Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Опять-таки как можно их винить, памятуя о том, какие результаты дало на тот момент лечение девочки и что мог означать диагноз «туберкулез» в те времена? Рута родилась в 1932 г. С 1944 по 1947 г. она лечилась в санатории, расположенном в горах Таунус, вблизи Франкфурта. После этого ее препоручили местному врачу, доктору Хелене Фольк, старшему медицинскому сотруднику городка Зекинген возле швейцарской границы, где жила семья К. [801] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, p. 142, Landespolizei Säckingen/ Baden, Ersuchen der Krim. Außenstelle Fürstenfeldbruck, October 19, 1954. Антибиотики для лечения туберкулеза еще не были повсеместно распространены, и Фольк применила способ лечения, называемый коллапсотерапией [802] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, p. 144, Staatliches Gesundheitsamt Säckingen an die Landespolizei Säckingen, November 5, 1954; StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/3, p. 437, Protokoll, August 1, 1957. . В грудную клетку пациента между ребрами вводилась при местной анестезии длинная игла, вызывая частичный коллапс легкого. Целью этой процедуры было позволить легкому отдохнуть и восстановиться, а также лишить туберкулезную палочку кислорода. Какое-то время Рута терпела эти процедуры каждые восемь дней, затем раз в две или три недели, и так продолжалось в общей сложности полтора года [803] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/3, pp. 437–38, Protokoll, August 1, 1957. . Зимой 1948 г. она начала кашлять кровью. Доктор Фольк добилась госпитализации своей юной пациентки в клинику «Шварцвальд» санатория «Веравальд», считавшуюся самой современной во всей Германии [804] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, p. 144, Staatliches Gesundheitsamt Säckingen an die Landespolizei Säckingen, November 5, 1954; StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/3, p. 437, Protokoll, August 1, 1957. . Среди предлагавшихся там методов было лечение стрептомицином — первым действующим веществом, подтвердившим эффективность против туберкулеза, которое, как впоследствии сказала Фольк, могло бы положительно сказаться на течении болезни Руты [805] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, pp. 144–45, Staatliches Gesundheitsamt Säckingen an die Landespol. Säckingen, betr. B. Gröning wegen Verdachts der fahrl. Tötung, November 5, 1954. .

Однако Рута не хотела ехать в клинику: позже ее мать засвидетельствовала, что девочку «ужасала» мысль о возможной операции. В санатории в Таунусе Рута много раз видела, как после хирургического вмешательства девушки вроде нее умирали [806] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/3, pp. 431, 433, Protokoll, August 1, 1957. . Осенью 1949 г. Рута хотела одного — встречи с Бруно Грёнингом. Он тогда находился в Бад-Висзе, примерно в 450 км от Зекингена. Его слава, когда ему приписывались чуть ли не божественные способности, была в зените. Отец Руты согласился отвезти ее к целителю. Рене Меккельбург, впоследствии давшая показания в суде о встрече с Рутой в Бад-Висзе, поведала, что они с целителем «проговорили целый день». Рута сказала Рене, что «чувствует себя значительно лучше» после встречи с Грёнингом. Рене, со своей стороны, заверила Руту, что он ее исцелил [807] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/3, 435, Protokoll, July — August 1957. .

Через несколько месяцев Отто Меккельбург написал герру К. — на свежеотпечатанном бланке «Ассоциации изучения и поддержки целительного метода Грёнинга» — он хотел поделиться «радостными новостями». Рута включена в число пациентов клиники Грёнинга, которая скоро откроется, и будет там лечиться бесплатно [808] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, p. 145a, Gemeinschaft zur Erforschung und Unterstützung Grön'scher an Herrn K., February 12, 1950. . Письмо Меккельбурга относится к тому времени — начало февраля 1950 г., — когда он был убежден, что появление клиник Грёнинга гарантировано. Грёнинг только что провел несколько сеансов в Ольденбурге, и соратники вот-вот должны были двинуться обратно на юг, в Миттенвальд.

