Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

Как ясно показано Н. И. Ефимовым, Д. Роулэндом, Дж. Рабой и А. Б. Конотопом, и прямые высказывания о Руси как Израиле, и разнообразные отголоски и парафразы того же мотива постоянно встречаются в текстах московского периода.

Характерны в этом отношении памятники рубежа XVI и XVII вв. Так, в подписанном 2 июня 1598 г. послании патриарха Иова Борису Годунову, уже избранному на царство, в ответ на «известительную грамоту» о походе против Крымского хана говорится: тебя избрал Бог, «якоже древле Моисея и Исуса и иных свободивших Израиля, тебе же да подаст Господь свободителя нам, новому Израилю, христоимянитым людем, от сего окаянного и прегордого… Казыгирея царя» [747] Акты исторические, собранные и изданные Археографическою Комиссиею. Т. 2. СПб., 1841. № 2. С. 8. На этот текст первым обратил внимание Н. И. Ефимов. .

В «Повести…» И. А. Хворостинина автор тоже прямо называет «нас» «израильтянами»: «мы убо во-истинну истинне нарицаемся Израильтяне новопросвещенныя» [748] Повесть князя Ивана Андреевича Хворостинина // Рус. ист. б-ка. Т. XIII: Памятники древ. рус. письменности, относящиеся к Смут. времени. 2-е изд. СПб., 1909. Стб. 540. .

В «Плаче о пленении и о конечном разорении Московского государства» автор восклицает: «Кто даст [мне слезы]… восплачю дщери новаго Сиона — преславноцарьствующаго нашего града Москвы, яко же любоплачевенъ Пророкъ, яже древле Иерусалиму плачет злая?»; подданные Московского государства для него — «христоименитый род», «богоизбранное стадо… пастыря Спаса Христа» [749] Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства // Там же. Стб. 223, 224. .

Такого рода высказываниями изобилует письменность Смутного времени, и изучение ее с точки зрения истории «русского» национального самосознания только начинается.

В целом трудно не признать, что дискурс «Русь — Новый Израиль» есть парафраза дискурса «Русь — царство православных», а мотив «Руси — Израиля» в качестве именно конфессионально-идентитарного мотива может быть понят как ключ-коррелят к самому яркому парадоксу древнерусского «национального» самосознания, который заметил С. С. Аверинцев. В древнерусской культуре (включая московский период) нет понятия Christianitas , которое относилось бы к «христианству вообще» [750] Averintsev S. The Idea of Holy Russia // Russia a. Europe / ed. by P. Dukes. L., 1991. P. 15–16. . Однако есть его, как пишет Аверинцев, функциональный эквивалент — понятие (и связанная с ним совокупность представлений, образов, «идей», «смыслов», а равным образом и практик, т. е. — дискурс ) «Святой Руси». Г. П. Федотов еще в 1930-е годы, изучая русские «духовные стихи», очень остро передал этот парадокс. «Есть у певца слово, которое удовлетворяет признакам понятия Церкви по его внутреннему звучанию, не имея ничего церковного по форме и по происхождению. Это слово Русь, „святая Русь“. Национальное имя народа сливается для певца с пределами христианского мира и, следовательно, с пределами Церкви» [751] Федотов Г. П. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам. М., 1991. С. 95–96. .

Как это понять, интерпретировать и соотнести с западным («латинским») опытом, в котором понятие Christianitas очень важно, и в то же время невозможно ни сказать, ни помыслить, что, например, «Святая Галлия», или «Святая Ирландия», или «Святая Польша» есть то же самое, что церковь и христианство вообще (как и невозможно помыслить, что они святы в неметафорическом смысле)?

