Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

В 1414 г. во время пребывания Гуса в Констанце его ученик и последователь Якоубек из Стржибра выступил с идеей причащения мирян под двумя видами, т. е. хлебом и вином, или «телом и кровью господней», как учила католическая церковь [359] Пальмов в книге «Вопрос о чаше в гуситском движении» (СПб, 1881) собрал значительный фактический материал по этому вопросу. О начале причащения и месте этой статьи в составе четырех пражских статей см. работу Дворского: Dvorský F ., Pocátky Kalicha a artikule prazské jiz 1. 1417, v Praze, 1907. . До этого таким правом пользовалось только духовенство, а миряне причащались только хлебом. Ян Гус, Николай Дрезденский поддержали эту идею. Лозунг «чаши» в том же году стал претворяться в жизнь сторонниками гусизма и быстро приобрел огромную популярность среди различных слоев чешского населения, как выражение протеста против исключительных привилегий духовенства [360] Stari letopisové cessti, 1829, c. 20. . Он был включен затем в состав четырех пражских статей и стал символом гуситского движения.

Жестокая расправа Констанцского собора с Гусом 6 июля 1415 г. и затем с Иеронимом Пражским в 1416 г. [361] Petra z Mladenovic zpráva o utrpeni a smrci mistra J. Husa, v Praze, 1910. вызвала бурю негодования в Чехии. Чешские и моравские сословия ответили на расправу с Гусом публичным протестом 452-х от 2 сентября 1415 г. [362] «Archiv ceský», dil 3, c. 187–193. Против решения Констанцского собора, запретившего причащение под двумя видами, выступил Якоубек в специальном трактате. Гуситская часть магистров университета, возглавляемая после смерти Гуса и Иеронима Якоубеком из Стржибра, развернула борьбу в защиту гуситских новшеств против растущего сопротивления сторонников католицизма. В проповедях в Вифлеемской часовне в это время Якоубек защищает важнейшие положения учений Гуса. Он также видит источник всех пороков в среде духовенства, в церкви вообще, в стремлении ее к овладению богатствами [363] Mistr Jakoubek ze Stribra. Betlémská kázáni z roku 1416, Praha, 1951, c. 42, 65. , осуждает ростовщичество, лихоимство в церкви [364] Указ. соч., стр. 35, 36, 54–55, 90. . Как и Ян Гус, Якоубек считал, что если священник впадает в смертный грех, то он теряет свои права. Это касается и светских людей. Крестьянство и горожане делали отсюда вывод, что они сами могут не выполнять приказаний панов — светских и церковных — когда они считают их противоречащими Писанию, когда видят своих панов в смертном грехе [365] Там же, стр, 69, 90. , Якоубек тоже полагает, что осуществление преобразования церкви связано главным образом с той позицией, которую займут светские феодалы. Светская власть стоит выше церковной, утверждает он, чем обосновывает право дворянства отнять светскую власть у церкви [366] Там же, стр. 69, 70, 110. . Он полагает, что выход заключается в том, чтобы короли, князья, паны имели хороших советников, которые будут помогать им в мудром управлении подданными. Якоубек признает учение о трех сословиях, о подданстве и подчинении одних другим. Он также не ставит задачу ликвидации феодальных общественных отношений, а стремится лишь исправить, улучшить их главным образом путем реформы церкви. И он не рассматривает народ в качестве основной движущей силы преобразования общества.

Накануне вооруженного восстания было создано много гуситских песен умеренной и радикальной ориентации. Это песни в защиту «чаши», против осуждения Констанцским собором учения Гуса и расправы с ним и Иеронимом, в защиту важнейших идей Гуса о возвращении церкви ко временам раннего христианства. В народное сектантское движение все более проникает идея неизбежности применения насилия в борьбе с феодально-католическим лагерем, попытавшимся перейти в наступление, которого решительно требовал тогда Сигизмунд Венгерский [367] См. письмо Сигизмунда от 21 марта 1416, в «Geschichtsschreiber…», «FRA», I abt., 6 bd., 2 t., c. 250. . Все ярче проявляются социальные требования широких слоев населения. Уже накануне вооруженного народного восстания начали складываться основные группировки, которые окончательно определяются в ходе гуситских войн. Зародились лагери гуситский и антигуситский. Среди самих гуситов уже наметились два главных направления — плебейско-крестьянское и бюргерское.

К 1419 г. вся Чехия уже раскололась на два главных лагеря — феодально-католический и гуситский. Никаких данных о количестве участников того или иного лагеря или процентном их соотношении дать, разумеется, нельзя. Однако источники дают возможность получить общее представление о составе этих лагерей и о том, на чьей стороне была основная масса населения. В феодально-католическом лагере объединились чешские паны, высшее духовенство, патрициат городов. Известен целый ряд имен чехов — участников этого лагеря — по материалам сеймов того времени, сводке дарений Сигизмундом собственности его единомышленникам, данным хронистов, переписке современников. В Моравии во главе всех антигуситских сил стоял епископ Ян, прозванный Железным за. последовательную борьбу против гуситов. Он выступал против Гуса и его единомышленников еще раньше, в частности, во время деятельности Констанцского собора [368] «Fontes rerum Bohemicarum» — «Prameny dejin ceských», dil 8, vydal V. Novotný, Praha, 1932, c. 162, 259. . Один из моравских хронистов-католиков писал о нем позднее: «…был то бесспорно не Только епископ, но и подлинный мужественный противник еретиков и рыцарь, с ними же храбре воевал из-за порядков церковных и правды божьей» [369] Paprocky, Zrdcadlo slawneho margkrabstwij Moravského, 1593, c. 179. .

К феодально-католическому лагерю примкнула и часть низшего дворянства, которое раскололось тогда на сторонников и врагов гуситов. Известно, что некоторые обедневшие дворяне были также и среди таборитов. Нередко члены одной и той же дворянской фамилии находились в противоположных лагерях. Так, например, дворянин Иоганн-младший Виттиганен из Нейхаузера принадлежал к лагерю феодально-католическому, а Ульрих, по прозвищу Ваиак, был гуситом. Вильхартицкая линия также раскололась на две группы: Генрих, приор из Стракониц, был католиком, его брат Иоганн-старший и сын Иоганна — Мейнгардт — были умеренными гуситами [370] W. Schmidt , Siidbóhmer wahrend der Hussitenkriege, «Mitteilungcn des Vereins fiir Geschichte der Deutschen in Bóhmen», Praha, 1907, c. 211. . О таком расхождении внутри некоторых дворянских фамилий сообщает и тогдашний католический писатель Ондржей из Брода [371] Ondrej z Вroda , Tractatus de origine Hussitarum». «Fontes rerum Austricarum», I abt, 6 bd., t. 2, c. 340. .

О позиции патрициата городов мы можем сделать заключение по материалам, касающимся Праги и Кутной Горы. Вавржинец из Бржезовей писал об эмигрантах из Праги в начале гуситского восстания и указывал, что это были представители богатых семей. Накануне первого крестового похода из Праги в Пражский замок, в Вышеград и в другие окрестные крепости переселялись с имуществом богатейшие и главные хозяйства Старой Праги [372] Vavrinec z Brezove , Husitská kronika, Praha, 1954, c. 48–49. . Это и были прежде всего патриции столицы, частью дворяне. Враждебность патрициата по отношению к гуситскому движению с полной очевидностью вытекает из его позиции в годы гуситского вооруженного выступления. Город Кутна Гора был, например, оплотом внутренней реакции в Чехии. Патрициат города охотно открыл ворота войскам крестоносцев в период первого крестового похода, поддерживал Сигизмунда в финансовом отношении и т. д. [373] Jiгi Кejr , Právni zivot v husitské Kutné Hore, v Praze, 1958.