Салих Закиров - Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.)

В переписке внутри страны также придерживались соответствующего этикета. Если тот, от кого исходило письмо, был старше чином, чем адресат, к нему обращались со всеми титулами, именуя «братом»; если он был ниже чином, то писали «господин» или «сударь» также со всеми титулами; если же оба были равны по своему положению, то ограничивались одними титулами [418] Тизенгаузен, Хиндушах — неизданный перевод Тизенгаузена, — AB, ф. 52, ед. хр. 14. .

Сопоставляя данные известных нам трудов по эпистолографии, можно сделать вывод, что все послания писались по одному и тому же образцу с небольшими отклонениями главным образом стилистического порядка.

Привожу типичное начало дипломатического послания:

«Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Хвала Аллаху, который по благости своей сделал нас братьями и соединил нас под своей властью, как неразъединяемые корни, как побеги одного дерева.

Великий султан, царь, покровительствуемый Аллахом, мудрый, справедливый, защитник веры, воин Титул султана: завоеватель, победитель (следуют остальные титулы) [419] Quatremere, Histoire des Sultans Mamlouks, vol. II, p. 2, p. 312. .

Место аламы».

В ханских ярлыках придерживались того же этикета. Так, например, в тарханном ярлыке Тимур-Кутлуга, выданном Мухаммаду, заголовок и все выражения «Мы», «Нас» и т. д. написаны золотыми буквами [420] Березин, Ханские ярлыки, вып. II, стр. 1. . В ярлыке Тохтамыша Ягайлу соответствующие выражения «Тохтамыш мое слово», «Бог нас пожаловал», «Нам» также написаны золотом [421] Там же, стр. 12. .

Принимая во внимание вышеизложенное, можно заключить, что в ханских канцеляриях строго соблюдались формальности не только при составлении посланий, адресованных правителям других государств, нон при написании всякого рода важных документов. Примечательно, что крымское ханство унаследовало от золотоордынских канцелярий способ ведения делопроизводства и формальности, связанные с ним. Так, в ярлыке Саадат-Гирея слова соответствующего значения были также написаны золотыми буквами [422] Там же, стр. 16. .

С ростом могущества Золотой Орды и расширением ее владений как на Западе, так и на Востоке золотоордынские ханы стремились закрепить достигнутые искусной дипломатией успехи. К тому времени послания их уже приняли совершенно иной вид, чем в период первоначальных завоеваний, т. е. до принятия ислама.

Ал-Калкашанди пишет: «Они (письма, прибывающие от ханов из потомков Чингис-хана. — С. 3 .) двух родов: к первому роду относятся дела до вступления их (Чингисханидов) в религию ислама, и переписка их была не что иное, как грубости и открытые вызовы к вражде. Я не нашел (ничего ни) относительно размера листов бумаги их писем, ни относительно порядка переписки… Ко второму роду (относятся) дела после принятия ими [Чингисханидами] мусульманской религии при дальнейшей (однако же] вражде между обоими государствами» [423] Тизенгаузен, Сборник I, ал-Калкашанди, текст, стр. 403, перевод, стр. 415. .

Само собой разумеется, речь здесь идет о Хулагуидском Иране [424] Частным вопросам оформления официальных бумаг Хулагуидов посвящена статья: Cleaves, A chancellery practice of the Mongols. . Однако несомненно, что и в Золотой. Орде после принятия ханами ислама все государственное делопроизводство и дипломатическая переписка значительно видоизменились как с внешней стороны, так и по содержанию.

В качестве примера писем Чингисидов до и после принятия ислама ал-Калкашанди приводит письмо Хулагу, написанное им в 658 г. х. к султану ал-Малик ал-Музаффару Котузу, и письма Ахмада (Тугудара) и Газана к позднейшим египетским султанам [425] D'Ohsson, Histoire des Mongols, vol. III, pp. 563–570; vol. IV, pp. 268–293; Quatremere, — Histoire des Sultans Mamlouks, vol. I, pp. 101–102; vol. II, p. 1, pp. 60–102; vol. II, p. 2, pp. 280–290, 295–298, 307–320. . Действительно, письмо Хулагу резко отличается от писем Ахмада и Газана своей прямолинейностью и резкостью-выражений.

Катрмер в своих дополнениях ко второй части «Истории мамлюкских султанов» Макризи подробно останавливается на эпистолярном искусстве того времени, комментируя сочинения различных авторов на эту тему [426] Письмо Ахмада к Калауну прибыло в середине джумада-л-аввал 684 г. х., Калкашанди, Субх, т. VIII, стр. 65, а письмо Газан-хана — в середине рамадана 700 г. х.; там же и более точные переводы писем Ахмада и Газана (Weil, Geschichte des Abbasidenchalifats, Bd I, S. 137–138; 242–244). .

Ал-Калкашанди, между прочим, с большой осторожностью и критически повторяющий сведения из других источников и много чаще прибавляющий традиционное: «Аллах всевышний лучше знает все это» [427] Тизенгаузен, Сборник I, ал-Калкашанди, текст, стр. 398, перевод, стр. 407. , — весьма подробно описывает внешний вид послания, написанного им самим «по указанию его степенства ал-Фатхи», начальника приказов высочайшего письмоводства, от имени султана ал-Малик ан-Насира Фараджа хану Пуладу в Кипчаке в 812 г. х. (1409/10 г.) [428] Калкашанди, Субх, т. VII, стр. 299, где автор сообщает, что письмо это он писал по приказу султана Насира Фараджа (809–815 гг. х.). .

Письмо, как этого требовал этикет, написано было «на цельном листе багдадского (формата) египетской бумаги, изготовленной по образцу багдадской». Начиналось оно по обыкновению с басмалы с каждой стороны поля шириной в два пальца. Тугра с прозвищами султана была, как обычно, написана «золотом, сжатым шрифтом», «вперемежку с писанным чернилами». Над тугрой оставалось чистое место шириной в три пальца и точно такое же под нею: «После каждых двух строк расстояние в пол-локтя, считая локоть каирской ткани», — добавляет ал-Калкашанди.

Как мы видим, несмотря на отдельные отклонения, основной смысл расположения строк и последовательность их сохраняются.

В доступных нам источниках не приводится описания внешнего вида и стилистических особенностей монгольских дипломатических посланий, за исключением следующего сообщения ал-Калкашанди. По его словам, после принятия монгольскими ханами ислама в письмах их непосредственно за басмалой писалось «силою Аллаха всевышнего», а затем «благодатью хана фирман такого-то…». Ал-Калкашанди подчеркивает особенность расположения этих строк в монгольских посланиях: «Во имя Аллаха» писалось на одной строке, а слова «милосердного и милостивого» — на другой, под нею; «силою Аллаха» также писалось на отдельной строчке от слова «всевышнего». Посередине писалось «благодатью хана», а пониже: «указ такого-то». Иногда басмала выписывалась на одной строке, а под нею, посередине, стояло: «силою Аллаха всевышнего» — на одной строке, и «благодатями веры мусульманской» — на другой. Под этим писалось: «фирман такого-то». Что касается формата бумаги, которой пользовались монгольские ханы, то ал-Калкашанди полагает, что дипломатические послания их писались на цельных багдадских листах [429] Тизенгаузен, Сборник I, ал-Калкашанди, текст, стр. 403, перевод, стр. 415. .