Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

Основой композиции художественного произведения является эстетическое равновесие частей (образов, мотивов, структурных единиц и т. д.), принимающее различные формы в различные эпохи и у различных художественных направлений. До сих пор единственной попыткой исследовать эстетическое равновесие частей в «Поэтике» Горация была, как кажется, работа К. Витте 120 120 Witte K. Horaz. Bd. II: Sermonendichtung. Erlangen, 1931. , составляющая часть обширного труда об искусстве композиции у поэтов эпохи Августа. Витте расчленяет произведение на краткие отрывки и потом объединяет эти отрывки в «диптихи» и «триптихи», которые могут следовать друг за другом, пересекаться или охватывать друг друга. Его анализ «Поэтики» слишком сложен, чтобы излагать здесь (он насчитывает в произведении 26 диптихов и триптихов); в нем содержится немало ценных наблюдений, но в целом его выводы оказываются слишком натянутыми и редко приемлемыми. Дело в том, что Витте понимает эстетическое равновесие исключительно как арифметическое равенство между количеством стихов в тех или иных двух отрывках (или в двух группах отрывков) и, чтобы достичь его, допускает самые насильственные расчленения и группировки в тексте. В действительности же стиховая симметрия далеко не всегда сопутствует смысловой и почти никогда не являлась для римских поэтов самоцелью 121 121 Это убедительно доказывается тем, что даже в 68‐м стихотворении Катулла, симметрическое (концентрическое) построение которого вне сомнений, равностишие соответствующих друг другу частей не выдержано: хотя рассказ о Трое и занимает в двух местах по 4 стиха (87–90 и 101–104), но рассказ о Лаодамии занимает в одном месте 15, в другом – 26 стихов (73–87 и 105–130). . Поэтому в дальнейшем будет идти речь только о смысловых соотношениях отрывков «Поэтики».

Прежде всего мы должны выделить крупные части, на которые разделяется «Поэтика», определить их количество, содержание и соотношение.

Рассмотрев результаты многочисленных попыток установить логический план «Поэтики», отбросив все элементы этих построений, которые явились благодаря стараниям навязать «Поэтике» ту или иную исагогическую схему, и сопоставив все те элементы этих построений, которые находят свое обоснование в тексте самого произведения, мы приходим к выводу, что наиболее правдоподобно то членение «Поэтики», которое выделяет в ней три приблизительно одинаковые по объему части: стк. 1–152, 153–294 и 295–476 122 122 Такое деление принимает и единственный советский исследователь, касающийся вопроса о композиции «Поэтики», – К. Н. Полонская (История римской литературы / Под общ. ред. Н. Ф. Дератани. М., 1954. С. 275–276). .

Основания для такого выделения следующие.

Во-первых, начало каждой из этих частей достаточно четко отмечено самим Горацием. Вторая часть вводится торжественным обращением, занимающим целый стих: 153 tu quid ego et populus mecum desideret, audi; ни в предыдущих, ни в последующих стихах нет ни одного столь подчеркнутого разделения между отрывками. Третья часть вводится развернутой propositio, занимающей целых три стиха: 306 munus et officium, nil scribens ipse, docedo etc.; нигде более в «Поэтике» нет столь тщательно расчлененной propositio, приближающейся по типу к partitio. (Однако это все же не partitio в собственном смысле слова, так как последующий план раздела не совпадает с намеченными в partitio вопросами 123 123 Heinze. Ad loc.; к такому же выводу приходит и Ф. Клингнер. .)

Во-вторых, тема каждой из этих частей развертывается на своем особенном материале: материал первой части – поэзия вообще, как эпическая, так и драматическая; материал второй части – только драматическая поэзия; материал третьей части – поэтическое творчество. С этой точки зрения мы могли бы сказать, что предмет I части – ποίησις, II – δρᾶμα, III —ποιητής.

В-третьих, в каждой из этих частей рассматривается под новым углом зрения основной предмет всей «Поэтики» – поэтическое искусство. В первой части поэтическое искусство рассматривается в отношении к его внутренним законам (operis lex, стк. 135). Во второй части поэтическое искусство рассматривается в отношении к потребителю – публике (quid… populus… desideret, стк. 153). В третьей части поэтическое искусство рассматривается в отношении к производителю – поэту (quid alat formetque poetam… etc., стк. 307–308). Совокупность этих трех аспектов полностью исчерпывает тему. Пользуясь понятиями античной поэтики, мы могли бы сказать, что предмет I части – πρέπον πρὸς τὸ πράγμα, II – πρέπον πρὸς τοὺς ἀκροατάς, III – πρέπον πρὸς τὸν λέγοντα 124 124 Эти термины в такой форме прямо не засвидетельствованы в источниках, но существование таких понятий явствует из Дионисия Галикарнасского («Лисий», 9) и Цицерона («Оратор», 21, 71); ср. πρέπον καθ’ἕκαστον πρόσωπον καὶ πράγμα у Филодема (Sitzungsberichte der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften in Wien. 1890. Bd. 123, 6. S. 12). Подробнее см.: Pohlenz M. Τὸ πρέπον // Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu Göttingen. Philologisch-historische Klasse, 1933. S. 53–92. .

