Сергей Васильев - Псковская судная грамота и I Литовский Статут

Польское право оказало влияние лишь на отдельные положения I Литовского Статута, испытав при этом влияние местных институтов. К первой трети XVI в. Великое княжество Литовское не было еще вовлечено в орбиту польского влияния; польское право в этот период только лишь начинает соперничать с местным правом.

Как отмечал чешский исследователь Ф. Дворник, «все три редакции статута основаны на древнерусском праве, действовавшем в русских княжествах. Естественно, в каждой редакции влияние польского права было все более заметно. Интересно отметить, что, в то время как в польских кодексах едва ли можно обнаружить влияние римского права, во Втором (1566) и Третьем (1588) литовских статутах влияние римского-немецкого права вполне очевидно» [396].

Обратимся к рассмотрению влияния на I Литовский Статут немецкого и римского права.

Вопрос о влиянии на Статут немецкого, а именно, так называемого «немецкого городового, права» был поставлен впервые И. Даниловичем [397].

Города Великого княжества Литовского получали привилеи на немецкое (магдебургское) право, расширяющие и регламентирующие городское самоуправление. Однако сложилось оно еще в киевский период [398]и нашло свое продолжение в русских землях Великого княжества [399].

По мнению Ф. И. Леонтовича, магдебургское право западнорусских городов испытало мощное «туземное влияние» [400].

Важно и то, что немецкое право пришло в Великое княжество через посредничество Польши; «в Литву перешло не само немецкое право, а его результаты» [401]. Так, термин Статута «гвалт» (нем. Gewalt), по мнению Н. А. Максимейко, указывает на возможный немецкий источник этих постановлений [402], однако следует предполагать польское влияние [403].

Прямого заимствования не могло быть и по причине того, что немецкие городские законы были опубликованы в Польше на латинском языке лишь в 1535 г. [404]

Немецкое право повлияло, как отмечали исследователи, на некоторые административные институты, наказание, классификацию норм уголовного права [405].

Особое место среди «пестроты и разнообразия начал», «национальных» правовых источников, повлиявших на правовую систему Великого княжества и I Литовского Статута, занимают нормы и положения, обусловленные веяниями эпохи Возрождения, влиянием ренессансной юридической культуры, а следовательно, римского права.

В XV-XVI вв. римское право переживает период расцвета в Европе, в том числе и в соседней с Великим княжеством Литовским Польше. Так, в напечатанном в 1506 г. в Речи Посполитой «Статуте Лаского» этот ученый-юрист использовал «Сумму римского права» Раймонда из Неаполя [406].

Следует отметить, что заимствование римского права могло быть освещено этногенетической легендой, согласно которой литовский народ и литовская знать вели свое происхождение от древних римлян [407].

Можно полагать, что на образцы римского права опирались формулировки Статута, выражавшие тенденцию к ограничению коллективной ответственности в уголовных делах [408]. Коллективная ответственность ограничивается в Статутах итальянских городов, современных I Литовскому Статуту [409].

Римское право послужило источником некоторых постановлений, в частности о «зражении маестату господарского» (оскорблении достоинства великого князя) [410]. Заимствовалась и соответствующая юридическая терминология.

Ст. 1, р. I I Литовского Статута в заголовке провозглашает: «Господар шлюбуеть никого не карати на заочное поведане, хотя бы ся дотыкало ображеня маестату его милости» («Великий князь (господарь) повеливает никого не наказывать по заочному обвинению, хотя бы оно касалось оскорбления его достоинства») [411].

Приведем ряд норм I Литовского Статута, в которых явственно проступают черты нового ренессансного взгляда.

Прежде всего, отметим веротерпимость Статута, отсутствие понятия религиозного преступления. Закон гарантирует равенство перед законом подданных Великого княжества Литовского «…так латынского закону, яко и греческого» [412].

Ст. 7, р. I памятника провозглашает принцип индивидуальной ответственности: «Не маеть ни хто ни за кого терпети, але кождый сам за себе», «…ани отец за выступ сына, ани сын за отца» [413].

Cт. 9, р. I, озаглавленная «Всих у Великом князьстве Литовском одным правом сужоно быти мает», декларирует примат письменного права, а также равенство перед законом всех подданных государства независимо от происхождения и социального положения: «…вси подданые наши, так вбогие, яко и богатые, которого раду колве або стану были бы, ровно а одностайным тым писаным правом мають сужоны быти» [414].

I Литовский Статут законодательно закрепил суд присяжных, запретив представителям государственной власти осуществлять правосудие без присяжных. В cт. 2, р. VI говорится: «А без тых панов земян присяжных, естли бы обеюх не было, тогды не мають наместникове ани маршалкове судити, нижли бы один с тых земян уставниче при них мел быти» [415]. Известны I Литовскому Статуту и адвокатура, состязательный процесс. Адвокат, как указывалось выше, именуется в Статуте «прокуратор».

I Литовский Статут провозглашает свободу передижения. Cт. 8, р. III гласит: «Волно всим з земли господарское для навченя вчинков рыцэрских до всяких земель, кром земель неприятельских, господар дозволяеть», «…для набытья лепшего щастья своего и навченя вчинков рыцэрских до всяких земель чужих, корм земель неприятелей наших» [416].

Приведенные положения подтверждают оценку I Литовского Статута как памятника права, опередившего свое время, по крайней мере для Восточноевропейского региона. В Статуте явственно проступает влияние идей христианско-ренессансного гуманизма, таких, например, как осознание суверенности народа и государства, равенство перед законом, ответственность правительства перед законом [417].

Проблемы влияния на I Литовский Статут (шире – на законодательство Великого княжества Литовского) европейской правовой мысли эпохи Возрождения, а также рецепции римского права заслуживают отдельного исследования.

Нуждается в рассмотрении и вопрос о влиянии на законодательство Великого княжества и I Литовский Статут чешского права.

Известно, что при восшествии на престол великого князя Александра Литавр Хрептович – маршалок литовский от имени народа сказал Александру следующее: «Чтобы не волошским, которое есть облудне, ни чешским или немецким, но правдивым литовским и Витольдовым обычаем судил и рядил» [418].

Приведенный пример интересен тем, что, с одной стороны, в этой речи высказывается приверженность «тубыльцев» Великого княжества своему традиционному праву, с другой – говорится о возможных заимствованиях, в том числе и чешских правовых норм.