Джесси Байок - Исландия эпохи викингов

Об отношениях и самосознании исландцев и норвежцев в Средние века пишет Сверрир Якобссон [ Sverrir Jakobsson 1999].

5. Через слеш даны номера глав по изданиям Вальдимара Асмундарсона (в котором заполнена лакуна, см. гл. 13) и Йона Йоханнессона ( ÍF -11), в основу которых положены разные рукописи с несовпадающим членением на главы и разным числом глав. См. подробнее приложение 5. (Прим. перев.)

Об этом правиле в саге рассказывается, конечно, потому, что один из персонажей в означенном эпизоде его нарушает. (Прим. перев.)

Усеченные композиты вроде deildir=ill-deildir вообще очень характерное для древне- и современного исландского языка явление. Особенно ярко оно проявляется на уровне топонимов, где зачастую неусеченные варианты композитов не употребляются вовсе. См. подробнее справку о чтении исландских топонимов в начале книги. (Прим. перев.)

См. [ Bø 1969; Byock 1993а Hólmganga; Ciklamini 1963].

«Серый гусь», т. 1, гл. 88 [1852 Ia: 154–157], т. 2, гл. 316 [1879 II: 348–349]. См. также [ von See 1964: 21–22].

См. пример такого случая в «Саге о людях с Песчаного берега», гл. 18. (Прим. перев.)

Ср. отповедь Торгрима Домочадца из «Саги о Гудмунде Достойном» (гл. 18) своему провожатому, который хотел было зарезать малолетнего сына человека, которого только что убили Торгрим со товарищи: «Никто не посмеет здесь причинять зло женщинам и детям, хотя бы этот парнишка и отправил нас всех потом к праотцам». (Прим. перев.)

См. [ Sverrir Jakobsson 1998b].

В смысле в западную четверть, а географически их путь с альтинга в долину Дымов и далее домой лежал на север. (Прим. перев.)

«Серый гусь», т. 1, гл. 86 [1852 Ia: 147].

«Серый гусь», т. 1, гл. 86 [1852 Ia: 146].

Ср. главу 6 настоящей книги, где описывается эпизод из «Саги о людях с Песчаного берега», когда Снорри Годи удается обвинить Арнкеля в убийстве пойманных последним рабов-поджигателей, — Арнкель имел полное право убить их, но лишь немедленно и непосредственно на месте преступления, а он повесил их а) на следующий день б) на соседнем мысу. Сага тем самым согласуется с вышеприведенными отрывками из «Серого гуся» — неприкосновенность утрачивается человеком лишь в конкретном месте и притом на конкретное время. (Прим. перев.)

Здесь есть существенная тонкость. Можно подумать, будто Джесси Байок судит Гуннара чересчур строго — ведь к приговору об изгнании Гуннара на три года из страны привели убийства, совершенные им в порядке самозащиты, более того, от совершения этих убийств зависела его репутация. Нельзя забывать о том, что павшие от рук Гуннара фактически были солдатами в конкурентной войне против него (руками этих людей с Гуннаром сражались сразу трое годи, сам же он годи не был). Ясно также, что все совершенные Гуннаром убийства в итоге пошли бы ему на пользу и составили внушительный политический капитал — при одном условии: если бы он не нарушил уговора и уехал на три года из страны. Джесси Байок, говоря о непонимании Гуннаром политического устройства исландского общества, метит именно в эту, последнюю точку. Гуннара погубила не сама по себе агрессивность (неумеренностью Гуннар не отличался и с партнерами вел себя честно, умение же наступать, как читатель уже, несомненно, убедился, являлось для исландского лидера необходимой доблестью), а неумение распознать (или нежелание смириться с тем), что социальная ситуация, несмотря на всю его правоту, перегрета, и в ключевой момент предпринять стратегическое отступление. Вот что имеет в виду автор. Согласимся с ним и в том, что дело тут и правда в личных качествах Гуннара, своего рода гордыне, которую он демонстрировал и прежде, в частности женившись на Халльгерд вопреки советам не одного только Ньяля, но и Хрута с Хёскульдом, ее дяди и отца. (Прим. перев.)

По-древнеисландски такой уговор назывался grið и означал обещание стороны А не подвергать жизнь стороны Б опасности.

Не все исследователи в силах смириться с мыслью, что ряд самых популярных героев саг об исландцах — Гисли, Гуннар, Греттир, Скарпхедин и другие, — если судить их по социальным нормам современного им общества, не просто ведут себя как политические дилетанты, но порой демонстрируют своим поведением самоубийственный уровень глупости. См. обсуждение этого вопроса в работе [ Vilhjálmur Árnason 1991].

Традиционно прозвище Халли переводится как «челнок», каким пользуются ткачи. Однако это ли имеется в виду, неясно, так как у дисл. слова snegla имеются и другие значения, как то: улитка (маловероятно в данном случае); упрямая овца, с какой трудно совладать; овца, которая сумела выжить, оставленная на зиму вне хлева (см. о них цитату из Олава Стефенсена в гл. 3 настоящей книги); прилагательное sneglinn (тоже возможный источник первого элемента композита Sneglu-Halli ) означает «буйный, несдержанный, злой, раздражительный». В норвежском snegla значит «худой, слабак».

[ ÍF -9: 278]. Именно в эту категорию людей попадает Бьярни сын Хельги Кошки, после того как, сначала приняв от Гейтира виру за убийство отца, затем убивает его, см. гл. 13.

Таковы, например, Скамкель из «Саги о Ньяле» и Стейнар из «Саги об Эгиле» (см. главу и настоящей книги). (Прим. перев.)

В оригинале употреблено еще одно слово для обозначения распри — þver-úðr , буквально «поперечное настроение». (Прим. перев.)

Перевод О. А. Смирницкой (с изменениями). (Прим. перев.)

Так, в «Саге о Ньяле» в отместку за убийство Гуннара, объявленного вне закона, сыновья Ньяля и сын Гуннара Хёгни убивают нескольких человек, и в последовавшей тяжбе убийство Гуннара учитывается при взаимозачетах, как если бы он был убит, не будучи вне закона. (Прим. перев.)

[ Lúðvík Ingvarsson 1970: 94-173; 339–348; Magnús Már Láruson, KLNM 4 Fredløshed: Island : столбцы 603–608; Grágás 1980:7–8; Byock 1993a, Outlawry : 460–461].

Смысл термина следующий — человек, приговоренный к этому наказанию, дабы сохранить жизнь, должен был, во-первых, заплатить штраф («плату за жизнь»), а во-вторых, в течение известного срока находиться в определенном месте («двор»). Если штраф не платился или человек оказывался за пределами этого места, его можно было безнаказанно убить. В случае Исландии штраф заключался в том, что противная сторона забирала себе имущество приговоренного, а безопасным местом для него были любые страны, кроме самой Исландии, — отсюда другой перевод этого термина, «изгнание». См. также ниже. (Прим. перев.)