Доктор Фольк вскоре попыталась продолжить работу со своей бывшей пациенткой и попросила отца Руты доставить дочь на прием. В ответном письме герр К. выказал «непоколебимую верность убеждению», скажет впоследствии Фольк, «что Грёнинг способен сделать его дочь здоровой». «Прошу вас, пожалуйста, не сочтите это неблагодарностью», — написал К. врачу, но он не привезет Руту на осмотр. Он не хочет «препятствовать целительным методам Грёнинга или превращать их в иллюзию». К. не был совершенно свободен от сомнений: решение отказаться от медицинской помощи, сообщил он доктору Фольк, далось ему «крайне тяжело», его последствия «непредсказуемы», но они с Рутой твердо намерены следовать ему. В дальнейшем, в переписке с полицией, расследовавшей это дело в конце 1954 г., Фольк объяснила, что не хотела «поколебать веру отца». По ее мнению, как только семья отказалась от лечения в клинике «Шварцвальд», «судьба девочки была предрешена» [809] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, pp. 144–45, Staatliches Gesundheitsamt Säckingen an die Landespol. Säckingen, betr. B. Gröning wegen Verdachts der fahrl. Tötung, November 5, 1954. .

В последующие месяцы болезнь Руты прогрессировала. В родительском доме в Зекингене ее мучили ежедневные приступы лихорадки, тяжелый кашель, сильное потоотделение и отсутствие аппетита. Ее отец стал часто писать Отто Меккельбургу, в одном письме за другим изливая растущую тревогу из-за состояния Руты. Несмотря на свое самочувствие, его дочь «отвергла» мысль о том, чтобы ее лечил кто-то, кроме Грёнинга. «Рута хочет лишь одного, — сообщил он Меккельбургу, — как можно быстрее увидеться с герром Грёнингом». Он знал, что это, «возможно, последнее желание Руты». Дорогой герр Меккельбург, умолял он,

заклинаю вас всем своим существом, как можно быстрее сообщите герру Грёнингу о желании Руты и прошу вас, приезжайте на машине, мы заплатим… Пожалуйста, не теряйте ни дня, ни часа… Умоляю, поймите, как мы страдаем и какая огромная ответственность лежит на нас.

К. пишет с мольбой, но в его тоне звучит и легкий намек на обвинение. В конце концов, это «мы», чья ответственность столь огромна, охватывало — помимо К. — и Меккельбурга с Грёнингом. В последней записке К. сообщал, что кашель у дочери «настолько сильный», что иногда ему казалось, она «извергнет свой обед» [810] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/1, p. 145h, K. к Меккельбургу, 28 марта 1950 г. .

В следующем месяце, в апреле, Рута ненадолго ожила, когда прочла «в газете, что герр Грёнинг находится в Констанце», недалеко от их дома. Она «смеялась и шутила» и пришла в хорошее настроение от этой новости. К. продолжал вымаливать у Меккельбурга визит Грёнинга, настаивая, что целитель обещал приехать: «Прошу вас, скажите герру Грёнингу, что Рута все еще верит в „воссоединение“, которое он с такой отзывчивостью и определенностью обещал ей на последнем лечебном сеансе. Скажите ему, пожалуйста, что Рута по-прежнему не подпускает к себе врача. „Мой врач — герр Грёнинг“ — вот ее всегдашний ответ». Встреча, однако, должна быть скорой, писал К., Рута долго не протянет: «Все наши родственники и друзья требуют, чтобы мы позвали врача, но… мы отказываемся». В душе, признавался герр К., он испытывал растущее чувство «колоссальной ответственности». «Подумайте, за что мы должны отвечать», — мрачно заметил он. Тем не менее он был убежден, что если бы только Меккельбург «смог увидеть Руту, ее веру, которую ничем не разрушить», то непременно «изумился бы этому и сделал все, абсолютно все, чтобы исполнить ее последнее желание» [811] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 10, K. к Меккельбургу, 6 мая 1950 г. .