Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

Поклонники истины поклоняются еи духом и истиною до конца, а поклонники лжи и

насилия рабствуют перед всяким успехом, готовые' покинуть своего божка при первой

неудаче. Хмелю Хмельницкому, этому „сору Речи Писполитон“, стали кланяться не

одни восточные попрошайки да киевские попы и монахи, но и. гордые паны, о которых

после Корсунского погрома пела „Муза яростной сатиры":

Czyli w lem.jakic przcdwieeziie wyroki,

Ozy grzcch nasz sprawil i zbyfcek gleboki,

Kicdy bujajac mysla nieba biizka,

Ledwie patrzymy na ziernig juz nizka. *).

Хмелю Хмельницкому кланялся в злобе своей, и обветшалый, полуразрушенный

„глубоким развратомъ" герой Кумеек, Боровицы, Старца Днепра. Николай Потоцкий

послал ему в подарок оправную саблю с уверением, что королевское войско чуждается

всякой враждебности. Потом опять писал к нему приятельский лист (list przyjazny),

полный выражений расположенности («lobrego а Пекин реиеп); как об этом уведомлял

брата подольский судья, Мясковский. Киеель объясняет нам, почему так делалось, в

письме к королю от 26 октября: „Мида пам отчизна и её спокойствие, милы

*) Совершился ли в этом какой-то предвечный суд, или сделал это наш, грех и

глубокий разврат, когда мы, летая мыслью под небесами, едва смотрели на землю, уже

низкую.

.

151

нам староства в Украине*. И поэтому он советовал,—хоть бы секретно (сИюсЬу tez

tacite) склонить Хмельницкого каким-нибудь почетным (zacnym) подарком к

возвращению панам козацких захватов. „Ибо власть его такова* (писал почтенный

миротворец) , „что козаки должны все сделать, что он велитъ*. Изобретательный

Свентольдович предлагал сделать с этой целью почин складчины в Киевском

воеводстве, „лишь бы не явно (Ьуие byio lacifum). Иным способомъ* (твердил он

готовому на всякую низость Яну Казимиру) „невозможно нам ныне свергнуть иго

(excutere jugum) Орды в соединении с козаками и всею чернью, а если присоединится к

ним Турок, то невозможно и никогда*.

Политика, оправдываемая горестною необходимостью, велела под Зборовым панам,

а с ними и самому Хмельницкому, отдать в жертву татарскому огшо и мечу десятки

малорусских городов и сел. Политика, внушаемая отсутствием патриотизма, нагибала

теперь им гордую выю перед тем, кого безыменный сатирик назвал „презренным

соромъ*..Их воспитали многие поколения в убеждении, что наследственная знатность

не существует без богатства, а без знатности и богатства не существует и не должен

существовать архичеловек, то-есть пан и шляхтич. Самая церковь, основанная

просветителями и руководителями их на развалинах церкви благочестивой, стояла, по

своему римскому происхождению, на принципе, противоположном учению Христа;

„царство мое не от мира сего*, и в этом смысле правы были наши ревнители „древнего

русского благочестия*, называя свою веру не восточною, греческою, русскою,

православною, благочестивою, а просто трою щистянскощ в отличие от римской,

латинской, католической, папской, польской. Перечитывая автентические

свидетельства о былом, мы находим и такие факты панского поклонения

Хмельницкому, что еслибы не знали, как создался новый, так называемый

христианский Рим, икав он созидал по образу своему и по подобию Польшу, то не

верили бы собственным глазам. Дворянин коронного полевого гетмана, Мартина

Калиновского, доносил своему пану из Чигирина от 26 ноября 1650 года

нижеследующее:

„По по велению вашмоети пана, приехав к пану гетману запорожскому, застал я его

в Чигирине. Нашел я у него много послов: от его королевской милости —пана

Воронина, а от панаКракбрского — пана Загоровского. Этот прибыл с подарками. Был

и московский посол с просьбой о мире. Взяв от цего подарок, (Хмельницкий) отправил

его не весьма любезно (именно с тем) что

152

.

если (козаки) заключат удовлетворительный мир с Речью Посполитою, то зимой

обещает быть к ним (Москалям *). Ролоипский митрополит был у него, прося

назначить время свадьбы сына его, Тимка. Назначил (ему) время или на русские святки,

или после Трех Королей русских. Отправил его весьма дружески, и послал ему что-то

тайком (i cos mu skrycie poslal **). От князя Димитрия (Вишневецкого), также и от пана

русского воеводы (Иеремии Вишневецкого) были послы с подарками и с просьбой—

усмирить хлопское своевольство и привести (мужиков) к покиновспию. Все ото для

них сделавши, благосклонно их отправилъ".

Интересно это письмо и до конца:

„Я только на третий день мог доложить ему поручение вашмость пана. Сперва

принял он меня не очепь любезно, за то что приехал к нему с пустыми руками (/.

nicztun), и обиняками намекал, что у меня де множество послов польских королей

(polskicil krolovv) и чужеземных монархов приезжало, но ни один с голыми руками не

приехал. Я оправдывал вашмость пана, что кашмоеть находитесь в дороге. А вже ж!

сказал он мне. Калитовский те* пёр худииий пахблок, да треба ёгб запомогти. К этому

пришил он короля его милость. Король допевняецця в мене правосуддя, а сам ёгб не

чинить. Нехай же знає король ёгб милость и Рич Посполитая: коли мени ёгб милость

король на сёму сейми Чаплйнського не выдает, до я буду ёгб шукати в Варшави и

Гданському, и вже не я ёгб, а ьин мий. Потом, обращаясь ко мне, сказал: Скажи ж вид

мёне пану Кялиибвському и князеви (Любомирскому): колиї хочуть миру, дак нехай

мени ёгб вьтдагбть: бо як тепёр вас зачну до й скинчу. В мёне Татаре, Волохи, Мудтяне,

Венгры: як вас тепёр почну, до вже вична память... Благоволите же ваша милость

судить, желает ли этот человек мира? Дело верное, что весной наступит всею силою, не

дожидаясь военного времени. Он и так уж говорит: коли справди воювати".

Хмельницкий постоянно находился в противоречии с самим собою: то дейтвовал он

по внушению своего мстительного и ревнивого сердца, то внимал голосу

практического ума, для обеспечения себя и своего семейства среди домашних

завистников, среди разогорченных им панов, среди сторонпих соискателей господства

въ

*) В архивах ие отыскано следов от посольства. Оно, по всей вероятности, было

сочинено Хмельницким для панов, как и переяславское 1649 г. **) Эти неясные слова

переводят так: „и дал ему тайное поручение".

.

153

Малороссии. Готовясь преследовать Чаплинского до отдаленнейших пределов

Польши, он в то же самое время угождал великим панам, даже Потоцкому и

Вишневецкому, а взволнованным им палиям, колиям, резунам и всяким иным

истребителям панского кодла вещал своими универсалами точно сердитый Нептун

бурным ветрам: „Я вас!"

Такой универсал (от 3 русского октября) был им разослан из Ямполя. В нем

объявлял он, „как старшине, так и черни, товариществу Войска его королевской