Святослав Смирнов - Государство Селевка I. Политика, экономика, общество

Социальное разделение первоначально соответствовало этническому. Сегрегация — один из принципов формирования нового городского пространства [479]. Греко-македонский костяк колонистов обособлялся от местного населения, что в принципе было естественным и, как кажется, поддерживалось государством. В документе из Урука, датирующемся 300–285 гг. до н. э. (SATHSM 1), некий гарант сделки при продаже раба должен подтвердить, что раб не состоит в царской кавалерии, колесничих или на иной службе. Безусловно, на службе в царской армии мог состоять не только грек или македонянин, однако, учитывая время появления документа и вероятность прецедентов, можно предположить, что речь идет именно о солдатах гарнизона [480]. П. Бриант связывает такое обособление с рождением греко-македонского «доминирующего этно-класса» [481], проводя тем самым параллель с «этно-классом» персидским. «Доминирующий этно-класс» — это социальная группа, принадлежность к которой определяется по этническому признаку. Представители «доминирующего этно-класса» занимают все ключевые должности в государстве: при царском дворе, в администрации, в армии [482]. Так, представителями «этно-класса» в персидской империи были иранцы, а позднее, в эллинистический период — греко-македоняне. Несмотря на сегрегацию, «доминирующий этно-класс», как персидский, так и грекомакедонский, находился в постоянных взаимных контактах с местными элитами [483], что в первом случае вело к «варваризации» или, лучше сказать, «персиизации», а во втором — к «эллинизации» местного населения. В социальном плане греки и македоняне представляли собой «верхушку» колонии. Конечно, можно предположить, что изредка в нее входили представители туземной знати, однако они предпочитали жить больше не в новых колониях, а в старых городах.

В этом свете хотелось бы кратко прокомментировать одно довольно устоявшееся в отечественной историографии мнение, высказанное Г.А. Кошеленко [484], согласно которому колонии Александра были основаны как поселения неполисного статуса со смешанным (не только греко-македонским) в правовом отношении населением. Эти два аспекта градостроительной политики Александра не были восприняты Селевкидами. Безусловно, формирование полисной системы в македонских колониях Александра в Средней Азии — дело рук Антиоха I. Однако факт слияния греко-македонского элемента с туземным в колониях, пусть даже и неполисного типа, вызывает все же некоторые сомнения. Идеологическая предпосылка сегрегации греко-македонян, их отношение к покоренным народам Востока достаточно хорошо представлена Г.А. Кошеленко, который приводит яркие примеры в первую очередь из Аристотеля и Исократа [485]. Как кажется, эти идеи, транслировавшие общие эллинские настроения, не были в полной мере присущи Александру. Тем не менее говорить о «смешивании» народов не приходится. Невозможно представить, что греки и македоняне, разумеется чувствовавшие себя победителями, селились в близком соседстве с коренным населением. Таким образом, топографическая сегрегация колоний явно существовала. Более того, военные колонии предполагают компактное поселение греческого гарнизона. «Подселение» местного населения в колонию может объясняться простой причиной — необходимостью задействовать людской и материальный ресурс для основания и развития колонии.

Хронологически колонизационную политику Селевка I условно можно разделить на два этапа: до 301 г. и после. На первом колонизация не представляла собой активного процесса. Колонии появлялись в основном в пограничных зонах. Исключение составляет лишь Селевкия на Тигре. Основанные поселения росли медленно, т. к. постоянного притока колонистов из Европы не было. Второй этап, наоборот, связан с постоянными миграционными волнами из Македонии, материковой и островной Греции. Выход к морю, который был получен с присоединением Сирии, обеспечил непрерывные миграционные потоки, и в первую очередь наемников. «Земельное голодание», которое испытывали жители этих регионов, могло восполниться на Востоке. Определенную роль сыграл и кризис полисной системы. После 301 г. Селевком основывается большинство из его колоний.

Согласно Аппиану ( Syr . 57), за весь период своего правления Селевк основал более чем 59 поселений, Иоанн Малала (VIII. 75) пишет о 75 городах. Однако не все колонии, построенные в период правления Селевка, стали крупными и хорошо развитыми городами. О многих из них практически ничего неизвестно, другие же, такие как Селевкия на Тигре или Антиохия на Оронте, просуществовав не одну сотню лет, стали важными экономическими, политическими и культурными центрами древнего мира. Мы рассмотрим историю основания и раннего развития важнейших из этих поселений.

Одной из первых колоний Селевка была Дура-Эвропос, основанная сразу же после окончания войны с Антигоном на границе двух государств [486]. Название Эвропос напоминает о родном городе Селевка. В одном из папирусов римского времени (PDura 32) это поселение названо колонией Селевка Никатора (έν Κολωνεία Εύρωπαίων Σελευ Νεικάτορος). Дура-Эвропос была обычной военной колонией. Она расположена на берегу Евфрата на дороге из Антиохии на Оронте в Селевкию на Тигре. Новые археологические данные позволяют утверждать, что первоначально в Дуре была создана крепость с ограниченной периферийной зоной. Появление крепостных стен П. Лериш относит только к середине II в. до н. э., таким образом, утверждая, что полтораста лет Дура оставалась военным поселением [487]. Из «дорожника» Исидора Харакского (FGrHist. 781. F. 1) известно, что город основали македоняне, во главе которых стоял некто Никанор. Окончательно не установлено, кем являлся этот человек, но можно отождествить его с упомянутым Иоанном Малалой (VIII. 26) племянником Селевка [488], а также с Никанором из текста Плиния ( NH . VI. 30), обозначенным как praefectus Mesopotamiae . Так или иначе, Дура-Эвропос стала впоследствии одним из крупнейших городов в регионе, однако расцвет ее пришелся уже на парфянский и римский период.

Примерно в то же самое время Селевк основывает свою первую столицу — Селевкию на Тигре. Вавилония при Селевкае оставалась политическим и экономическим центром государства и появление столицы именно в этом регионе говорит о геополитическом континуитете между государством Селевка и державами ближнего Востока I тыс. до н. э. [489]Точная дата основания этого города неизвестна. Из повествования Аппиана ( Syr . 58) становится понятно, что постройкой руководил лично Селевк, хотя определить год основания, исходя только из контекста, невозможно. По этому поводу выдвигались различные точки зрения. Первоначально в качестве года основания был принят 300 г. до н. э., который восстанавливали на основании письменных источников [490]. Однако впоследствии больше внимания стали уделять нумизматическому и археологическому материалу, исходя из анализа которого, можно предположить, что город все же был основан до 300 года [491]. Учитывая то, что с 306 по 303 г. Селевк был занят «восточными делами», а с 302 по 301 — войной с Антигоном и Деметрием, то, вероятно, Селевкия была основана в 307 — нач. 306 года или в начале 302 года. Л. Кадетре связывает появление столицы с принятием Селевком царского титула, формированием царской власти в идеологическом и территориальном аспектах, а также видит в основании города ответ на создание других столиц диадохов: Кассандрии, Лисимахии и Антигонии. С его точки зрения, Селевкия была основана не раньше времени принятия Селевком царского титула [492].