Андрей Дворниченко - Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

Мы прибегли к столь подробной характеристике общинной организации земель Верхнего Поднепровья и Подвинья потому что историки обходили эту тему стороной. Дело ограничивалось лишь отдельными замечаниями. Что же касается других типов общинных организмов, доживающих в русских землях Великого княжества Литовского вплоть до XVI в., то здесь есть богатая историографическая традиция прежде всего второй половины XIX — нач. XX вв. Это в первую очередь относится к так называемым Поднепровским и Подвинским волостям Великого княжества Литовского. Фундаментальные работы М.В. Довнар-Запольского посвящены анализу структуры и судеб этих общин в XVI в. Важны труды М.Ф. Владимирского-Буданова и других исследователей. [308] Д.Л. Похилевич отметил, что общину обычно рассматривали на материале Поднепровья и Подвинья, а потом переходили к Понеманью, так как там первая половина XVI в. плохо представлена источниками ( Похилевич Д.Л. Селяньска громада в захiдних воеводствах ВКЛ пiсля аграрной реформы Сигизмунда-Августа // Учен. зап. Львовск. ун-та, 1948. Т. X. С. 104).

Центрами общин были старинные города, основанные еще в Древней Руси. [309] Хорошкевич А.Л. Исторические судьбы… С. 108. Волость, собственно, и состояла из главного города и зависевших от него сел. [310] Довнар-3апольский М.В. Очерки… С. 52. Название центрального города переносилось на все население волости: «свислочане», «рославльцы», «борисовцы» и т. д. [311] Акты Литовско-Русского государства. М., 1889. Вып. 1. № 38. С. 67. Члены волостной общины в источниках конца XV — начала XVI в. именуются как «люди» и «мужи». [312] Хорошкевич А.Л. Исторические судьбы… С. 109. М.В. Довнар-Запольский, который проанализировал историю борьбы волостей с «урядом», пришел к выводу, что когда выступает вся волость, то при этом подразумевается и се составная часть — город. Этот вывод он подкрепил многочисленными фактами.

Основой связи между городом и волостью была волостная земля. Так, Кричевская волость жаловалась на то, что «державца вступает в ловы их властное звечистые». [313] Довнар-Запольский М.В. Очерки… Прилож. С 56. Свислоцкая волость обладала своими «озерами звечистыми». [314] Там же. С. 19. В 1496 г. вся Рославльская волость вела тяжбу по поводу захвата у нее боярами 7 сел и дубровы, являвшейся городским выгоном. [315] Акты Литовской метрики. Варшава, 1896 (АЛМ). Т 1 Вып. 1. С. 76. Здесь «единство по земле» города и волости проступает необычайно ярко, так как городским выгоном распоряжается вся волость. Это единство по земле было теснейшим образом связано с административно-тягловым единством. Город и волость совместно исполняли замковую повинность, отбывали подводную, «поднимали стациями» послов и гонцов господарских. На волость налагалась общая сумма, и «разруб» ее производился самой волостью. [316] Довнар-3апольский М.В. Очерки… С. 81. Раскладку осуществляло вече, которое также было общим и также служило связующим звеном между городом и волостью. [317] М.К. Любавскнй выступил против этого положения. За основу он взял известную грамоту Ростислава, которой «уставлялась» епископия в Смоленске (см. о ней: Дворниченко А.Ю. К вопросу о «прощенниках» // Вести. Ленингр. ун-та. № 14. 1979. С. 109–111). По его мнению, грамота свидетельствует о том, что уже в XII в. дань была фиксирована по отдельным плательщикам, а фраза — «в тех погостех, а некоторыи погибнет, то ти и десятины убудет» — свидетельствует о том, что в ту пору «даже недоимка не раскладывалась на всю волость, как это было в XV и XVI в.», «разметы и разрубы в древнейшее время даже не касались недоимок, а только кормов должностным лицам» (Отчет о третьем присуждении премии П.Н. Батюшкова. Записки Императорской Академии наук по историко-филологическому отделению. Т. VIII. № 6. СПб., 1907. С. 23–24). Вряд ли такое сравнение корректно. Можно ли в таком аспекте сравнивать небольшие волости конца XV — первой половины XVI в. и волость-землю XII в.? Ведь тут платежи могли «раскладываться» внутри тех более мелких общин, которые составляли в совокупности социальный организм, называвшийся Смоленской волостью. Если в результате войны, разорения погост не мог платить дань, то в большинстве случаев это было равнозначно уничтожению данного поселения, что не было редкостью в ту эпоху. Тесная связь дополнялась общностью волостной организации. «…Городские интересы поддерживал глава всей волости — старец или приказник». [318] Довнар-Запольский М.В. Очерки… С. 55. Само название волостного главы адресует нас к седой древности. В Древней Руси IX — первой половины XI в. старцы градские — это «та племенная знать, которая занималась гражданскими делами, чем она и отличалась от князей и их сподручников бояр, профилирующихся прежде всего в области военной. Наименование "градские" они получили потому, что пребывали, как и следовало ожидать, от племенной знати в "градах" — племенных центрах». [319] Фроянов И.Я. Киевская Русь: Главные черты социально-экономического строя: Докт. дис. Л., 1973. С. 123. Вполне возможно, что этот термин в ряде районов доживает и до столь поздних времен. Впрочем, для нас в данном случае важнее подчеркнуть, что старцы были общинной, выборной властью, которую избирали всей волостью. [320] Нельзя согласиться с М. Чубатым, который считал, что в XV–XVI вв. все старцы и атаманы были назначаемыми ( Чубатий М . Державно-правное становище… С. 6). Всякое покушение на это старинное право волости вызывало бурю протестов со стороны населения. В 1522 г. волость Борисовская жаловалась на наместника в подобных утеснениях: «У том нам кривду чинит: што ж как межи себе по весне, собравшися з мужми поспол, которого межи себе старца уставити хочем…». [321] АЮЗР. Т. I. № 73. С. 62. Еще Г. Ловмяньский подметил, что в «русских» волостях (так еще иногда назывались Поднепровские и Подвинские волости. — А. Д.) выборная власть была общей для места и волости. [322] Lowmianski H. «Wchody» miast litewskich // Ateneum Wilenskie. R. 1. № 3–4. S. 403.

