышцей. Его руки были неподвижны. Он не жестикулировал. Хойеку Грёнинг показался человеком «невинным и искренним», который «должен быть истинно благочестивым» [315] Heueck, «Als Zaungast bei Bruno Gröning». .

В какой-то момент, вспоминали оба свидетеля, Грёнинг спросил толпу, кто в ней испытывает боль. По словам Хойека, «по меньшей мере 200 человек подняли руки». Через несколько минут доктор повторил вопрос [316] Heueck, «Als Zaungast bei Bruno Gröning». Кесбергер также приводит этот эпизод. . Он велел тем, кому по-прежнему было больно, приложить ладонь к больному месту и закрыть глаза. Через десять секунд сказал, что можно открыть глаза, и спросил, что они чувствуют. Ответы были разными, но все говорили, что испытывают странное покалывание [317] StAM, BezA/LRA 57182, Abschrift, Landpolizei Oberbayern, Kriminalaußenstelle Rosenheim, September 4, 1949. Betr.: Affäre Gröning. . Тогда Грёнинг отошел в угол балкона, где была небольшая тень, чтобы выкурить сигарету. Хойек отметил, что он был «явно истощен» [318] Heueck, «Als Zaungast bei Bruno Gröning». .

Детектив Кесбергер вернулся на «Рысистую ферму» через неделю, на сей раз вместе с коллегой. К тому времени толпа увеличилась до нескольких тысяч человек. Они «приветствовали Грёнинга с ликованием».

Обращаясь к собравшимся, один из помощников целителя отверг славословия в его адрес, но в то же время, по мнению Кесбергера, «мастерски рекламировал» его как «чудо-доктора, несущего излечение бедным и больным». Находясь среди присутствующих, Кесбергер поговорил с людьми. Женщина, которую он назвал фрау Л., 70 лет, сказала им с коллегой, что «ее обе ноги с апреля были парализованы и ходить она не могла». Теперь, как мог видеть Кесбергер, она была способна пройти «иногда сама, иногда с небольшой помощью» где-то от 30 до 50 метров. Родители девятилетнего ребенка, «который никогда не мог свободно двигать головой» и «был парализован с рождения», сказали, что он внезапно «сумел повернуть голову». Хотя он по-прежнему не мог стоять или ходить, отцу удавалось сгибать и двигать ноги ребенка (детектив рассудил, что у ребенка, «естественно, не было никакой силы в ногах»). Люди говорили Кесбергеру, «что теперь чувствуют себя совсем не так, как раньше». В итоге детектив высказал мнение: «Здесь мы имеем дело с внутренними болезнями» [319] StAM, BezA/LRA 57182, Abschrift, Landpolizei Oberbayern, Kriminalaußenstelle Rosenheim, September 4, 1949. Betr.: Affäre Gröning. .