Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

сравнительно с католическими убогих, не столько прельщали бенефиции и даже

обещанное им заседание в „сенаторской лавице®, как то, что соединение с католиками

под верховною властью римского папы освободит их от вмешательства в духовные

дела светских панов, которые, в качестве патронов, держали высшее духовенство, как и

низшее, в полной от себя зависимости и, вписываясь в братства под именем старших

братчиков, передавали письменно свой автори-

m

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОГЬ ПОЛЬШИ.

тетъ* братчикам младшим, а младшие братчики, будучи торгашами, чеботарями,

воекобойниками и т. п., верховодили в церковной иерархии на основании купленных у

константинопольского патриарха грамот.

Терлецкий и Потей'не раз писали к князю Василию, советуясь, как бы великое и

спасительное дело церковной унии довести до конца без особенной тревоги в

обществе, наконец повернули круто, и в1595 году, получив от короля субсидию,

отправились в Рим просить папу от имени „всех христианъ14 простереть свое

главенство и на Русь. Этот поступок оскорбил князя Василия смертельно.

Возненавидев унию, которую до сих пор лелеял, как практикэквилибрист, он отправил

посла на протестантский съезд в Торне, и в инструкции послу написал такия угрозы

королю и католической шляхте, как будто готовился идти на них войною. Инструкция

каким-то случаем очутилась в руках у короля. Вельможный защитник православия

испугался своей смелости, и дал королевской партии тем легче довести дело церковной

унии до конца.

‘В октябре 1596 года, в городе Бересте, или Бресте, который в Москве называли

Литовскою Брестью, собрался синод из представителей греческой и римской веры.

Много было говору и крику между православниками и в самом Бересте, и по всей

польской Руси. Думали, что князь Василий, обладавший миллионами наличных денег,

являвшийся на варшавский сейм с артиллериею и многочисленным войском, имевший

возможность призвать к оружию десятки тысяч своих подданных и вассалов, думали,

что он и совершит в самом деле что-то чрезвычайное на защиту веры знаменитых

предков своих. Но „верховный хранитель и защитник православной церкви44 не в силах

был оборонить даже берестойских попов и мещан, которые, в уповании на его

могущество, выступили против королевской партии с такими смелыми речами, что их

посажали в тюрьму и объявили бавитами. Еще больше посрамил себя

„святопамятный44 тем, что, пригласив на собор протопотария константинопольского

патриаршего престола, Никифора, допустил противной партии сделать из него

турецкого шпиона и посадить мариенбургскую крепость, где он и скончался. Титул

протектора*"русской церкви носил Острожский из одной панской гордости да для

острастки своих политических противников. Но, когда они показали, что не боятся той

Руси, которую он якобы представлял в своей особе, тогда Он сделался настолько

смиренным и бессильным, насколько прежде казался гордым и могу-

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОИЫПИ.

31

щественным. Борясь до упадка с утвержденною уже и обнародованною королем

униею, львовские мещане спрашивали у него, что же им наконец делать? и князь

Василий отписал им: „Терпеть, терпеть и терпеть*6.

Так исчезла надежда православников на поддержку со стороны дома Острожских.

Так низко пало знаменитое начальство этого древнего княжеского рода над нашею

церковью. Спустя десятилетие по обнародовании церковной унии, в числе

православных панов не осталось ни одного Острожского. С другой стороны,

протестантское движение ознаменовало себя у нас только тем, что испуганные

церковными братствами иерархи должны были искать у римского папы защиты от

грубого вмешательства мещан в церковные дела. Между тем наши паны, сделавшись

протестантами,. перестали. быть в глазах Русского народа Русью, так точно.,, как и .

те,, которые совратились в католичество. Озлобленное папистами духовенство стало

указывать на отступников, как на своих гонителей, и безразлично называло Ляхами

всех исполнителей правительственных распоряжений, так что слова Лях и Пан

сделались у нас на Руси синонимами*). Земские послы, законодательствовавшие

вместе с королевскими сенаторами на дворянских сеймах или вечах; земские и

замковые судьи, охранявшие общественное право; коронные ополчения,

навербованные свободно не только в католическом, но и в православном населении

Польши для отражения Татар и Турок, для войны со Шведами и Москвою, все это были

у нас Ляхи. С другой стороны, раздраженные русскою закоренелостью проповедники

более человечной, как они думали, веры прозвали православие религиею волчьею, и

потешали себя выходками против неё школьников своих. Но клерикальное деление

наших предков на Ляхов и Русинов не осталось достоянием одного келейного

фанатизма. Из уст поповских оно перешло в сердца мирян, и повело к таким

комбинациям, в силу которых задача религиозного единения Польши должна была

разрешиться её социальным раздвоениемъ

Под влиянием иезуитски религиозно проповедуемого единства, идея русской

народности до того была наконец подавлена в Малороссии, что уже князь Василий,

отправляя сына в заграничное путе-

*) В тогдашнем языке слово Лях означали у нас Русина, отпавшего от православия;

исконных же католиков называли мы Поляками. Поэтому и в современной московской

письменности встречаем поставленные рядом слова Ляхи и Поляки, как названия не

однозначащие.

82

.

шествие, напутствовал его словами: „Помни, что ты Полякъ®. При его

наследниках, на Днепре и Днестре водворилась Польша, или то, что народ называл

Ляхвбю, и вскоре иезуиты раскинули свои преобразовательные училища от Полотскадо

Переяслава, от Ярослава Галицкого до Новагорода Северского. Ни наука, ни

литература, ни высшее общежитие, ни даже богатство не представляли в себе русского

элемента. Он держался только там, где, по невежеству, не умели говорить и писать по-

польски, или где церковная обрядность не доспускала полыцизны и латыни. Но именно

этим отособлением господствующей части Малоруссов от подчиненной, которое

составляло главную заботу иезуитской педагогии, правительство Речи Посполитой

Польской выдвинуло на спену действия те силы, которые обратили в ничто и темные

интриги Римской курии в Польше, и подвиги непричастных к ним, представителей

польской народности в Малороссии.

Глава II.

Польские мещане и Вольская шляхта.—Земледелие и городская промышленность,

— Польскорусские крестьяне.—Столкновение европейского хозяйства с азиатским.—