Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Примерно в середине мая Отто Меккельбург привез Грёнинга в Зекинген, и они посетили эту семью; к ним присоединилась Рене Меккельбург. Этот визит привел герра К. в экстаз. «Мы до сих пор глубоко тронуты вашим приездом и вашей помощью, — писал он позже Грёнингу. — После вашего ухода наши бесконечные благодарственные молитвы вознеслись к небесам… Дорогой герр Грёнинг, я непрестанно жму вашу руку. В необычайном порыве радости я написал министру-президенту Баварии: „Примите величайшего благодетеля немецкого народа и дайте ему лицензию“. Я не знаю, правильно ли поступил, но мне нужно было излить душу» [812] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 12, K. к Грёнингу, 15 мая 1950 г. . К. также написал Меккельбургу через несколько дней. По его словам, состояние Руты улучшилось. Отныне он был убежден, вопреки многочисленным свидетельствам обратного, что Рута полностью выздоровеет и даже задумается о том, чем займется в жизни [813] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 15, K. к Меккельбургу, 17 июня 1950 г. .

В документах почти не сохранилось слов самой Руты, но она все же оставила в дневнике несколько страниц о болезни, включая мельчайшие подробности своего физического состояния [814] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/3, pp. 431–32, Protokoll, August 1, 1957. . Эти записи были сделаны для того, чтобы их прочел Грёнинг. «Вторник, 30 мая 1950 г. Сегодня ощущалась утренняя волна холода… Активность в легких была не слишком сильной. Сегодня у меня было больше ощущений в почках… А еще у меня было очень бурное кровообращение. Сердце очень сильно билось, когда я поднималась по лестнице». На следующий день: «Среда, 31 мая 1950 г. В голове словно бы сильная оглушенность! В легких я сегодня ничего особо не ощущаю. Как и вчера, я чувствую, как что-то работает в глубине тела. Кровообращение очень бурное… Около полудня у меня была температура 100,4, но затем снова упала до 98,6 {16} 16 По Фаренгейту. Ок. 38 °C и 37 °C соответственно. — Прим. пер. ». В четверг она сообщила, что «не смогла почувствовать ничего особенного. Была холодная волна, которая накатывает во время второго завтрака. Кровообращение и пульс очень сильные и быстрые». Несколько дней спустя Рута с радостью сообщила о признаке общего улучшения состояния здоровья: «Наконец… мои месячные, которые я очень ждала, вернулись после перерыва в восемь недель» — и подписалась как обычно: «С горячим приветом, Рута». В субботу 3 июня после «холодной волны» она ощутила «очень горячую волну», «очень необычную», от которой у нее стало жечь глаза. Затем она почувствовала особое тепло в бронхах и дыхательном горле [815] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, Письмо Руты К. к Грёнингу, май — июнь 1950 г. . Вскоре после этого ее отец сообщил Отто, что Руте лучше благодаря, по его мнению, более здоровому воздуху [816] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 15, К. к Грёнингу, 17 июня, 1950. .

С июня по октябрь в их переписке была большая пауза. К тому времени Грёнинг расстался с Меккельбургами, а состояние Руты ухудшилось. «О, дорогой герр Грёнинг», — писал К.:

Прошу вас, не сердитесь на меня за то, что я, отец, пишу несколько строчек, чтобы сообщить о Руте. Мне бесконечно больно видеть, как страдает дитя, она так терпеливо все переносит, всецело препоручила себя Господу Богу и верит вам до гроба. Бедная девочка похудела до 34,5 кг; она не может ходить в кино и никуда, совершенно никуда. Избавьте дитя от этого ужасного сухого кашля, который начинается в десять вечера и продолжается до двух или трех утра. Ее моча ужасного цвета. Опасаюсь худшего. Сжальтесь над этой прекрасной, чистой и доброй душой. Если позволит ваша занятость, пожалуйста, напишите несколько строк. Она жаждет хотя бы какого-то знака вашей поддержки [817] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 23, К. к Грёнингу, 4 октября 1950 г. .

Не получив ответа от Грёнинга в течение недели, К. отчаянно пытался связаться с ним через его мюнхенского соратника, народного целителя Ойгена Эндерлина. «С моей дочерью все по-настоящему плохо, — писал К. — Герру Грёнингу прекрасно известно, как у нее дела. Мне незачем объяснять ему, что за страдания испытывает сейчас бедное дитя». «Моя дочь всецело уповает на Отца нашего Небесного, — продолжил К. — Она истово верит герру Грёнингу и не допустит до себя врача. Герр Грёнинг не может бросить бедного ребенка». И завершил: «Герр Эндерлин, пожалуйста, будьте так добры, если не можете передать это письмо, не могли бы вы написать мне несколько слов!» [818] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 25, K. к Эндерлину, 11 октября 1950 г. . Впоследствии Эндерлин сообщил суду, что письма герра К. в то время приходили «через день» [819] StAM, Staatsanwaltschafen 3178a/3, p. 425, Protokoll, August 1, 1957. .

К 1 ноября у Руты развилась диарея, она не могла есть. Много ходить ей также стало не под силу. «Однако ее отвага не угасла, — сообщал Грёнингу ее отец. — Не далее как сегодня она повторила ваши же слова… „Фройляйн Рута, вы можете полностью доверять Грёнингу, я помогу вам“». По словам отца, затем она произнесла:

Неужели ты веришь, что он мог покинуть меня в беде? Нет, нет, я полностью полагаюсь на его слово. В мае он сказал мне: «Я приеду просветить тебя, что может произойти, поскольку на втором этапе тебе придется страдать даже больше, чем прежде».

«Она смотрела на вас с такой твердостью, с такой верой в нашего Небесного Отца… Так мы говорим друг с другом каждый вечер, сидя вместе и сжимая в руках фольговые шарики», — писал Грёнингу К. Просто Руте нужен был какой-то знак, сказал он, «подбадриватель». Или он нужен был ее отцу? Его постоянно спрашивали, писал он, «кто ваш врач, что он говорит?». Некоторым людям семья не могла сказать правду — что у Руты нет врача, — чтобы избежать нападок. Не был бы Грёнинг так добр написать всего лишь несколько строк? «Нас по-прежнему поражают страдания нашего ребенка, мы боимся худшего… Очень прошу, пришлите несколько слов, помогите понять» [820] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 26, K. к Грёнингу, 1 ноября 1950 г. .

К началу декабря Рута уже почти не двигалась. «Герр Грёнинг не может приехать, но и не пишет ни единого слова», — сообщил ее отец Эндерлину.

Я знаю, как живется герру Грёнингу, какой у него переменчивый характер, знаю, что его постоянно отвлекают. Поскольку мне все это известно, я снова и снова умоляю принять близко к сердцу все, что происходит с нашей девочкой, прошу вас, не забудьте о ней. И если это не чрезмерная просьба, не могли бы вы сообщить мне, когда будет выдана лицензия на целительство. Мы читали, что герру Грёнингу созданы в этом препятствия. Да и потом, дурные люди и впрямь не упрощают ему жизнь [821] StAM, Staatsanwaltschaften 3178a/2, p. 30, K. к Эндерлину, 5 декабря 1950 г. .

У Руты были ужасные боли в легких. «Я каждый день молюсь, чтобы Господь дал герру Грёнингу силу исцелить наше дитя, — писал К. — Герр Грёнинг не может бросить нашу девочку сейчас… Всего лишь год назад наша дочь должна была поехать в санаторий в Шварцвальде. Там лучшие швейцарские доктора… Но наша дочь так истово умоляла нас вместо этого отвезти ее к герру Грёнингу».