Эта трехчленная схема не совпадает с двухчленной схемой исагогических τέχναι, установленной Норденом: ars – artifex. Однако некоторое соответствие между этими двумя схемами есть. Первая часть «Поэтики» Горация вполне соответствует по тематике и проблематике исагогическому разделу ars, а третья часть – исагогическому разделу artifex. Таким образом, первая и третья части произведения, взаимно дополняя друг друга, симметрично располагаются вокруг второй, центральной части, не имеющей соответствия в исагогической схеме. Такая симметрия не случайна, а намеренна: она подчеркнута давно отмеченной симметрией крайних разделов этих частей (стк. 1–13 и 453–476), «зачина» и «концовки» всего послания: «Поэтика» начинается сатирическим изображением безумно выполненного произведения искусства (cuius, velut aegri somnia, vanae fingentur species, стк. 7–8) и заканчивается сатирическим изображением безумного поэта (vesanum… poenam, стк. 455). Эта пара карикатур служит как бы рамкой для всего послания.

Симметрия такого рода – простейшая форма эстетического равновесия в художественном произведении. Признаки такой симметрии в построении «Поэтики» в целом – несомненны; это дает нам повод искать подобную же симметрию и в построении отдельных частей «Поэтики». И мы ее действительно находим во всех трех частях произведения.

В первой части «Поэтики» (стк. 1–152) основой симметрии является рамка, образуемая соответствием начального (стк. 1–37) и конечного (стк. 136–152: отчасти шире, стк. 119–152) отрывков 125 125 К. Витте был близок к истине, соединяя в «диптих» стк. 1–44 и 119–152. . Три признака позволяют сблизить между собой эти два отрывка, минуя промежуточные. Во-первых, материалом обоих отрывков является специально эпическая поэзия (только эпос может иметься в виду, когда говорится о неуместных описаниях – стк. 16 сл.: cum lucus et ara Dianae… aut flumen Rhenum aut pluvius describitur arcus – или о «киклическом зачине» – стк. 136 сл.: fortunam Priami cantabo…), тогда как материалом промежуточной части является или поэзия вообще (рассуждения о лексике и метрике, стк. 38–85), или драматическая поэзия в частности (рассуждения о γένος, πάθος, ἦθος и связи с традицией, стк. 86–135). Во-вторых, в обоих отрывках открыто высказывается требование единства всех частей произведения (в начальном отрывке – описание фантастической картины и последующие рассуждения с итоговой сентенцией в стк. 23: denique sit quodvis, simplex dumtaxat et unum; в конечном же отрывке – стк. 119: sibi convenientia finge; стк. 127: sibi constet; стк. 152: primo ne medium, medio ne discrepet imum – этот заключительный стих первой части с очевидностью возвращает нас к ее начальным стихам: стк. 3: ut turpiter atrum desinat in piscem mulier formosa superne…); тогда как в промежуточной части требование единства или только подразумевается (стк. 38–85), или даже подменяется противоположным – требованием разнообразия (стк. 86–118). В-третьих, в обоих отрывках Гораций заботится о том, чтобы показать произведение в ходе его создания, в его движении от начала работы к завершению (в начальном отрывке – стк. 1 сл.: humano capiti cervicem… equinam iungere ; стк. 14 сл.: inceptis gravibus plerumque et magna professis purpureus… adsuitur pannus; стк. 21 сл.: amphora coepit institui ; …cur urceus exit ? стк. 27: professus grandia turget; стк. 30: delphinum silvis adpingit ; в конечном отрывке – стк. 126 сл.: servetur ad imum , qualis ab incepto processerit – здесь опять намек на карикатуру в зачине – и особенно стк. 136–152: nec sic incipies ut scriptor cyclicus olim…); в промежуточных отрывках этого мотива «начала и продолжения» нет и изображение остается статичным 126 126 Значение темы «начинания» для композиции первой части «Поэтики» отмечено Клингнером. .