Леонид Борисов - Жюль Верн

- Не задерживайте моего Жюля Верна, ему нужно заниматься, у него много уроков - и по арифметике, и по физике, и по всяким законам! - просительно проговорил Барнаво.

И штатский и префект скоро убедились, что Жюль ничем не может помочь им, что он отвечает вполне правдиво, а если о чем и умалчивает, так только о том, относительно чего самим допросчикам было хорошо известно.

Неожиданно Барнаво подошел к столу, наклонился над ним и спросил префекта:

-Трудная, наверное, у вас должность?

Префект опешил. Штатский улыбнулся.

- Моя работа, - начал префект, - состоит...

- Я не о работе,- перебил Барнаво.- Я говорю о должности. Какая может быть у вас работа, что вы понимаете в работе! Работа - это когда человек трудится, а тут...

- Жюль Верн, - громко произнес префект, взглядом требуя, чтобы Барнаво замолчал. - Известно ли вам, кого вы провожали полчаса назад?

- Человека по фамилии Блуа, моего бывшего соседа по комнате, хорошего человека... - начал Жюль, но Барнаво перебил:

- Человека умного, высокой души и сердца. Что касается меня, то я уважаю его и люблю. Что еще можно сказать о бедном Блуа!..

Префект терпеливо выслушал Барнаво и, справившись еще раз, все ли он сказал, отеческим тоном начал:

- Вы провожали человека, напитавшегося вредными идеями современных мыслителей, вы провожали человека, скрывшего важное изобретение, которое могло способствовать развитию нашей промышленности. Вы провожали человека, который рано или поздно, - надеюсь, что очень скоро, - кончит жизнь свою весьма плохо, плачевно... Вот кого вы провожали, студент Жюль Верн!

- Мы это знаем, - вставил Барнаво. - Продолжайте дальше, слушаем вас!

- Что вы знаете? оживился штатский.

- Я знаю, что бедный Блуа кончит плохо,- со вздохом произнес Барнаво. Вы уже принялись за него...

-Приберегите ваши шуточки для другого места! - прикрикнул штатский.

- Для другого места у меня другие шуточки, - отозвался Барнаво.

Префект молча выслушал эту короткую перебранку.

- Предупреждаю вас, Жюль Верн, - продолжал он, - что вы делаете глупости, связываясь со всякими Блуа! Вы огорчаете и нас и своих родителей. Вам надлежит учиться, чтобы затем своими знаниями юриста помочь правительству, нации и...

- Беззаконию, - закончил Барнаво.

На этот раз вспылил префект. Он встал, зло поглядел на Барнаво:

- Еще одна такая фраза, и вы останетесь здесь надолго! Предупреждаю!

- У меня наготове несколько таких фраз, они ждут своей очереди, они так и просятся на язык, - спокойно сказал Барнаво.

- Вы кто такой? - спросил префект, берясь за перо. - Ваш адрес, должность?

- Маленький человек, Париж, Сорбонна, швейцар, - ответил Барнаво. Подумал и добавил: - Курьер для особо важных поручений у Александра Дюма-отца.

-Вы знаете Александра Дюма, писателя? - удивленно спросил штатский.

- Александр Дюма имеет честь знать меня, - ответил Барнаво.

Префект сжал кулаки, хотел что-то сказать, но сдержался. Пошептавшись со штатским, он обратился к Жюлю:

- Вы свободны. Помните, что я сказал вам, студент! А вы, - он поднял голову и посмотрел на Барнаво, - а вы поостерегитесь! Я все запомнил!

- Это вам может пригодиться, - усмехнулся Барнаво. - Разрешите идти? Благодарю вас. Мне здесь очень не понравилось. Идем, Жюль!

На улице Барнаво взял притихшего Жюля под руку, заглянул в глаза, улыбнулся.

Тот, который в котелке, несомненно, уже погубил себя и, думается мне, давно, - раздумчиво проговорил Барнаво. - Как тебе нравится наше приключение?

