Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Что касается хронологии городка на Бали-Даге, то у нас, к счастью, есть две даты для ее определения: во-первых, по тому, как были обработаны камни, и, во-вторых, по керамике. На всех камнях в стенах без исключения видны удары железной кирки каменщика, и поэтому, как мне кажется, ни одна часть их не может претендовать на древность большую, чем IV или V века до н. э. В качестве подтверждения своего мнения я сошлюсь на авторитет профессора Рудольфа Вирхова, который первым обнаружил, что все камни были обработаны железными кирками, и написал следующее [929]: «Весь характер фундаментов (маленького акрополя на южном конце Бали-Дага) не соответствует тому, чего можно было бы ожидать от столь древнего поселения, и не может быть сомнений в том, что эти хорошо обтесанные блоки, на которых все еще можно видеть удары кирки каменщика, были обработаны хорошими железными инструментами. Любой, кто сравнит это поселение с тем, что было обнаружено на Гиссарлыке, не усомнится в том, что оно принадлежит к гораздо более позднему периоду и что самое раннее оно может приближаться к эпохе Александра».

Далее я привожу свидетельство г-на Фрэнка Калверта, а также профессора Э.Г. Сэйса и г-на Ф.В. Персиваля; все они признают после личного осмотра, что камни во всех стенах городка были обработаны железными кирками и что, следовательно, эти стены должны относиться к сравнительно позднему периоду [930].

Как наиболее достоверное свидетельство относительно поздней даты стен Бали-Дага, я приведу керамику, которая содержится в весьма скудном слое руин внутри стен. Ни одна стена никакого города или акрополя не может быть древнее самых древних черепков, содержащихся в окруженных ими стенах; ибо прочнейшие стены могут быть снесены или со временем могут развалиться и исчезнуть; однако не так обстоит дело с фрагментами керамики, поскольку они неуничтожимы. Керамика, которую я обнаружил в царских погребениях Микен и которая, как признали все компетентные ученые, датируется от 1200 до 1500 года до н. э., все еще хорошо сохранилась и выглядит как новая, как будто бы она была сделана вчера; и, если бы она пролежала в земле на миллионы лет больше, она вряд ли выглядела бы по-другому. Весь город Микены усеян черепками древнейшей доисторической керамики, которая, возможно, около 3 тысяч лет пролежала на открытом воздухе; тем не менее они столь же прочны, как если бы были изготовлены недавно, и цвета, в которые они окрашены, почти не утратили своей первоначальной яркости. Итак, в черепках, которые содержатся в руинах внутри стен, мы должны непременно найти два termini для определения возраста самих стен. Итак, фон Хан и Шмидт во время своих раскопок на Бали-Даге в мае 1864 года обнаружили только одну небольшую безголовую фигурку из терракоты, четыре глиняные трубки, обычный глиняный кувшин, две глиняные лампы, несколько глиняных сосудов, фрагменты керамики, в основном черной глазурованной, несколько медных монеток II и III веков до н. э. и несколько остатков стен домов поздней и грубой эллинской кладки [931]. Я получил те же результаты в ходе раскопок, которые проводил в августе 1868 года [932]. Я не нашел ни одного архаического черепка, ни одно из тех пряслиц с прочерченным орнаментом, целые тысячи которых я нашел в Гиссарлыке; фактически никакой керамики, которую археология могла бы отнести к большей древности, чем IV или V век до н. э. Таким образом, благодаря исследованию этого поселения и прежде всего благодаря его керамике мы получили ту же самую хронологию для стен, которую мы получаем, исходя из характерной обработки самих камней, – а именно IV или V век до н. э. Кроме того, слой руин здесь весьма незначителен: во многих местах этого маленького акрополя выступает голая скала; нигде я не наткнулся на скалу на глубине больше чем 5 футов, и чаще всего это было в нескольких дюймах ниже поверхности. Я убедительно прошу читателя сравнить эти результаты с теми, что были получены на Гиссарлыке, где слой руин составляет от 52 до 53 футов!

Здесь я могу упомянуть о том, что поскольку Гомер заставляет Гектора и Ахилла обежать три раза вокруг города Трои [933], то необходимым условием является то, чтобы такой бег был физически возможен. Однако, если высоты Бунарбаши отмечают место, где располагалась Троя, такой бег уже совершенно невозможен, поскольку возвышенность маленького акрополя на Бали-Даге (которая, согласно измерениям астронома Шмидта [934], составляет 472 фута над уровнем моря и по измерениям месье Бюрнуфа – 144,36 метра, что также равняется 472 футам) очень резко обрывается с северо-востока, востока и особенно с юга. Так что поскольку герои должны были пробежать по южной стороне, чтобы обойти вокруг города, то я сам спустился по этой стороне, которая сначала идет вниз под углом 45°, а потом под углом 25°; поэтому я был вынужден ползти назад на четвереньках; чтобы спуститься вниз, мне потребовалось четверть часа, и из этого я вынес убеждение, что ни одно живое существо, даже козел, никогда не смогло бы быстро пробежать по холму, который спускается под углом 25°; и Гомер никогда не хотел бы заставить нас поверить, что Гектор и Ахилл, обегая вокруг города, могли бы сбежать вниз по этому невозможному склону.

Я могу добавить к этому, что ни с Бали-Дага, ни с какой-либо другой точки на высотах Бунарбаши, которую Лешевалье и его последователи относят к Трое, нельзя видеть гору Ида; однако это расходится с Гомером, который изображает Зевса смотрящим с вершины горы Гаргар на город Трою [935].

Далее, высоты Бунарбаши принадлежат к нижнему отрогу гор Иды. Если бы Троя была расположена на этих высотах, то Гомер не мог бы так ясно сказать, что она была построена на долине, в противоположность первому троянскому поселению, Дардании, которая, как он говорит, была построена на склоне богатой источниками Иды [936]. Платон подтверждает рассказ о том, что первое троянское поселение располагалось на высотах Иды, а потом они построили Илион на широкой и прекрасной долине, на невысоком холме, рядом с тем местом, где реки изливали свои воды вниз со склонов Иды [937]. Это положение Гиссарлыка, на низком холме, почти в середине великолепной долины Трои, вполне согласуется с этим важным утверждением Платона; в то время как высоты Бунарбаши, которые соприкасаются с этой равниной только на своей узкой северной стороне и со всех других сторон связаны с более высоким хребтом Иды, совершенно не соответствуют этому и находятся с этим в полном противоречии. Что касается возражения, которое выдвигают сторонники теории «Троя—Бунарбаши», что «высокая гора Бали-Даг позади Бунарбаши предлагает наиболее выгодное местоположение для укрепленного города, и по этой причине – без малейших указаний на то у древних и в противоречие ясным указаниям Гомера и твердому убеждению всей Античности в том, что город Приама находился на долине, – мы должны перенести его на эту гору», то это возражение (как справедливо замечает Экенбрехер) [938], «несостоятельно». Он добавляет: «Микены, Тиринф, Афины, Рим были построены на низких холмах, Фивы – вообще на долине [939]. Почему же тогда цитадель Афин не была построена ближе к горе Ликабетт, которая вздымается так высоко над холмом Акрополя?»