Джеймс Рестон - Священное воинство

Теперь право наследования имела младшая сестра Сивиллы, Изабелла, но она уже была замужем. Еще в очень юном возрасте ее выдали за трусливого содомита Хэмфри Торонского, который был пасынком Шатийону. Теперь же, с помощью различных уловок, включая даже подкуп духовных лиц, Конраду удалось аннулировать брак Изабеллы с Хэмфри, и маркиз сам женился на ней. Король Ги так разозлился, узнав об этом, что даже вызвал Конрада на поединок, но тот проигнорировал этот вызов. Кончина архиепископа Кентерберийского не внесла изменений в создавшуюся ситуацию, но поддержка, которую Филипп Август оказал Конраду, подорвала шансы экс-короля Ги, поэтому последний поспешил втянуть в свои дела английского короля Ричарда.

Все это привело к углублению соперничества в рядах крестоносцев. Ричард был против Филиппа, Конрад — против Ги, пизанцы соперничали с генуэзцами, а храмовники — с госпитальерами. Руководить Крестовым походом при таких условиях было трудно. Все же, в период между Пасхой и Троицыным днем, Филиппу удалось организовать несколько атак на город. Его постоянные бомбардировки уже нанесли серьезный ущерб защитникам крепости. Дважды удалось пробить стену около Башни Иуды, но оба раза мусульманам вскоре удавалось ее починить.

Пусть Филипп был хорошим организатором и дипломатом, но ему не хватало качеств настоящего главнокомандующего. Он мог подготовить почву для прибытия короля Ричарда, но не мог довести дела до конца без своего английского соперника. К тому же за неделю до приезда Плантагенета произошло событие, которое отвлекло короля Франции от главной цели. 1 июня 1191 г. погиб в бою благородный граф Фландрский. Его фламандские воины с самого начала составили опору армии крестоносцев, а сам граф был выдающимся военачальником. По словам современников, он был «богат не только землями, но и честью, умен, силен духом, крепок в своих убеждениях, храбр и искусен в бою».

При всем том граф был сторонником тактики «выжженной земли» и тотальной войны. Он говаривал: «Начав войну, сначала уничтожь землю, а потом уже врагов». Граф побывал паломником в Святой земле задолго до того, как Иерусалимское королевство перестало существовать, и он одним из первых принял знак креста, когда архиепископ Тирский сообщил европейцам о катастрофе. Ему удалось собрать много денег на экспедицию и организовать сильное войско. Граф командовал не только своими людьми, но и датчанами (в числе его воинов был Жак д'Авеснэ, один из самых храбрых рыцарей среди крестоносцев). При всей своей жестокости он обладал и чувством такта, а также проявил настоящие дипломатические способности, чтобы урегулировать конфликт между Ричардом и Филиппом из-за Алисы.

Теперь этого человека не стало. Его гибель была ударом для всей армии крестоносцев, но хитрый ум Филиппа тут же прикинул, какое значение эта смерть может иметь для его европейских владений. У графа Фландрского не было наследника, и теперь король Франции получал право на его владения, которых давно добивался. Одно было плохо: он находился далеко от дома, на Востоке, и не мог сразу воспользоваться этим обстоятельством.

Ричарда все больше раздражали вести о достижениях короля Филиппа под Акрой. Еще немного, и слабый соперник добьется полного успеха и похитит у него славу!

5 июня 1191 г. король Англии отплыл из Фамагусты на самом быстром из своих кораблей, который прозвали «Морским скороходом», приказав флоту следовать за ним как можно быстрее. На следующий день перед мореплавателями возник в туманной дымке Маргат на высоком сирийском берегу. Горную крепость госпитальеров со всех сторон окружала территория врага. Проплывая мимо Триполи, Сидона и Бейрута, англичане знали, что все это вражеские земли. Так было, пока они не достигли Тира. Но даже здесь «друзья» повели себя, скорее, как враги: Конрад не открыл перед королем городских ворот, и Плантагенету пришлось стать лагерем на берегу, словно безродному страннику.

7 июня Ричард снова был уже на корабле. В это время, южнее Бейрута, им повстречалось в море огромное трехмачтовое судно, борта которого были красно-желтого цвета. При первом контакте выяснилось, что неведомый корабль принадлежит французскому королю. Ричард тут же приказал своим морякам подойти поближе в надежде узнать последние новости, но команда странного корабля на этот раз объявила, что он генуэзский и следует в Тир.

Арабский шпион на борту королевского корабля отметил, что эта громадина напоминает подобный же корабль, который он видел недавно в бейрутском порту, и на борту которого находилось сто верблюдов, груженных оружием, бутылями с «греческим огнем», и ампулами, в которых находились двести ядовитых змей. Вскоре наступила ясность. Огромный «морской верблюд» двигался к Акре, видимо выжидая подходящее время, чтобы пробиться через кольцо блокады. Он вез достаточное количество еды и боеприпасов, чтобы истощенный город смог продержаться несколько месяцев.

Когда «Морской скороход» приблизился вплотную, на него обрушился шквал стрел, дротиков и «греческого огня» с высокой палубы неприятельского судна. Эта неожиданно яростная атака напугала крестоносцев, и они отступили. Ричард с гневом и презрением отчитал своих людей: «Как, неужели вы хотите дать этому кораблю уйти невредимым? Позор! Слишком большая удача и частые победы над слабым противником сделали из вас трусов! Всему миру известно, что вы служите кресту!»

Эти гневные слова пристыдили англичан. Несколько человек бросились в воду, чтобы, поднырнув под неприятельский корабль и спутав канатами руль, замедлить его ход. Другие попытались взять судно на абордаж, но были отбиты.

Не вполне ясно, что произошло вслед за этим. По одной версии, Ричард, поняв, что на абордаж этот корабль взять нельзя, приказал своим людям его протаранить. По другим сведениям, сам арабский капитан, видя, что их дело безнадежно, приказал затопить судно. Как бы то ни было, громадный арабский корабль утонул. Так же по-разному рассказывали и о реакции Саладина на гибель этого судна, двигавшегося на помощь осажденным. По словам одного католического автора, султан воскликнул: «О Аллах, я потерял Акру! Я потрясен этой нашей неудачей». Но уныние и жалобы были не в его характере. Арабский летописец утверждает, что султан не горевал, а снова обратился к Корану и нашел там следующую строку: «Аллах не позволяет жертвам тех, кто творит добро, пропасть даром».

8 июня Ричард Английский с двадцатью пятью боевыми кораблями прибыл наконец под стены Акры. Стены осажденного города, изнуренного блокадой, были повреждены, но по-прежнему стояли на пути вражеского войска. Башня мух и Проклятая башня также пострадали от обстрела, но продолжали служить бастионами для защитников города. Во многих местах высились огромные метательные машины, тут и там возле них полыхало пламя, вызванное «греческим огнем». Мусульманские войска напирали на позиции крестоносцев, а на холмах, окружающих поле битвы, повсюду виднелись вражеские абрикосовые знамена, палатки и шатры, включая командный пост Саладина на Холме рожковых деревьев.