Пантелеймон Кулиш - ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

Сватав мене понив сын,

Давав мени вонив сим.

Или: Сим день молотила,

Чех, чех заробила.

Или: Чим я в мужа не жона Чнм не господиня?

Сим день хаты не мела,

СМИТТИ] не носила.

.

215

их сказками и, разведав обо всем панском лагере, возвращались к своему Батьку.

Позиция Хмельницкого была такова, что, не опасаясь нападения со стороны короля,

он мог в двои сутки передвинуться под Сокаль, или под Львов. Не позволял он королго

пи разделить войска, пи подвинуться далеко вперед. Становищем своим парализо* вал

он пеприятеля, мог легко соединиться с Татарами, сообщаться с Ракочием и собрать

турецкия подкрепления. Наказний полковник Стасенко, состоявший при походной

канцелярии Хмельницкого, в Збараже, мог, без всякого затруднения, сноситься с целого

тучею агентов, разосланных по схизматической и католической ИИольипе для

взбунтования черни.

Теперь уже вся, можно сказать, польская Русь, в лице своих полопофобов,

находилась в таборах Казацкого Батька. Среди наплыва черни и в самом войске

толпилось множество попов и монахов. В прежния козацкия ополчения на панов Ляхов,

пойманные по подозрению Ляхами паны оправдывались убедительным фактом, что

козаки не допускают попа в походные таборы, а в 1621 году, благочестивые киевские

„обыватели" папрасно писали к Сагайдачному: „чому бы и нам, покинувши поганекие

ворожки, же (что) поп на всякую потребу (битву) пещасливый,—положивши на Бога

надею, для исповеди и для причастя завше (всегда) своих попов, людей духовных и

богобойных, у войску не мети“? *) Теперь три колокола, висевшие на подвижной

колокольне, ежедневно сзывали Козаков на молитву, а в походной церкви, составленной

из множества палаток, отправлялось архиерейское богослужение. Козаки выступали,

как воители обобранной, приниженной и поруганной малорусской церкви.

Но творец этой благочестивой новизны, очевидно для всех, терзался какими-то

непонятными иикому чувствами. Сделав так много, как по сделали козаки со времен

Царя Наливая, Козацкий Батько казался теперь чужим собствеппому делу. Может быть,

он лучше кого-либо пз Козаков понимал, что прочность этого дела основывается пе па

собственных силах и средствах,—что она зависит от непредвидимых случайностей.

Может быть, в тайных счетах с рассудком и совестью, он провидел и такия события,

какие сопровождали кончину его старшего сына при его жизни, а

*) Археографический Сборник, I, 255.

216

младшаго—по смерти. Тогда к чему этп кровавые реки, слезы стольких матерей,

гибель стольких сирот?

И после своего похода ко Львову и Замостью, после возведения на престол, в

насмешку над врагами, худшего из них, после триумфального вступления в Киев,

Хмельницкий бывал, что назы вается, не при себе: то лежал ниц на церковном помосте,

то предавался мертвому пьянству. Теперь его болезнь разлада с самим собой усилилась.

Наблюдавшие поступки Хмеля в таборе под Берестечком описывают его

полусумасшедшим. Оп бродил по табору, сам не зная, зачем; вдруг, как будто

проспувшись, изрыгал кровавые поколения, восставал против правительств и народов,

отвергая всяческие законы общественной .жизни, кощунствовал, проклинал, и снова

впадал в апатию, а потом предавался обычному пьянству на целые дни и ночи.

Много было толков о причине душевного расстройства Козацкого Батька и Поляки,

с дикой отрадой, иовторяют их доныне, забывая, что это было родпое детище их

Шляхетского Народа. Несомненно одпо,—что Хмельницкий нашел в женщине,

которую любил, то, что Шекспиров Троилъ—в Кресильде. От горячей любви к

смертельпой ненависти у такого человека был один только шаг, и этот шаг он сделал в

то время, когда попал опять в такую грозную зависимость от хана, какую хап дал ему

почувствовать под Зборовым,

Нагроможденные в Суботове и в Чигирине сокровища требовали для своей охраны

дракона. В качестве такового Хмельницкий приставил к своему золотому руну своего

достойного сына, Тимофея. Какого рода была между отцом и сыномпереписка, да и

была ли, этого нельзя сказать, зпая, что и Князь Василий сносился иногда с Князем

Перуном, в избежание случайностей, чрез посредство живого слова; по дракон, в один

прекрасный день, получил довелеяие быть палачом своей мачихи, и козацкой

Кресильды не стало. Кто знает, какую роль разыграл в семейной драме Тимко

Хмелъпиченко? В жажде богатства и власти он мог быть похож на отца. Между ним и

отцом стояла женщина, .и эта женщина пользовалась таким влиянием, ччто, как мы

видели, могла отвести пьяную руку мужа от убийства гостей и послов. Притом же эта

прелестница дважды перешла в его объятия из чужих. Старый любовник верит клевете

скорее молодого, а такия грязные личности, как Богдан Хмельницкий, способны, в

мрачную минуту, мстить и за чужую вину, не только за собственную. Как бы то ни

было, толь-

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОХ ПОЛЬШИ.

217

ко известие о казни Чаплинской пришло ж королю 9 римского июня, когда он стоял

еще под Сокалем, и король угостил своих приближенных за ужином рассказом,

невероятным по своим гадким подробностям. Сам ли Ян Казимир придумал их, или

помогли ему и здесь готовые на все иезуиты,—дело не в том, а в том, что, каковы бы ни

были Хмельницкие, эти божки наших киевских атавистов, допускать с их стороны

публичное разоблачение семейпой драмы прилично только их малорусским

панегиристам *) да их смертельным врагам, польскорусским панам. Освецим, в отраду

польскому потомству своему, сохранил всю скабрезность приукрашенного враждебною

молвою романа, и засвидетельствовал источник её словами: „Это наш сам король за

своим ужином с радостью докладывал (г исиесищ rcferowat)".

Военные действия зависели теперь от того, был ли Козацкий Батько пьян, или

трезв. От того же зависела и соподчиненность в его войске. Когда он пировал, пировало

все войско, и тогда нс было речи о послушании: тогда полковники прятались в

палатках; толпы черни бросались одни на другие и, как выражались козаки, жаковам

возы. Так рассказывают Поляки, и, зная безобразия козацкой республики из русских

источников, нечем нам опровергать подобные рассказы.

Хотя козацкое войско было вдвое многочисленнее панского, но Хмельницкий не

двинулся с места до прихода хана, „крымського добродия", как называет его

иронически украинская песня. Без Татар, он мало полагался на стойкость

Козаков.ИДаже славный гайдамака Нечай, в роковой для него схватке, подгонял

соратников к бою серебряным перначем своим. Булава Хмельницкого также имела