Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

«Дорогой Юли! После нашего свидания ты, конечно, испытываешь такие же муки, как и я. И все же какое чудесное вознаграждение просто быть вместе! Знаешь ли ты, как безумно я влюблена в тебя? И какие мысли владели мной, когда я вглядывалась сквозь двойной барьер экрана и решетки в твое сияющее лицо? Мой милый, все, что мне оставалось, — лишь послать тебе воздушный поцелуй!..»

Осужденным на смерть родителям тюремные власти разрешили свидание с детьми. Не будем описывать эту сцену. Предоставим слово подлинным документам:

«Мой дорогой и единственный! Так хочется выплакаться в твоих объятиях. Меня все время преследует лицо моего сбитого с толку грустного ребенка с загнанным выражением глаз. Изо всех сил бодрящийся и не умолкающий ни на минутку Майкл не умеряет моего беспокойства… Как хорош ты был в субботу, и как хороши были твои сыновья. Мне хотелось написать тебе хоть несколько строк… чтобы у тебя было какое-то ощутимое свидетельство того глубокого чувства любви и тоски, которое поднимается во мне при виде нашей прекрасной семьи…»

«Нелегко продолжать борьбу, когда на весах — жизнь любимой жены и твоя собственная. Но для нас нет другого пути, потому что мы невиновны… Мы осознаем свой долг перед соотечественниками и никогда их не подведем…»

Между тем юридическая процедура судебного обжалования продолжалась. 25 февраля 1952 г. Федеральный апелляционный суд, сославшись на отсутствие необходимых процессуальных оснований, отказал в пересмотре дела по существу и оставил приговор суда первой инстанции без изменений. Это решение было принято несмотря на то, что один из членов апелляционного суда Джером Фрэнк охарактеризовал приговор как «неоправданно жестокий».

Шесть раз возвращался к делу Розенбергов Верховный суд США. Но каждый раз большинством голосов высшая судебная инстанция страны отказывала апеллянтам в пересмотре дела по причине отсутствия все тех же процессуальных оснований. Правда, не все члены Верховного суда разделяли такую позицию. Судьи Уильям Дуглас и Гуго Блэк считали аргументы защиты заслуживающими внимания и настаивали на удовлетворении апелляционной жалобы [186] См.: Jaszunski Gr. Op. cit. S. 216. . Но они были в меньшинстве.

Из записки Юлиуса Розенберга жене:

«Моя дорогая жена, полностью рухнули последние остававшиеся у нас иллюзии относительно возможности того, что судьи высшей инстанции стоят выше истерии и политики».

Все предусмотренные действующим уголовно-процессуальным законодательством судебно-апелляционные процедуры были исчерпаны. Теперь можно было рассчитывать лишь на помилование президента. Для этого, как дали понять осужденным, необходимы два условия: признание вины и «полное раскрытие всей шпионской сети». О том, как отреагировал Юлиус Розенберг на это предложение, дает представление фрагмент из его письма, написанного жене в ноябре 1952 года:

«… Мы никогда не допустим, чтобы нас использовали для обвинения невинных людей. Мы не станем сознаваться в преступлениях, которых никогда не совершали, и способствовать раздуванию истерии и ширящейся охоте на ведьм…»

С ходатайствами о помиловании Розенбергов к президенту США Гарри Трумэну обратился величайший ученый нашего времени Альберт Эйнштейн [187] Ibidem. S. 221. . К нему присоединились многие выдающиеся физики — участники Манхэттенского проекта [188] См.: New York Times. 1953. January 8. . Из далекой Италии на имя президента пришла телеграмма от сестры казненного в 1927 году Бартоломео Ванцетти:

«Примите просьбу простой женщины. Пережитые мною страдания дают мне силы просить Вас совершить акт справедливости…»

Но у президента были свои соображения. Сославшись на то, что срок его полномочий истекает, Гарри Трумэн самоустранился от разрешения ходатайства по существу.

Не больше сострадания проявил и следующий президент Соединенных Штатов Дуайт Эйзенхауэр. Историческая память сохранила для потомков слова, которые он произнес 11 февраля 1953 г., отказывая осужденным в помиловании:

«Преступление, в котором Розенберги были признаны виновными, намного страшнее убийства другого гражданина… Это злостное предательство целой нации, которое вполне могло повлечь смерть многих и многих невинных граждан» [189] Цит. по кн.: Геевский И. А., Червонная С. А. Указ. раб. С. 112. .

Знакомый мотив. Развязанную еще при своем предшественнике Трумэне «охоту на красных» Эйзенхауэр прекращать не собирался.

Ознакомившись с решением президента, Юлиус Розенберг писал жене: «… Так же как и тебе, любимая, мне трудно даже помыслить о том, чем обернется это решение для наших бесценных сыновей. Боль слишком велика, ведь мы ничего не можем сделать, чтобы оградить их от ужасных последствий нашей жизни…»

При рассмотрении дела президентом страны оснований для дальнейших отсрочек приведения приговора в исполнение больше не было. Казнь назначается на 23 часа 18 июня 1953 г. И вот, когда до этого трагического момента оставалось немногим более трех суток, когда, казалось, никто и ничто уже не в состоянии повлиять на неумолимый ход событий, дело Розенбергов приобретает неожиданный поворот.

К борьбе за освобождение осужденных подключается известный американский юрист Файк Фармер. Он обратил внимание на то, что Закон об атомной энергии 1946 года допускает вынесение смертного приговора только при наличии специального указания о том в вердикте присяжных. Но в процессе по делу Розенбергов это условие соблюдено не было. Следовательно, считал Ф. Фармер, мера наказания, единолично назначенная судьей И. Кауфменом, не может быть признана законной.

Понятно, что самому Кауфмену подобная аргументация была не по нраву. Ведь она в существенной степени подрывала его профессиональный престиж. Однако и возразить что-либо по существу было трудно. Поэтому Кауфмен принял простейшее решение: он предложил Фармеру не вмешиваться не в свое дело.

Но такое решение не устроило предприимчивого адвоката. На следующий день он обратился к известному своим особым мнением по делу Розенбергов члену Верховного суда США Уильяму Дугласу. Ознакомившись с аргументацией Фармера, Дуглас решил воспользоваться правом каждого из членов высшего судебного органа страны приостанавливать исполнение любого приговора, вынесенного нижестоящим судом.

«Я испытываю серьезные сомнения относительно того, может ли в данном случае быть вынесен смертный приговор без рекомендации присяжных. Розенбергам должна быть предоставлена возможность поднять этот вопрос в суде», — заявил Уильям Дуглас в обоснование своего решения [190] Там же. С. 115. .

Приостановив исполнение приговора, судья отбыл из Вашингтона. В работе Верховного суда США был объявлен перерыв до октября. Таким образом в распоряжении защитников Розенбергов оказалось более трех месяцев для подготовки новой апелляции в высшую судебную инстанцию страны.