- Приключение?.. - повторил Жюль. - Оно, по-моему, во вкусе плохого бульварного романа. Ты держал себя глупо, мой дорогой Барнаво! Ты, что называется, лез на рожон!

- К тому, чтобы рожон не лез на меня, - ответил Барнаво. - Ты теперь понимаешь, что такое наука и что такое техника? Или забыл? Ты очень испугался, бедный мой мальчик? Ничего, не стыдись, - лучше испугаться и тем, быть может, повредить себе, чем сделать подлость. А я... Что ж, такой у меня характер. Недавно я прочел в газете статью Виктора Гюго; в ней есть такие слова: "Ничего не бояться и давать отчет только своей совести, - вот наш девиз!" Золотые слова! Счастливец, - ты видел, разговаривал с Гюго!.. Ах, как я стар! - вдруг прошептал Барнаво и коротко, тяжело вздохнул. - Ах, какая это беда - старость не вовремя, когда так нужны силы!.. Впрочем, все хорошо, - мы на свободе. Дыши, мой мальчик, дыши и не забывай тех, кому сдавили горло!..

Глава восьмая

В МИНИСТЕРСТВЕ НАДЕЖД И САМООБОЛЬЩЕНИЙ

В марте 1849 года Проспер Мериме закончил перевод "Пиковой дамы" Пушкина. Французский писатель изучил русский язык специально для того, чтобы читать произведения русских писателей. В великосветских салонах Парижа Мериме, в ответ на просьбу прочесть что-нибудь новое, с увлечением декламировал стихи Пушкина.

Жюль не был знаком с Мериме, не знал ни стихов, ни прозы величайшего из поэтов России. Много лет спустя он хорошо познакомился с Россией и многое узнал о русских, читая об этой стране и ее народе, беседуя с русскими о их науке и технике, кое-что узнал от Дюма, побывавшего в гостях у Некрасова. Бегло ознакомившись с Россией, Дюма несколько лет спустя рассказывал Жюлю невероятные вещи. Он уверял, например, что в столице России, в Петербурге, холода достигают такой силы, что жители принуждены отапливать улицы, для чего на всех углах и перекрестках сваливают в кучу дрова и, зажигая их, греются сами и обогревают проспекты и переулки. В гости русские ходят, неся подмышкой огромный самовар, из которого они пьют по тридцати и сорока стаканов чаю.

Дюма врал и путал. Он сказал, что после смерти Пушкина и его двоюродного брата Лермонтова наибольшей славой и любовью народа пользуется поэт Бенедиктов. Все простые люди поют его песню "Ревела буря, дождь шумел, во мраке бабочки летали..."

Жюль спросил, какова в России наука, попросил назвать имена современных деятелей ее.

- Этого не знаю, - ответил Дюма. - Чего не знаю, о том и врать не буду. Видел докторов; они всегда в белых халатах и в очках, как кто заболеет, они сейчас же прописывают баню: это такая больница, в которой люди лежат голыми, а служители бьют их прутьями, связанными в пучок.

- Странно, - заметил Жюль.

- Еще бы не странно, - согласился Дюма. - Иногда заболевают целыми семьями, и тогда все они пешком идут в эти больницы, даже грудных младенцев берут с собою! Странный народ эти русские! И почему-то в таких случаях они друг друга поздравляют с каким-то легким паром! Своими ушами слыхал!

Жюль часами просиживал в Национальной библиотеке за учебниками и книгами по физике и астрономии, химии и геологии. Для сдачи экзаменов требовалось десять - двенадцать книг. Для того чтобы знать по одной только физике столько же, сколько знает ученый, нужно было прочесть сотни различных трудов... "На всю науку жизни не хватит", - сказал как-то Жюлю служитель читального зала, не подозревая, что он говорит это человеку, который наиблестящим образом опровергнет его слова.