Леонид Борисов - Жюль Верн

Здесь его встретил человек, одетый во все красное. Движением автомата он шагнул, остановился и, поклонившись, вопросительно произнес:

- Месье? . .

"Что ему надо? - подумал Жюль. - Ах да, визитную карточку!" - и протянул ее.

- Пожалуйста!

Человек поднес ее к глазам, потом оглядел Жюля с ног до головы.

- Месье? - повторил он.

Жюль растерялся. Что нужно этому красноштанному, краснофрачному, красночулочному дураку? На нем даже парик цвета спелого помидора, а глаза как у кролика.

- Месье? .. - настойчиво произнес он и чуть прикрыл дверь, скрытую за драпировкой.

- Н-а карточке сказано, кто я, - нерешительно пролепетал Жюль, совсем не зная того, что именно стояло на карточке; Барнаво, правда, что-то говорил по этому поводу, но мало ли что и о чем говорил Барнаво. . .

- Месье? . . - настойчиво и даже устало произнес красный человек.

- Жюль Верн, депутат от Нанта, - сказал Жюль. - Я прошу позвать месье Дюма, он. ..

Красный человек открыл дверь и с порога крикнул:

-Месье Жюль Верн, депутат от Нанта!

К Жюлю подлетел человек, одетый во все зеленое, и сказал:

- Прошу депутата от города Нанта следовать за мною! - И повел его по деревянной винтовой лестнице наверх. У двери, обитой темным бархатом, он остановился: - Жюлю Верну необходимо видеть Александра Дюма или Жюль Верн хочет принять участие в банкете?

Жюль подумал и - была не была - ответил:

- Суньте меня, куда вам будет угодно, я очень устал! Я прямо из Нанта.

- Месье шутник, - улыбнулся человек в зеленом и совершенно неожиданно переменил и тон и манеры: - Александр Дюма - великий человек, но он надавал нам столько инструкций, что мы всё перезабыли. Прошу вас посидеть в этой комнате, пока я докладываю о вас.

Жюль вошел в крохотную круглую комнату. На длинном узком столе он увидел коробки с сигарами и папиросами, вазу с бананами и гранатами. Через три минуты человек в зеленом вернулся и сказал:

- Прошу садиться! Возьмите сигару, она из Гаванны. Папиросы из Каира. В этом дворце я занимаю должность младшего психолога. Вас я вижу впервые здесь, но очень часто в Сорбонне. Не удивляйтесь, - я бывший преподаватель фехтования на филологическом факультете. В прошлом году эту дисциплину ликвидировали, и сам Александр Дюма пригласил меня к себе на службу. Должность моя несложна, но мне очень скучно: я привык к эспадронам, а мне приходится заниматься чепухой. Что поделаешь, - Александр Дюма богат, я беден. Он талантлив, я только не без способностей.

- Что же вы здесь делаете? - спросил Жюль, сдирая кожицу с банана. Если не ошибаюсь, вы обязаны распознавать посетителей, - не так ли?

- Совершенно верно, мой друг, - ответил бывший преподаватель фехтования. - Вы из тех, кто, несомненно, заинтересует моего хозяина. Я доложу о вас, но раньше всего вам придется иметь дело с месье Арпентиньи, он сегодня дежурный по приему провинциальных поклонников Дюма, просителей литераторов и всех тех особ обоего пола, в которых я сомневаюсь...

Жюль съел банан и потянулся за гранатом. Ему хотелось попросить у зеленого человека разрешения привести сюда Барнаво - в качестве посетителя, в котором сомневаются.

- Кто же, по-вашему, я? - спросил Жюль.

- Это нетрудно определить, раз мне уже известно, что вы студент. Вы провинциал, проникший сюда с помощью или, что вернее, по совету такого же провинциала, как вы сами. Ничего, ничего, не смущайтесь, - вы будете приняты, вас хорошо накормят, подарят книгу с автографом, а если вы пишете и пришли с пьесой или романом, - предложат наведаться этак через неделю. Я забыл, как вас зовут. Жюль Верн? Это недурно для титульного листа очень толстой книги. Жюль Верн! Очень недурно. На прошлой неделе к нам приходил Анри Мюрже, он попросил у Дюма пособия в Две тысячи франков.

