Илья Левит - Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

Пока покинем Землю Израильскую и поговорим чуть-чуть о стране исхода — Румынии (о России уже говорили много). Очень антисемитской страной была тогдашняя Румыния. В 1878 году она окончательно получила независимость от Турции благодаря победам русского оружия. И сразу же использовала свою независимость, чтобы «грызть» евреев. Теперь уже можно было не обращать внимания на Стамбул — раньше султан немного мешал. И не было такой антисемитской выдумки, которую бы в тогдашней Румынии не воплотили в жизнь. Даже в России легче дышалось евреям. Евреи, кстати, в Румынии считались иностранцами. Долго было бы все это рассказывать. Я приведу для иллюстрации один закон. Считаю его верхом антисемитского изящества. Понятно, что было среди румынских евреев много мелких торговцев вразнос. Были они последние бедняки — весь свой «магазин» на себе таскали. Но именно их почему-то ненавидели и преследовали румыны более всего. И наконец просто запретили евреям эту деятельность. Но как изящно запретили! Закон гласил: «Иностранцы имеют полное право заниматься на территории Румынского Королевства мелочной торговлей вразнос. Они должны только доказать, что в их странах подобная деятельность разрешена румынам». Пожалуйста, евреи, предъявите доказательства, что в вашей стране румынам можно торговать вразнос, и торгуйте себе на здоровье в Румынии. Мы разве антисемиты? Боже упаси! Напоминаю, что это был только один из многих законов «против иностранцев» — так выражались в Румынии. Понятно, что при такой ситуации велика была еврейская эмиграция из Румынии. И на Запад, и в Землю Израильскую. Уезжали даже религиозные. В общем, первая Алия была русско-румынской.

А теперь вернемся к нам.

Время Первой алии называют также «эпохой Ротшильда». И справедливо. Если б не он — погибло бы все в самом начале. Он себя сионистом не считал, в дальнейшем с Герцлем не сотрудничал. Считал себя просто филантропом. Это слово к нему пристало. Долгие годы, когда говорили в Израиле просто «филантроп», без указания имени, имели в виду Эдмонда Ротшильда. Так древние греки, когда говорили просто «поэт», имели в виду Гомера, а просто «философ» — Аристотеля. В эпоху Ротшильда (1882–1899 годы) «филантроп» вложил в Землю Израильскую в 20 раз больше денег, чем смогли собрать сионисты. Золотой дождь лился не только на евреев. Досталось немало и турецким чиновникам всех рангов, благо они были продажны. А если кто не брал поначалу взяток, то скоро понимал сам, что он просто дурак. Ибо взятку тогда получал его начальник (если надо, то и в Стамбуле), и все равно выходило, как хотели люди Ротшильда. И арабским, и друзским шейхам тоже перепадало. За землю, которую уже веками никто не обрабатывал, за охрану еврейских поселений. Но главное пошло на евреев. Ротшильд создал свою администрацию, параллельную турецкой, для управления еврейскими поселениями. Только в одном поселении не было чиновников Ротшильда — в Реховоте. Но все равно его жители возили свой виноград по дорогам, построенным ротшильдовской администрацией на ротшильдовские винные заводы, лечились у ротшильдовских врачей — словом, пользовались услугами «филантропа». А в остальных поселениях вообще все было ротшильдовским, и управлялись они ротшильдовскими чиновниками. Особо надо сказать о Хадере, одном израильском городе. Известно, что есть у нас пустыни. А тогда были еще и болота. И много (теперь одно сохранилось как заповедник). И свирепствовала там малярия. И мерли от нее люди. Как фронтовые сводки читается теперь летопись первых поселений. Так вот, Хадеру заложили в особенно малярийном месте. И конечно, вымерла бы она, но взялись за дело люди Ротшильда, получив от него огромные деньги. Городская больница Хадеры называется «Гилель Яфе» — это был врач, приехавший из Одессы, конечно, нанятый Ротшильдом. Он самоотверженно боролся с малярией «на фронте». (Это хорошо, что больницу назвали именем врача, у нас часто больницы получают названия по имени политических деятелей.) Но главное было — осушить огромное болото. Хороши для этого эвкалипты. Их усердно сажала ротшильдовская администрация. (Говорят, арабы называют эвкалипт «еврейским деревом».) К сожалению, это поколение эвкалиптов почти все погибло в топках турецких паровозов в Первую мировую войну. Но в Хадере принимаемых мер было явно мало. Нужны были большие дренажные работы. И ротшильдовская администрация привезла негров. Не работорговля это, конечно, была — ее времена давно миновали. Это были «гастарбайтеры», но особенные, их набирали в верховьях Нила — там много болот. И наивно думали, что эти люди, выросшие среди болот, будут устойчивы к малярии. Черта с два! Наша еврейская малярия — лучшая в мире. Мерли от нее негры не хуже евреев. Но еще они прокопали канавы, по которым стекала в море болотная вода. (Комар, точнее, его личинка соли не выносит.) Кто из негров не помер — тот хорошо заработал. Частично потом они вернулись в Африку, частично — остались. Есть у нас деревенька, где живут их потомки (хотя в основном наши негры — другого происхождения. Есть потомки рабов, ввезенных арабами. Есть эфиопские евреи). А с малярией тогда еще не было покончено. Борьба с ней растянулась на десятилетия. Но первый ощутимый успех был именно тогда. Сейчас уже давно нет у нас малярии. Пережили ее, переживем и террористов. Малярия была опаснее.

При Ротшильде, с помощью его агрономов, у нас появились первые виноградники. Дело вроде бы пошло. Но тут налетела филоксера (мерзкая такая тля) и все съела. Пришлось начинать заново. Люди Ротшильда выписали из Америки филоксероустойчивые сорта. Открылись два винодельческих завода. При открытии одного из них и сложен наш гимн «Хатиква». Ротшильд мечтал о большом производстве духов, о разведении шелкопряда и выработке шелка, но эти планы лопнули. А вот виноделие — пошло. В конце XIX века во всем мире на каждом семейном торжестве в приличной еврейской семье ставили на стол бутылку нашего вина. И решил Ротшильд, что к вину нужны бутылки. И делать их надо у нас — ведь в древности в наших местах выдували стекло (и еще как!). Какие-то евреи пообещали поставлять бутылки. Получили от Ротшильда деньги, а бутылки не сделали. Тогда прислал Ротшильд прославленных чешских специалистов-стеклодувов, но и они не сделали бутылки. Ротшильд заупрямился — твердо решил, что бутылки будут. Он пригласил на встречу молодого человека. Недалеко от Кишинева есть местечко Оргеев. Недалеко от местечка Оргеев есть село Акимовичи. Там этот молодой человек родился. (Так что и кишиневские, и оргеевские евреи считают его своим земляком.) На тот момент этот молодой человек успел уже побывать в революционерах (еврей ведь был) и оканчивал силикатно-керамическое отделение Лионского политехнического института. Ротшильд предложил ему по окончании института ехать в Землю Израильскую делать бутылки. И даже размечтался. «Бутылки — это только начало, молодой человек, — говорил он, — со временем мы должны научиться делать и такие вещи», — Ротшильд показал средневековый венецианский сосуд — чудо хрупкой красоты. Молодой инженер поехал в Землю Израильскую. Но и от него не дождались бутылок. Вместо этого он со временем построил Тель-Авив. Это был Меир Дизенгоф.