Борис Пудалов - Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIII — первая треть XIV в.)

Приселков М.Д. Троицкая летопись…, с. 328: «В лѣта 6771 (…) Того же лѣта преставися благочестивыи и христолюбивыи великии князь Александръ, сынъ Ярославль, много мужьство показавъ на ратехъ и за христианы съ погаными Татары перемогаяся. Егда же изволениемъ суда Божиа конець житиа сего временнаго приатъ, постригъся въ аггельскыи чинъ, и тако изволи его Богъ привести къ собѣ отъ славы въ славу, мѣсяца ноября въ 14 день, на память святого апостола Филиппа, и пѣвше надъ нимъ обычныа пѣсни, и положиша тѣло его въ манастыри Рожества святыа Богородица, и плакашася надъ ним много». С этим текстом, реконструированным по выписке Н.М. Карамзина, практически совпадает известие Симеоновской летописи (ПСРЛ. Т. XVIII. с. 72). Во Владимирском летописце, содержащем отредактированный текст того же свода, нет известия о смерти Александра Невского.

ПСРЛ. Т. III. с. 83. В Новгородской Карамзинской летописи (вторая выборка) под 6772 г. помещена сокращенная запись, восходящая к данному известию: «В лѣто 6772. Преставися Александръ Ярославич в черньцох и в скимѣ, ноября 14, княжив лѣтъ 10, и положен бысть в Володимерѣ, в церкви святыа Богородица Рожества», а далее сразу следующее известие: «И успе Андреи, князь Суздалскыи, сынъ Ярославль». (См.: ПСРЛ. Т. XLII. с. 118–119).

Аналогичный текст читается и в списках младшего извода — Комиссионном и Воронцовском. Примечательно, что, сообщая о возвращении Александра на Русь, редактор Комиссионного списка употребляет более поздний оборот «из Орды», хотя в конце статьи под 6770 г. говорится «в Татарѣх»; Воронцовский список в обоих случаях использует древний термин «Татары» в значении «государство татар, Орда». См.: ПСРЛ. Т. III. с. 312, 454.

ПСРЛ. Т. VI. Вып. 1. Стб. 338. Аналогично в Софийской I по списку Царского: ПСРЛ. Т. XXXIX. с. 89.

ПСРЛ. Т. XXVI. с. 89. Аналогично — в Никаноровской летописи: ПСРЛ. Т. XXVII. с. 48–49.

ПСРЛ. Т. XXV. с. 144–145; Т. VII. с. 164.

ПСРЛ. Т. XXIII. с. 85; Т. XXVIII. с. 58, 217; Т. XXXIII. с. 72.

ПСРЛ. Т. XXIV. с. 99.

ПСРЛ. Т. X. с. 143. С этой редакцией известия совпадает сообщение о смерти Александра Ярославича, которое приводит В.Н. Татищев. См.: Татищев В.Н. История Российская…, т. V, с. 44.

ПСРЛ. Т. XVI. Стб. 53; Т. I. Стб. 524; Т. XV. Стб. 324.

ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1. с. 234.

ПСРЛ. Т. I. Стб. 476.

ПСРЛ. Т. I. Стб. 475: «В лѣто 6766 (…) Тое же зимы и приехаша численици в Володимерь…». Ср. в Новгородских I и IV: «В лѣто 6765. Приде вѣсть изъ Руси зла, яко хотять Татарове тамгы и десятины на Новѣгородѣ… Тои же зимы приѣхаша послы татарскыи съ Олександромь…» (т. III, с. 82, 309); «В лѣто 6764 (…) Сей зимы приѣхаша численици ис Татаръ, изочтоша всю землю Рускую…» (т. IV. Ч. 1. с. 232). Разница в датах между Лаврентьевской, Новгородской I и Новгородской IV объясняется, по-видимому, различиями стилей летоисчисления.

См., например: Кучкин В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5. с. 29; Егоров В.Л. Александр Невский и Чингизиды // Отечественная история. 1997. № 2. с. 55.

ПСРЛ. Т. XXXVII. с. 30.

Разумеется, источники не дают никаких оснований подозревать Александра Невского в жестокой расправе над участниками выступлений 1262 г. А между тем именно на это сделал многозначительный (и совершенно бездоказательный) намек И.Н. Данилевский. Перечисляя «вины» великого князя, ученый пишет: «Никто не знает, какой ценой были подавлены эти выступления…» (см.: Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII–XIV вв.). М., 2000. с. 216). Между тем, И.Н. Данилевскому хорошо известна Устюжская летопись, ибо несколькими строками выше он называет Устюг в перечне восставших городов, но приводит цитату только по Лаврентьевской летописи, где Устюг не упомянут. Никак не объясненное автором нежелание цитировать Устюжскую летопись понять нетрудно: ведь этот источник противоречит «обвинительным построениям» И.Н. Данилевского. А по поводу обвинений в адрес Александра Невского вновь хотелось бы напомнить старую истину: «мертвые сраму не имут» — но срам в полной мере выпадет на долю живых любителей обвинить кого бы то ни было без достаточных оснований.

Егоров В.Л. Александр Невский и Чингизиды // Отечественная история. 1997. № 2. с. 55.

Насонов А.Н. Монголы и Русь…, с. 51.

В этой связи интересно наблюдение А.П. Григорьева: «Вряд ли при Берке процесс исламизации сколько-нибудь глубоко затронул даже верхи ордынского общества». (См.: Григорьев А.П. Ярлык Менгу-Тимура: реконструкция содержания // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. XII. Л. , 1990. с. 68).

Там же, с. 55. Об истории противостояния Берке и Хулагу см.: Григорьев А.П. Ярлык Менгу-Тимура…, с. 59–60.

Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. М., 1915. Тексты, с. 118. Примечательно, что автор новейшей работы по истории русско-монгольских отношений Ю.В. Кривошеев принимает версию А.Н. Насонова о причастности Александра Невского к восстанию 1262 г., но допускает, что «бесермены»-откупщики могли представлять не Монгольскую империю, а Орду. По мнению Ю.В. Кривошеева, военный набор стал карой за восстание, так что «наказание за восстание Русь понесла, ответ держал и Александр Ярославич, и, видимо, хан Берке подозревал его в участии, поскольку «удержа и царь, не пусти его в Русь»». (См.: Кривошеев Ю.В. Русь и монголы…, с. 213–215).

Полный текст читается в Симеоновской летописи: ПСРЛ. Т. XVIII. с. 79–81. В Лаврентьевской сохранилось только окончание рассказа; в Троицкой текст реконструирован по Симеоновской летописи. См.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 481; Приселков М.Д . Троицкая летопись…, с. 340–343.

Перхавко В.Б. Распространение пломб дрогичинского типа // Древнейшие государства Восточной Европы. 1994 год. Новое в нумизматике. М., 1996. с. 211–247 (здесь же — история изучения данного вопроса и перечень имеющихся исследований). В.Б. Перхавко отмечает, что по частоте встречаемости пломб и разнообразию изображений Городец уступает только Дрогичину (см. табЛ. 1 на с. 219, табл. 2 на с. 227–232). Кроме того, исследователь делает вывод: «Несомненно, такие пломбы имели полифункциональный характер»; они привешивались к товарам; «наиболее качественные экземпляры пломб явно служили актовыми печатями, которыми, вероятно, скреплялись документы второстепенного значения»; «значительная же часть северных находок использовалась для опломбирования связок меховых и кожаных денег…» (там же, с. 239–240). См. также: Ершевский Б.Д . Дрогичинские пломбы. Классификация, типология, хронология // ВИД. Вып. XVII. М., 1985. с. 36–57.