А. В. Соловьев установил в публикации 1927 г., что выражение «Святая Русь» и его производные многократно появляется в сочинениях А. М. Курбского, и предпринял первую научную попытку анализа этого дискурса («религиозно-общественной идеи», по его терминологии) и его генезиса [752] Соловьев А. В. «Святая Русь» (очерк развития религиозно-общественной идеи) // Сб. рус. археолог. о-ва в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. 1927. С. 77–113 (отдельный оттиск с двойной пагинацией). Англ. пер.: Soloviev A. V. Holy Russia. The History of a Religious-Social Idea. Mouton, 1959. (Musagetes. Contributions to the History of Slavic Lit. a. Culture / ed. by D. Cizevsky; XII); Idem. Helles Russland — Heiliges Russland // Festschr. für Dmytro Cyzevskyj zum 60. Geburtstag. Berlin, 1954. S. 282–289. . Почти одновременно несколько наблюдений над фольклорными текстами, говорящими о «Святой Руси», сделал Г. П. Федотов [753] Федотов Г. П. Стихи духовные… С. 95–97. , которому осталась неизвестна работа А. В. Соловьева. Этой же темы касаются и статьи А. В. Кореневского, М. Ю. Савельевой, Ф. Кэмпфера, Р. Прайса [754] Кореневский А. Указ. соч.; Савельева М. Ю. Трансформация представлений о «Святой Руси» от Царства к Империи // Человек верующий в культуре Древ. Руси: материалы Междунар. науч. конф. 5–6 дек. 2005 г. СПб., 2005. С. 42–60; Кэмпфер Ф. Представления о русском христианстве и концепция «Святой Руси» // Тысячелетие введения христианства на Руси. 988–1988. М., 1988. С. 154–163; Price R. M. The Holy Land in Old Russian Culture // The Holy Land, Holy Lands, a. Christian History / ed. by R. N. Swanson. Woodbridge, 2000. P. 250–262. (Studies in Church History; 36). Эта работа осталась мне недоступной. В сборнике работ замечательного французского историка В. А. Водова ( Vodoff V. Autour du mythe de la Sainte Russie: Christianisme, pouvoir et société chez les Slaves orientaux (Xe — XVIIe siècles). P., 1998) о дискурсе «Святой Руси» речь не идет. , которые, однако, не рассматривают ни генезиса, ни функций этого дискурса в культуре Руси и России. М. Чернявский, не углубляясь в соответствующие тексты, проинтерпретировал дискурс «Святой Руси» как выражение «мифа народа», противостоящего «мифу царя» [755] Cherniavsky M. Holy Russia: A Study in the History of an Idea // American Historical Rev. 1958. Vol. 63. No. 4. P. 617–637 (позднее в слегка измененном виде статья включена в кн.: Cherniavsky M. Tsar and People: Studies in Russian Myths. N. Y., 1969. P. 101–127). . В эссеистическом ключе тему «Святой Руси» трактуют С. С. Аверинцев и В. В. Лепахин [756] Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Он же. Другой Рим. Избр. статьи. СПб., 2005. С. 315–365 (статья первая: Наследие священной державы (с. 315–338); статья вторая: Закон и милость (с. 338–365). Первоначально опубликовано: Новый мир. 1988. № 7, 9. Частичный англ. пер.: Averintsev S. Op. cit. P. 10–23; Лепахин В. В. Иконичный образ святости: пространственные, временны́е, религиозные и историософские категории Святой Руси: в 4 ч. // Православие. Ru: интернет-журн. 2005. 8 июля. URL: http://www.pravoslavie.ru/330.html. . К вопросам, поставленным всеми этими публикациями, и к анализу соответствующих текстов мы обратились в ряде предшествующих статей [757] Топика «Святой Руси» в московской письменности и в русском фольклоре изучалась нами в четырех статьях: Дмитриев М. В. Конфессиональный фактор в формировании представлений о «русском»… С. 229–236; Он же. «Святая Русь» в русском фольклоре XIX в. // Prospice sed respice. Проблемы славяноведения и медиевистики: сб. науч. ст. в честь 85-летия проф. Владимира Александровича Якубского. СПб., 2009. С. 181–202; Он же. Парадоксы «Святой Руси». «Святая Русь» и «русское» в культуре Московского государства 16–17 вв. и фольклоре 18–19 вв. // Cahiers du monde russe. 2012. Vol. 53. No. 2–3. Avr. — sept. P. 319–331. (L’invention de la Sainte Russie. L’idée, les mots, les images / sous la dir. de V. Berelowitch et O. Medvedkova); Dmitriev M. V. La «Sainte Russie» des textes folkloriques russes: un concept «national» ou confessionnel? // Confessiones et nationes. Discours identitaires nationaux dans les cultures chrétiennes: Moyen Âge — XXe siècle / textes réunis par M. V. Dmitiev et D. Tollet. P., 2014. P. 217–238. . На сегодняшний день собраны и описаны многие случаи разворачивания этого дискурса в письменности Московской Руси и в фольклоре XVIII–XIX вв., но пока нет ни объяснения, как этот дискурс вписывался в генезис «русского национального» самосознания, ни того, в каком именно смысле Русь виделась «святой».