- Любопытно, - насторожился Жюль. - Что же, помог Дюма бедному Мюрже?

- Дюма дал Мюрже сорок франков и дюжину галстуков, вышедших из моды. Кроме того, Дюма прислал к нему на дом доктора, - Мюрже отчаянно кашлял. Этот талантливый человек сумел получить и от доктора пять франков. Простите, я заболтался. Кто-то идет сюда.

В комнату без стука вошел высокий, нарядно одетый, красивый мужчина с острой бородкой и пышными усами -месье Арпентиньи. Жюль поднялся с дивана. "Держись, мой друг", - сказал он себе.

- С кем имею честь? - спросил вошедший, рассматривая Жюля в лорнет.

- Депутат от Нанта! Прибыл специально затем, чтобы приветствовать месье Дюма!

Арпентиньи изобразил крайнюю степень удивления - жестами, мимикой, пожатием плеч:

- Депутат из Нанта? Приветствовать? Я, сударь, ничего не понимаю!

- Позвольте.. . - начал Жюль, о чем-то догадываясь.

- Я позволю вам все, что хотите, но приезжать из Нанта специально затем, чтобы... этого я не могу позволить! Это неостроумно, это дурно придумано! Это хорошо для журналиста какой-нибудь левой газетки, но в вашем случае...

- Совершенно верно, в моем случае это бездарно, месье, - со вздохом произнес Жюль. - Разрешите мне быть самим собою, - простодушно добавил он, чувствуя при этом, как страшная тяжесть вдруг упала с его плеч. - Я давно мечтаю познакомиться с месье Дюма. С этой целью, забыв о путях прямых и доступных, я избрал самый смешной, самый нелепый способ проникнуть сюда.

Арпентиньи сел и потянул за собою Жюля:

- Мне это нравится! У вас открытое, милое лицо, приятные манеры. Выдумывать следует не так, как это сделали вы. Никаких депутаций мой друг Александр не ждет. Просто к нему пришли и приехали друзья и добрые знакомые, чтобы поболтать, повеселиться. Вы, конечно, пишете?

- Стихи и песенки для театров в Латинском квартале, - ответил Жюль. Кроме того, я задумал написать пьесу. Для этого мне нужно. . .

- Для этого нужны талант, вкус, хорошее здоровье, - заметил Арпентиньи. - И еще. ..

- И связи, - ввернул Жюль, полагая, что именно о них и скажет его новый знакомый в конце своего перечисления. Однако он ошибся.

- И терпение, - договорил Арпентиньи. - Талант делает пьесу. Вкус пишет характеры. Хорошее здоровье заканчивает всю работу. Терпение ставит пьесу на сцене.

- Я полагаю, - несмело проговорил Жюль, - что связи в состоянии заменить хорошее здоровье и терпение.

- О, вы столичная штучка! - воскликнул Арпентиньи, поднося к глазам своим лорнет. - Но вы не совсем правы. Возьмите, к примеру, меня. Я знаю всех и каждого в Париже, и что же? Пьесы мои не идут на сцене. На что рассчитываете вы, мой друг, идя к моему дорогому Александру?

- Рассчитываю получить помощь, месье.

- Какую именно помощь хотите вы получить? Франки, совет, указания, критику? Только ради всего этого и стоило идти сюда.

- Всё, кроме денег, - ответил Жюль. - Простите, но, видимо, мне нужно прийти сюда в другой раз, - теперь глубокая ночь...

- Именно теперь, сейчас, как раз сегодня, - уверил Арпентиньи. Александр в прекрасном настроении. Я представлю ему вас. Кстати, - вы явились пешком? В наемном экипаже?