Фридрих Кемнаде - Асы «шнелльботов». Немецкие торпедные катера в бою

В 22.00 мы выходим из Порто-Эмпедокле с катерами «S-60», «S-35», «S-57», «S-56» и «S-30». Полученный днем приказ открывает новую главу наших операций на Средиземном море. Он гласит:

«Во второй половине дня 10 ноября двигаться экономичным ходом в Тунис, к 9 часам утра 11 ноября прибыть к входу в гавань Ла-Гулет. Французы поставлены в известность и должны предоставить лоцманов. Реализация не гарантирована, при необходимости войти в гавань, не дожидаясь лоцманов. Осторожность при приближении к гавани, выслать вперед один катер. Опознавательный сигнал — красная и зеленая ракеты.

Задача: В целом — прикрытие важной для перевозок стран Оси гавани во взаимодействии с французскими властями, которые подчиняются приказам из Виши. В остальном:

1) Показать флаг у резиденции французских властей, тем самым оказав моральную поддержку.

2) Предотвратить заграждение гавани в результате французского саботажа.

3) Предотвратить высадку англичан.

4) Немедленно установить контакт с нашими и французскими должностными лицами, особенно полковником Харлингхаузеном.

5) Ежедневно докладывать о положении дел».

Что будет дальше, пока неясно. Полковник Харлингхаузен, по всей видимости, является начальником авиации в Тунисе. Вскоре после полуночи, двигаясь Сицилийским проливом, мы получаем новую радиограмму от командующего:

«Развитие взаимоотношений держав Оси и Франции ставит под вопрос сотрудничество в Тунисе, возможно враждебное отношение. Необходима высшая осторожность. Сначала встать на якорь у берега. Один катер встает на якорь у Ла-Гулета. Установить контакт с Харлингхаузеном. Входить в гавань, если ситуация будет безопасной. Одно звено к городу Тунис, 4 катера к Ла-Гулету».

С рассветом мы видим несколько эскадрилий Ju-88 и Ju-52, на небольшой высоте идущих к Тунису. Незадолго до 8 часов утра мы получаем следующую радиограмму: «Войска Оси заняли с 07.10 неоккупированную часть Франции, Корсику и плацдарм в Тунисе. Прежние указания остаются в силе. Осторожно, чтобы вас не отрезали в гавани».

Теперь над нами пролетают истребители Ме-109, они садятся в Тунисе. С моря мы видим в воздухе над Тунисом множество наших самолетов — судя по всему, в этом районе все спокойно. В 08.45 я на флагманском катере подхожу к заграждениям на входе в гавань Ла-Гулет, остальные 4 катера остаются у навигационного знака на фарватере. На пирсе реет международный флажный сигнал: «Вход в гавань запрещен».

Через мегафон я на французском требую открыть заграждение и предоставить лоцмана. На пирсе я вижу французских моряков, на побережье видны в большом количестве пулеметные гнезда. Примерно полчаса спустя на маленьком катере прибывает итальянский капитан из комиссии по перемирию и привозит с собой французского лоцмана. После того как я сообщаю им о своих намерениях войти в гавань, они удостоверяются, что я немец, а не замаскированный англичанин. Затем они отправляются к коменданту гавани, чтобы доложить ему о происходящем. После этой первой встречи у меня появляется чувство, что нам не окажут сопротивления.

В 10.15 заграждение открывают, прибывает лоцман, флагманский катер входит в бухту и обнаруживает, что фарватер полностью перекрыт двумя затопленными транспортами. Мы швартуемся к лихтеру, там же причаливают и остальные катера. Все оружие на борту заряжено, но никто не стоит у пушек — в конце концов, мы прибыли с миром.

На пирсе стоит французский генерал из комиссии по перемирию. Я разъясняю ему свою задачу. В ответ он просит, чтобы экипажи оставались на борту и не вступали в контакт с французскими моряками. Когда появляется комендант гавани — капитан тральщика «Канард», — я прошу его оставить заграждение открытым, поскольку два наших катера уже охраняют вход в гавань. Помимо тральщика, неподалеку находится танкер водоизмещением около 800 тонн, по всей видимости, с грузом алкоголя. Мы осматриваем затопленные на фарватере суда и выясняем, что их, возможно, еще можно отбуксировать в сторону.

В 11.15 я на автомобиле французского флота отправляюсь на аэродром Эль-Ауина у города Тунис, чтобы встретиться с полковником Харлингхаузеном и обсудить дальнейшие мероприятия. Итог нашей встречи я записываю в журнале боевых действий:

«1. Неясна позиция французов.

2. Авиация и сухопутные части французов отходят на запад.

3. Принять меры против саботажа, хотя он маловероятен.

4. Флотилия обороняет гавань Ла-Гулет и прибрежные воды и пытается расчистить фарватер к моменту прибытия транспортов с войсками.

5. Общее мнение, что гавань Бизерты в качестве плацдарма и базы снабжения намного лучше, чем порт Туниса.

6. Высадки противника в районе Буже».

По радио я докладываю обо всем происходящем командующему в Риме. Поскольку первый конвой уже находится в море и должен прибыть в 16.00 следующего дня, необходимо разведать Бизерту. Конвой состоит из 2 транспортов, прикрытых 5 итальянскими эсминцами и миноносцами. Положение требует быстроты и внезапности наших действий.

Утром 12.11 я прошу полковника Харлингхаузена предоставить мне самолет для полета в Бизерту и истребительное прикрытие для кораблей конвоя с момента их прибытия и в течение следующего дня. На транспортах находятся немецкие и итальянские части численностью до полка, а также танки, орудия, боеприпасы, грузовики и топливо. Это будет первое соединение сухопутных войск Оси в Тунисе.

Уже в 10.15 самолет для меня готов. Со мной летят полковник Ледерер, командир высаживаемых сегодня армейских подразделений, и капитан-лейтенант Райшауер как временный командующий немецкими военно-морскими силами в Тунисе. 15 минут спустя мы садимся в Бизерте, за нами садится эскадрилья Ju-52 с бензином для базирующихся на этом аэродроме истребителей. Перед отлетом я приказал звену в составе «S-60» и «S-56» немедленно идти в Бизерту для демонстрации флага.

Комендант французской авиабазы предоставляет нам легковую машину. По пути туда мы думаем о том, что не должны обходить руководителя итальянской комиссии по перемирию в области флота, контр-адмирала Солдати. Возможно, он сумеет эффективно поддержать нас на переговорах с французским адмиралом. Я объясняю контр-адмиралу свою задачу на итальянском и французском и прошу его поехать со мной во французский военный порт, с чем он немедленно соглашается.

Уже в 11.45 я беседую с адмиралом Дерьеном и начальником его штаба, капитаном ле Шуто, рассказывая им о стоящей передо мной задаче. После долгих колебаний и моих заверений, что правительство Петэна дало согласие на наши действия, адмирал дает согласие и поручает своему начальнику штаба обеспечить проводку, причаливание и разгрузку транспортов. У меня словно камень свалился с сердца, главное сделано! Но надо прояснить еще три вопроса: