Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

он снял с нее все женские одежды, оставил на ней одну последнюю тоненькую рубашку, обрезав и ту со всех сторон, так что она едва прикрывала обнаженные члены, и в этом бесчестном виде прогнал ее от себя и пустил на все стороны. [2424] Никита Хониат . История… Т. II. С. 261.

Брат Стефана Вукан, возмущенный таким обращением с византийской принцессой, дал ей одежду и помог вернуться к отцу. [2425] Nicetae Choniatae Historia. P. 531–532, 608.

Древнерусское бракоразводное право, возникшее вместе с принятием христианства и распространением венчального брака, отличалось от византийского законодательства: в русском юридическом быте были иные поводы к признанию брака недействительным. [2426] Пушкарева Н.Л . Женщины Древней Руси. М., 1989. С. 80–85. Безусловным основанием к его прекращению признавалась лишь смерть одного из супругов, важнейшим поводом к разводу с древнейших времен считалось прелюбодеяние жены. Муж имел право развода с женой и по ряду других поводов, приравнивавшихся к прелюбодеянию: умысел жены на убийство мужа, злостное непослушание жены мужу, слишком вольное ее общение с посторонними мужчинами и т. п. Основанием для развода являлись также бесплодие и физиологическая неспособность к исполнению супружеских обязанностей. [2427] Эти нормы отражены в многочисленных памятниках древнерусского права, начиная с Церковного устава Ярослава Мудрого (ст. 8, 53), см.: ПРП. Вып. 1. М., 1952. С. 267, 271; РИБ. Т. VI. СПб., 1880. С. 13 (ст. 24); С. 41–42 (ст. 69–70) и др.

В памятниках канонического происхождения есть указания на случаи развода по причине принятия одним из супругов монашества. Церковный закон особо оговаривает, что обязательным условием при этом является согласие другого супруга на разлучение и пострижение. [2428] РИБ. Т. VI. С. 6, 430–431. Случаи такого рода имели место в княжеской среде. Под 1228 г. Лаврентьевская летопись сообщает, что юрьевский князь Святослав Всеволодович

отпусти княгыню свою по свету, всхотевши еи в манастырь, и дасть еи наделокъ многъ. [2429] ПСРЛ. Т. I. Стб. 450.

Похоже, что именно таким способом Роман Мстиславич поначалу пытался расторгнуть свой первый брак. В 1196 или 1197 г. он, по словам летописца,

поча пущати дчерь Рюрикову, хотяшеть ю постричи. [2430] Там же. Стб. 412–413. О датировке этого известия см.: Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 85.

Однако принудить свою жену к монашеству Роман тогда не смог. По имеющимся сведениям, она была насильно пострижена вместе со своим отцом только в 1203 г. [2431] ПСРЛ. Т. I. Стб. 420. Процедура расторжения брака Романа с Предславой очевидно затянулась на длительное время, — приведенное летописное известие отмечает лишь начало («поча пущати») бракоразводного процесса. [2432] Сколько времени продолжался процесс, при каких обстоятельствах и на каких условиях был завершен неизвестно. Тем не менее в сентябре 1199 г. мы видим Предславу уже в Киеве, участвующей вместе с родителями в церковных торжествах (Там же. Т. II. Стб. 709–710).

Можно предполагать, что благовидный и вполне законный повод для расторжения первого брака был подсказан Роману из Византии.

Дело в том, что Роман Мстиславич и Предслава Рюриковна состояли друг с другом в близком родстве: их деды — Изяслав и Ростислав — были родными братьями, сыновьями великого киевского князя Мстислава Владимировича (1125–1132). Следовательно, Роман и его первая жена Предслава были троюродными братом и сестрой, то есть состояли в шестой (3:3) степени родства — по гражданскому (римскому) счету, или в третьей степени родства — по каноническому счету.

Мстислав Владимирович (✝ 1132)

Изяслав Ростислав

Мстислав Рюрик

Роман Предслава

А.В. Назаренко в специальном исследовании, посвященном проблеме близкородственных династических браков в политике древнерусских князей, обратил внимание на тот факт, что отношение к подобным бракам в Древней Руси и Византии было различным. В Византии действовали более строгие ограничения и запрещались браки между родственниками не только в шестой/третьей (3:3), но и в седьмой/четвертой (4:3) степенях. Русская же церковь придерживалась более архаической нормы, будучи в этом вопросе ближе к римской, чем к константинопольской церкви. Браки между четвероюродными и троюродными братьями и сестрами на Руси считались допустимыми. [2433] Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX–XII веков. М., 2001. С. 562 и сл. См. также: Довгань П., Мазур О. Церковні санкції на шлюби волинських Мономаховичів: питання імбридінгу // Християнська спадщина Галицько-Волинської держави: ціннісні орієнтири духовного поступу українського народу. Мат-ли Міжнар. наук. конф. Івано-Франківськ, 2006.

Известен даже случай брака между двоюродными родственниками, и такой случай относится как раз к матримониальной практике галицко-волынских князей. В 1250 г. внучка Романа Мстиславича (дочь его старшего сына Даниила) была выдана за Владимиро-Суздальского великого князя Андрея Ярославича. [2434] ПСРЛ. Т. І. Стб. 472. Супруги состояли между собой в родстве четвертой / второй степени (2:2), так как происходили от родных сестер — дочерей новгородского, а затем галицкого князя Мстислава Мстиславича Удалого. [2435] См.: Кучкин В.А . К биографии Александра Невского // ДГ. 1985 год. М., 1986. С. 71–80.

Напротив того, в Византии браки между родственниками шестой/третьей степени (не говоря уже о более близком родстве) были запрещены еще императором Львом III (717–741). В XI–XII вв. к этому ограничению добавился запрет на браки родственников седьмой/четвертой степени, впервые установленный константинопольским патриархом Алексеем Студитом (1025–1043) и затем подтвержденный церковным собором 1166 г. [2436] См.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 562.

На эту удобную для себя норму, по-видимому, и должен был в итоге сослаться Роман Мстиславич при расторжении брака с Предславой Рюриковной.

В политической практике галицко-волынских князей, ближайших потомков Романа Мстиславича, обращает на себя внимание еще одна яркая черта, вырастающая, несомненно, из идейных оснований византийской доктрины императорской власти.

Измена сыновьям Романа галицких бояр и простых галичан в глазах придворного летописца является преступлением не только против законных князей, но и против самого Бога. Так, сообщая о намерении нового галицкого князя Владимира Игоревича и призвавших его галичан «искоренить племя Романово», летописец с негодованием именует последних «безбожными»:

И еще же хотящю Володимероу искоренити племя Романово, поспевающимъ же безбожнымъ Галичаномъ. [2437] ПСРЛ. Т. II. Стб. 718.