Поднепровские и Подвинские волости, от которых сохранилось наибольшее количество документов, характеризующих общину, [323] Хорошкевич А.Л. Исторические судьбы… С. 108. —явление сложное по своему характеру. Дело в том, что в ней мы можем увидеть несколько слоев. Поздний пласт — тягловые функции общины. Характер и хронология источников обусловливают как раз с этой стороны ее более подробное освещение. Это не раз вводило в заблуждение исследователей. Касательно наших волостей М.К. Любавский, критикуя М.В. Довнар-Запольского, писал: «…описанный им (М.В. Довнар-Запольским. — А. Д.) поземельный строй сельской общины был не развалинами древнего общинного землевладения, а простым результатом развития заимочного землевладения… эта организания (община. — А. Д .) не архаическая, а сравнительно поздняя, хотя и с некоторыми архаическими чертами…». [324] Здесь мы солидарны с критикуемым автором и позволим себе не согласиться с М.К. Любавским. Нет оснований отрицать древность Поднепровских и Подвинских общин первой половины XVI в. Более того, в своей основе такая община — своего рода «модель» древнерусского города-государства, утратившая уже, естественно, свои государственные, властные функции. Сложившаяся ситуация способствовала здесь консервации древнерусских порядков вплоть до XVI в. «Заброшенные среди лесов и болот, большею частью удаленные от главных водных артерий, волости, быт которых поддается наиболее подробной реставрации, не играли политической роли, их грады не приобрели торгового значения: такими же уединенными организациями они перешли во власть великих князей литовских и вошли в состав господарских волостей, — писал М.В. Довнар-Запольский. [325] Сам М. К. Любавский, не замечая этого, раскрывает «тайну» Поднепровских и Подвинскнх волостей: «И самая живучесть крестьянской волостной организации… и наибольшая полнота ее развития объясняются, кроме других причин, также и слабым развитием военно-служилого шляхетского землевладения в названных волостях…». [326] Мысль, с нашей точки зрения, совершенно верная. Но заставляет сделать и другой весьма важный вывод: подобного типа волостная община была в более ранние времена распространена гораздо шире. Об этом свидетельствуют и многочисленные сообщения о «старцах» и непосредственные свидетельства сохранения подобного рода общины в других районах ВКЛ.