Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

В многолетнее путешествие из Москвы за границу Белый отправился во второй половине марта 1912 г. 6 мая этого года в Кельне он присутствовал на лекции религиозного философа, создателя антропософского учения Рудольфа Штейнера (Rudolf Joseph Lonz Steiner; 1861–1925). 7 мая после личной встречи с ним Белый решил встать на путь антропософского ученичества. В коммуне Дорнах близ швейцарского города Базель Белый работал резчиком по дереву на строительстве антропософского центра Гетеанум в 1914–1916 гг. В Россию он вернулся в августе 1916 г. (194, с. 312–314).

С. 123 Маленький. Худой. – И большие, светло-голубые, сияющие, безумные глаза. – Сравните, например, с портретом Белого в мемуарном очерке Н. Оцупа: “Как не выделить из тысячи фигуру лектора с растрепанными седеющими волосами вокруг плеши, прикрытой черной ермолкой, с разлетающимися фалдами сюртука и с широко отставленными от туловища руками! <���…> Белый никогда никого не слушает, он удваивает свое «я», созерцает и слушает в себе самом и себя, и собеседника, и толпу, и целый народ” (295, с. 235) – и в воспоминаниях Н. Павлович: “Обыкновенно он смотрел не на человека, а как бы сквозь человека” (297, с. 451).

С. 124 О, жизнь моя. Под говорливым кленом… – …как облако, растаешь… – О. цитирует начало стихотворения Оцупа “Элегия”:

(294, с. 37)

С. 125 Всегда всему я здесь была чужая. / Уж вечность без меня жила земля… – См. текст этого стихотворения на с. 482.

С. 126 И я читаю “Птицу”. — Речь идет о следующем стихотворении О.:

(267, с. 23)

С. 126 …всех, даже Луначарского, восхищавшее стихотворение… – Мос-ква! – Текст этого стихотворения Рождественского не разыскан. Его же цитирует Г. Иванов в письме к Р. Гулю от 25 января 1956 г.: “…придется воскликнуть, как Вс. Рождественский после большевистского переворота: «что они с тобою сделали, бедная моя Москва»” (91, с. 319).

С. 126 Это Лондон, леди. Узнаете? – О. неточно цитирует строку из следующего стихотворения Рождественского 1920 г.:

(329, с. 47–48)

С. 127 …un lion mitè … (фр.) – Лев, траченный молью (идиома).

С. 127 Но ведь у меня, как у каждого человека, не только сердце, но и печень, желудок, легкие. Печень – волк, желудок – пантера, легкие – лебедь, широко раскинувший крылья, легкий двукрылый лебедь. Мое тело – лес, где все они живут. Я чувствую их в себе. – Сравните в прозе Белого, писавшейся как раз в это время: “…я в альбоме у Нэлли нашел нарисованными мысле-образы жизни моей; вот – распластанный голубь из света; и – гексаграмма; и – крылья без глав; и – крылатый кристалл; и – орнамент спиралей (биение эфирного тела); и – чаша (или горло – Грааль); бегемот (или – печень); и – змеи (кишки); знаю я, что рисунки лишь символы ритмов живейшего импульса, перерезавшего нас струей мысли” (41, с. 30) (параллель была подсказана мне М.Л. Спивак).

С. 127 Гусь, тот сыграл свою роль при сотворении мира в древнеегипетском мифе. – Речь идет о Великом Гоготуне (белом гусе) – образе божества, отложившем мировое яйцо, который фигурирует в космогонических представлениях древнеегипетского города Гермополя.

С. 128 И вдруг вспоминаю – профессора Тинтэ из сказки Гофмана “Золотой горшок”. —…если бы Белый вдруг зажужжал черной мухой под потолком. – Учитель Тинте, превратившийся в отвратительную муху, – персонаж не из “Золотого горшка” Эрнста Теодора Амадея Гофмана (Ernst Theodor Amadeus Hoffmann; 1776–1822), а из другой его сказки – “Неизвестное дитя”, вошедшей в цикл “Серапионовы братья”.

С. 128 Настоящий томпаковый… – То есть сделанный из томпака – сплава меди и цинка. Будучи дороже самоваров из зеленой меди, томпаковые самовары – “красные, роскошные”, “расходились по домам знати” (371, с. 16).

С. 129 Я уже боялся, что ты за обедом у Башкирова забудешь о нас. – Шахматист и поэт-любитель Борис Николаевич Башкиров (Верин) (1891–1935?) входил в окружение Игоря Северянина, который присвоил ему прозвище Принц сирени. До революции вместе с братьями владел Калашниковской хлебной биржей, а в первые годы после революции, еще не лишившись состояния, оказывал материальную поддержку многим поэтам, в том числе Гумилеву. 30 апреля 1920 г. Г. Иванов не мог быть на обеде у Башкирова, поскольку к этому времени Башкиров уже эмигрировал сначала в Финляндию, а затем во Францию и в Германию. Читая фрагменты НБН, посвященные Башкирову, нужно иметь в виду, что в 1922 г. в Германии у О. был с ним роман, окончившийся разрывом.